Че предложил сформировать смешанные кубинско-конголезские воинские части, чтобы африканцы учились у более опытных товарищей тактике и применению современного оружия. Сумиало и Кабила об этом не договаривались и были против личного участия кубинцев в боях. Кабила говорил, что не может себе позволить рисковать жизнью такого человека, как Че. Тем не менее помешать Че выехать на фронт лидеры повстанцев не смогли.
Через несколько дней группа Че, выросшая до тринадцати бойцов и получившая необходимое оружие и боеприпасы, на джипах отправилась к танзанийскому городку Кигома, расположенному на восточном берегу озера Танганьика. Машину по плохим дорогам вели все по очереди, включая самого Тату. Вечером 22 апреля кубинцы были на месте, и Че был потрясен. Вся Кигома была завалена советским и китайским оружием, которое, как казалось, никто не охранял. Повстанцы шатались по борделям и барам, которых было в избытке, и воевать не желали.
Че решил воздействовать личным примером — он говорил о «кубинизации» конголезцев в том смысле, что под воздействием боев плечом к плечу с кубинцами местные бойцы подтянутся и приобретут стойкий боевой дух. Поэтому Тату настаивал на скорейшей переброске кубинской группы через озеро в Конго. Это было сопряжено с большим риском. ЦРУ предоставило наемникам Хоара два бронированных катера водоизмещением 180 тонн, вооруженных крупнокалиберными пулеметами и минометом. Ранее катера использовались ВМС США для диверсий против Кубы. Экипажи состояли из пятнадцати кубинских эмигрантов, имевших опыт морской войны против своей родины.
Эти катера постоянно патрулировали по озеру, стремясь полностью перекрыть снабжение партизан из Танзании. Всю операцию на Танганьике курировал заместитель начальника Департамента планирования ЦРУ Томас Клайнс
[271]. Заметим, что к весне 1965 года американцам при поддержке англичан путем давления на Уганду удалось прекратить поставки из этой страны оружия повстанцам, для которых озеро Танганьика осталось единственной «дорогой жизни».
Сами повстанцы на озере располагали только обычными лодками с навесными моторами.
Но Че опасность не смутила, и ночью 23 апреля 1965 года 14 кубинцев на двух лодках вышли из Кигомы. Все были одеты в оливково-зеленую форму с такими же беретами и вооружены бельгийскими автоматическими винтовками. Переправа через озеро заняла шесть часов, и однажды с лодок даже заметили прожектора патрульных катеров Хоара. Но все обошлось, и 24 апреля кубинцы прибыли в конголезский поселок Кибамба, который удерживали повстанцы.
Американцы по-прежнему искали Че где угодно, но только не в Конго. В ежедневной разведсводке президенту от 24 апреля 1965 года Конго не упоминалось вообще. Как и в Москве, в Вашингтоне все внимание было приковано к Вьетнаму и индо-пакистанскому конфликту437.
Надо отметить, что офицеры ЦРУ в Конго не имели никакого опыта работы в Африке и серьезно не занимались сбором разведданных о противнике. Американская разведка полностью сосредоточилась на военно-технической помощи наемникам Хоара, считая, что они победят неопытных симба и без предварительного сбора разведывательной информации. Правда, аналитический отдел в штаб-квартире ЦРУ после падения Стэнливиля каждый день готовил неплохие сводки по Конго, но весной 1965 года они стали уже еженедельными: в Лэнгли считали, что ситуация в Конго развивается благоприятно и поражение повстанцев — дело ближайшего времени.
Правда, то же самое (в смысле разведки) можно было сказать и о повстанцах. Те не имели никакого представления о силах, которые им противостоят, хотя местное население в целом симпатизировало лумумбистам. Но командиры повстанцев на фронте были довольны установившимся фактическим перемирием и считали, что если они не будут атаковать противника, то и противник оставит их в покое.
25 апреля командующий повстанцами Антуан Годфри Чамлессо представил Моху, Мбили и Тату основным командирам. Причем Че был представлен как врач и переводчик — Чамлессо и правда не знал, с кем имеет дело. Предложение Чамлессо отныне обсуждать с кубинцами все предстоящие боевые операции, как отметил Че, большого восторга у собравшихся не вызвало.
Тогда Че сам представился Чамлессо (который был просто поражен) и предложил ему проинформировать Кабилу о своем приезде. Он, Че, ждет Кабилу на фронте как можно скорее. Чамлессо той же ночью уехал в Дар-эс-Салам.
Кабила, однако, не спешил. Тогда Че развернул лагерь на горе недалеко от Кибамбы и предложил африканцам начать пятинедельную подготовку роты из ста человек. После этого она вступит в бой под командованием Папи.
С военной точки зрения все это было абсолютно верно. У симба фактически не было никаких постоянных воинских частей — группы повстанцев действовали без координации друг с другом, не умели окапываться и бежали при первом же массированном огне противника, даже из стрелкового оружия.
Но необходимо было получить «добро» Кабилы, которого Че прождал целых шесть недель. Он пытался отучить африканцев от привычной лени хотя бы марш-бросками по пересеченной местности, но те только посмеивались над странным чужеземцем — что ему, гор на родине не хватало?
В джунглях Конго Че часто уединялся и очень много читал. Иногда боевые товарищи смотрели на него косо — отрывается от коллектива. Че постоянно просил, чтобы с Кубы ему присылали все новые и новые книги. В его списках пожеланий были «Трагедии» Эсхила, «Драмы и трагедии» Софокла, «Драмы и трагедии» Еврипида, «Комедии» Аристофана, «История» Геродота, «Диалоги» Платона, «Политика» Аристотеля, «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, собрание сочинений Шекспира, учебник «Аналитическая геометрия».
По крайней мере раз в месяц Че отсылал письма жене, передавая их с очередной оказией. Первое письмо из Конго начиналось так:
«Моя единственная в мире
(я позаимствовал эту фразу у старика Хикмета
[272])!
Что за чудеса ты проделываешь с моей бедной телесной оболочкой? Я… мечтаю об уединенном месте, где ты приласкаешь меня, о твоем запахе и о твоей грубоватой деревенской нежности…»438
Алейда в ответных письмах постоянно просила разрешения приехать к мужу. Че отказывал с резковатой, но на самом деле пронзительной и нежной иронией: «Не пытайся шантажировать меня. Тебе нельзя приезжать ни сейчас, ни даже через три месяца. Может, через год все и изменится, и тогда посмотрим. Все это надо тщательно продумать. Главное в том, что, если ты приедешь, ты не должна быть просто “милой женушкой”, но бойцом. А для этого ты должна готовиться, по крайней мере, учи французский…»439
