Значение этих боевых операций встревожило многих латиноамериканских президентов. Боливия — самая гористая страна Западного полушария и там легче всего укрыться. Равно важно и то, что она граничит с бедной частью Бразилии, Перу, Парагваем, Аргентиной и Чили.
Если удастся организовать успешное восстание в Боливии, оно может перекинуться на бедные районы этих соседних стран, а может и на их столицы. В этом, видимо, и заключается стратегия Кастро»504.
Че принял решение круто повернуть на юг, в район реки Ньянкауасу, чтобы найти там в заложенных ранее тайниках медикаменты и, главным образом, лекарства от мучившей его астмы. Это было очень рискованное решение — район Ньянкауасу еще с марта кишел военными (4-я дивизия). К тому же Че не знал, что Бустос уже выдал армии все партизанские тайники.
28 июля боливийская армия издала новый приказ о тактике борьбы против партизан (№ 13/67). Согласно этому документу части 8-й дивизии широким фронтом двигались на юг к реке Рио-Гранде, а с юга на север к этой же самой реке и таким же «веером» наступала 4-я дивизия. Партизан предполагалось взять в кольцо и уничтожить. Причем акцию по уничтожению окруженного отряда планировалось поручить подготовленным американцами рейнджерам.
Так хорошо начавшийся для партизан июль (Самайпата) окончился почти катастрофой. 27 июля армия подвергла отряд минометному обстрелу, а 30 июля сами партизаны впервые попали в засаду. Рано утром армейский патруль неожиданно (в том числе и для самого себя) напал на лагерь отряда, и партизанам пришлось поспешно спасаться бегством. Погибли Хосе Мария Мартинес Тамайо и один из боливийцев — Рауль. Были брошены 11 рюкзаков с медикаментами и радиоприемником. В руки армии попали также копии радиосообщений из Гаваны. Че быть начеку, как ни странно, помогла мучившая его астма — он не мог заснуть всю ночь.
31 июля Че провел жесткий разбор неудачного боя, отметив следующие ошибки: неудачное расположение лагеря; промедление, позволившее армейскому патрулю открыть более или менее прицельный огонь; излишняя уверенность в собственных силах505.
Итоги июля в целом не радовали Че, так как не удалось преодолеть главные негативные моменты прошлых месяцев — отсутствие связи с арьергардом и нулевой приток добровольцев. В отряде теперь насчитывалось 22 бойца, из них трое «калек» (по выражению Че), «включая меня самого». В трех июльских боях армия потеряла семь человек убитыми и десять ранеными, партизаны лишились двух бойцов.
Че полагал, что боевой дух его отряда растет с каждым боем, а армия по-прежнему слаба, хотя «отдельные ее части показывают возросшую боеспособность». Главными задачами на ближайшее время командир считал «восстановить контакты (с арьергардом и городами), пополниться новыми бойцами и добыть медикаменты»506.
Между тем навстречу Че с юга в общем направлении на «медвежий» лагерь шли по картам, нарисованным Бустосом Марко, четыре роты 1 — го батальона 4-й дивизии. С 6 по 9 августа армия вскрыла все тайники, включая и те, где хранились так нужные отряду медикаменты. В руки военных попали гранатометы, пулеметы, одежда, шифры для радиообмена и даже автономный генератор. Внимание агентов ЦРУ привлекли недокуренная кубинская сигара, а также многочисленные фото бойцов отряда.
Отныне отряд Че мог рассчитывать лишь на то, что сами бойцы несли в рюкзаках.
Узнав из сообщений врага о столь тяжелом ударе, Че собрал бойцов для решающего разговора 8 августа. Командир не скрывал — положение тяжелое и настал решающий час борьбы, который может превратить всех в настоящих революционеров, высший тип человека. Если, конечно, удастся выжить. Поэтому все, кто сомневается, могут прекратить борьбу. Кубинцы сразу же высказались за продолжение борьбы, некоторые из боливийцев, как заметил Че, сделали это не без сомнений.
Отряд в прямом смысле прорубался сквозь заросли, и продвижение было очень медленным. 14 августа армия сообщила по радио, что обнаружен партизанский тайник с медикаментами. Че понял, что весь поход к Ньянкауасу потерял всякий смысл. Командир осознал, что обречен страдать от астмы, и это «был самый тяжелый удар, постигший меня». Че пришел к выводу, что тайники кто-то выдал, но пока еще не подозревал своего соотечественника Бустоса.
Но Че еще и не догадывался, какой страшный вред нанес его проекту Бустос. На обнаруженных в выданных им тайниках фото боливийские спецслужбы узнали комсомольскую активистку Лойолу Гусман, которая была немедленно арестована. Девушку зверски пытали, и она якобы сообщила (по данным полиции) 11 имен участников городской сети поддержки партизанского очага. Сеть была разгромлена, и теперь партизанам никто в Боливии уже помочь не мог. Как только охранники во время одного из допросов на миг оставили Лойолу без присмотра, она выбросилась с третьего этажа здания МВД Боливии. Но карниз смягчил падение, и девушка получила лишь легкие ранения. В больнице она сказала прессе, что скорее умрет, чем выдаст товарищей
[309].
Все обнаруженные в тайниках фальшивые паспорта Баррьентос по просьбе США передал ЦРУ. Американцам было важно понять, каким путем кубинские и латиноамериканские революционеры без проблем проникают в Западное полушарие под самым носом спецслужб США. Паспорта боливийцам, несмотря на их неоднократные просьбы, так и не вернули.
8 августа директор ЦРУ Хелмс доложил Джонсону о положении в Боливии. Рейд на Самайпату произвел на Лэнгли сильное впечатление. ЦРУ серьезно сомневалось в способности боливийской армии подавить партизан. Если же партизанам удастся свернуть Баррьентоса, то, как и предполагала «теория домино», «посыпятся» режимы в Парагвае и Аргентине. Хелмс отмечал, что в отличие от иных партизанских движений в Латинской Америке боливийское хорошо подготовлено и продумано, вне зависимости от того, находится ли среди партизан Че Гевара. Боливийская же армия пока отличилась лишь террором против собственного населения. Вывод доклада был по меньшей мере тревожным: «Если партизаны продолжат одерживать победы в Боливии, их опыт и методы наверняка послужат примером для других стран Латинской Америки»507.
Оставленный Че в апреле из-за Дебре и Бустоса арьергард месяцами кружил вокруг Рио-Гранде, надеясь на встречу с главными силами. Сдался в плен и был убит военными боливиец Рохо. Погибли отправившиеся к крестьянам за продуктами и попавшие в засаду Маркос и еще один боливиец Виктор. Сбежали двое «подонков».
31 августа партизаны наведались к старому знакомому Онорато Рохасу, когда-то показавшемуся Че «потенциально опасным». Люди Хоакина купили у крестьянина продукты и попросили показать брод через Рио-Гранде. Тот обещал помочь, но как только партизаны ушли, Рохас послал своего двенадцатилетнего сына к военным. Мальчик рассказал капитану Марио Варгасу о визите к отцу трех партизан, и капитан решил устроить на броде засаду. Рохас должен был повесить на условленном месте перехода через реку белый фартук.
