Че не забыл и о другом соотечественнике — журналисте Альберто Масетти, бравшем у него интервью в Сьерра-Маэстре в марте 1958 года. Тогда Масетти опубликовал восторженную книгу о кубинских партизанах под заголовком «Те, кто борются, и те, кто плачут». После победы кубинской революции Масетти руководил кубинским информационным агентством «Пренса Латина», но с апреля 1961 года он в основном работал над латиноамериканским революционным проектом Эрнесто Гевары. Че считал, что у Масетти есть командирская жилка и он вполне может руководить партизанским отрядом в трудных условиях. Масетти незамедлительно дал свое согласие.
Масетти прошел боевую подготовку, побывал в Праге и Алжире, организовав передачу туда оружия американского образца. Согласно плану Че Масетти с небольшой группой хорошо подготовленных партизан должен был создать на севере Аргентины в районе города Сальты партизанскую базу, привлечь с помощью Альберто Гранадо (тот отвечал за работу в аргентинских городах) новых партизан, наладить по кубинскому образцу сеть доставки провианта из городов. После этого на базу должен был прибыть сам Че и возглавить партизанскую войну.
Тыловой базой аргентинского очага избрали Боливию. В этой стране у власти все еще находилась относительно левая партия НРД во главе с Виктором Пас Эстенссоро. Несмотря на давление США, Боливия отказалась прервать с Кубой отношения, и кубинцы чувствовали себя в этой стране довольно свободно. К тому же компартия Боливии находилась на легальном положении, поддерживала с властями хорошие контакты и тоже могла служить организационной опорой партизанского очага.
Интересна оценка Че ситуации в Боливии в мае 1962 года — за пять лет до своей гибели именно в этой стране: «…в Боливии несколько лет тому назад свершилась буржуазная революция, очень робкая… Экономика [Боливии] полностью связана с империалистической экономикой и полностью монокультурная: страна является моноэкспортером олова… Тем не менее правительство Боливии исповедует в какой-то мере правильный подход к поставленным кубинцами вопросам
[244]… Это та страна, в которой накал борьбы не выглядит столь очевидным, поскольку в какой-то мере изменились условия этой борьбы: речь не идет уже о прямой борьбе угнетенных масс крестьян и рабочих против империализма, но о борьбе с национальной буржуазией, которая сделала ряд уступок народу… вследствие чего борьба носит здесь не столь острый характер»391.
Если бы Че последовал своему же анализу, то не погиб бы в октябре 1967 года в боливийских горах.
В конце июля 1962 года Гранадо организовал встречу Че с Бустосом. Художник узнал, что ему предлагают присоединиться к партизанскому отряду в Аргентине, который впоследствии возглавит сам Че. Он пришел в восторг и немедленно согласился. Вскоре его свели с Масетти, а в сентябре 1962 года маленькая группа аргентинцев начала боевую подготовку. С ними работали Красная Борода и Ариэль. Че включил в группу офицеров своей охраны Орландо Тамайо и Гермеса Пенью. Именно эти люди должны были подготовить в Аргентине условия для прибытия своего шефа, причем «капитан» Гермес (Пенья) намечался на роль заместителя Масетти.
Советская разведка должна была быть в курсе всего начинания, если учесть, что главным военным инструктором группы был не кто иной, как Франсиско Сиутат, коммунист, подполковник испанской республиканской армии, начальник оперативного отделения штаба группировки республиканцев в Леванте. После поражения республики Сиутат эмигрировал в СССР, где под именем Павла Павловича Степанова окончил Высшую военную академию им. К. Е. Ворошилова. После победы кубинской революции он в качестве военного советника был послан на Кубу, где принимал участие в операции против наемников ЦРУ в заливе Свиней. В октябре 1963 года Сиутат был направлен в Алжир, там он помогал сражаться с марокканцами в районе Тиндуфа.
Аргентинцы знали Сиутата как Анхеля Мартинеса, или просто Анхелито. Заместителем Анхелито по боевой подготовке был Гермес Пенья, вместе с которым группа Масетти изучала опыт партизанской борьбы в Сьерра-Маэстре. На конспиративную квартиру аргентинцев в Гаване регулярно приходил Че, обычно в два или три часа ночи. Как и во время вооруженной борьбы на Кубе, будущий командир партизанского очага настраивал соотечественников не только на огромные трудности, но и на вероятную гибель: «Ну вот вы и здесь. Вы согласились участвовать. Теперь мы должны подготовиться, но вы уж лучше сразу считайте себя мертвыми. Смерть в этом деле — единственное, что можно считать гарантированным. Некоторые из вас, вероятно, выживут, но вы все должны рассматривать отпущенное вам в этой жизни время, как взятое взаймы у смерти»392.
После Карибского кризиса Че сообщил группе, что настало время действий. Люди Красной Бороды снабдили отряд Масетти разными паспортами — Бустос, например, стал уругвайцем. Отныне бойцы представляли собой «Партизанскую армию народа» (транслитерация испанской аббревиатуры — ЭГП
[245]). У Масетти был боевой псевдоним — Команданте Сегундо («Командующий номер два»). Всем было ясно, для кого предназначался первый номер. Вся операция по созданию партизанского очага в Аргентине получила кодовое наименование «Тень».
Группа Масетти в составе пяти человек была переброшена в Прагу, где ее встретил майор кубинской госбезопасности Хорхе Сергера (Папито — «Папочка»), В рамках акции «Мануэль» чехи разместили членов ЭГП в отеле в часе езды от Праги. Была зима, и других постояльцев в гостинице не наблюдалось. Было приказано ждать, пока кубинская разведка вместе с товарищами из боливийской компартии не подготовит в Боливии ранчо.
Бойцы ЭГП быстро устали от непонятного ожидания, и Масетти предложил Папито перебраться в Алжир, чтобы по крайней мере использовать затянувшуюся паузу для боевой подготовки на местности. Все бойцы ЭГП были молодыми интеллектуалами, никогда не служившими ни в какой армии и не имевшими хорошей физической подготовки. Да и моральные качества их тоже оставляли желать лучшего — они часто впадали то в эйфорию, то в уныние, и Масетти не был исключением. Команданте Сегундо, как и его молодым товарищам, хотелось подвигов и славы, а их заставляли скучать без дела за тысячи километров от Аргентины.
Гавана дала «добро» на алжирский вариант, и вся группа 4 января 1963 года перелетела через Париж в Алжир. Алжирское руководство выделило для ЭГП виллу за высоким забором и снабдило вооруженной охраной. В город выходить не рекомендовалось — в алжирской столице ненавидели всех иностранцев, принимая их за французов. И опять последовали скучные месяцы ожидания, теперь, правда, наполненные стрельбой на полигоне и физическими упражнениями. Алжирцы охотно делились опытом партизанской борьбы против французских колонизаторов и показывали аргентинцам места былых сражений.
Приказа отправляться с Кубы в Аргентину ждали телохранители Че Альберто Кастельянос и Гарри Вильегас. Тамара Бунке предложила кубинской разведке использовать ее в революционной борьбе, и Красная Борода приказал иметь ее в виду для будущей нелегальной работы в Аргентине. В честь Зои Космодемьянской Тамара взяла себе псевдоним Таня, и ей было суждено войти в историю под этим русским именем. Следует отметить, что еще в июле 1961 года МГБ ГДР направило Тамаре Бунке на Кубу письмо, в котором проинформировало о предательстве Мэннеля. Ей настоятельно рекомендовали не совершать поездок в Южную и Северную Америку. Однако Тамару риск разоблачения не испугал — она по-прежнему рвалась на нелегальную работу.
