41 солдат расположился в зарослях на берегу реки, и через 11 часов ожидания в условленном месте Вадо-де-Йесо показались партизаны. Как только все девять партизан вошли по грудь в воду (Таня шла третьей), по ним был открыт огонь без предупреждения. В отличие от Че, жалевшего «солдатиков», сами «солдатики» в плен никого брать не собирались. Буквально за минуту весь отряд Хоакина был перебит (командир партизан успел выстрелить и убить одного солдата), и тела партизан унесла река, окрасившаяся кровью. Из воды достали только двоих раненых боливийцев: Фредди Маймуру (студента-медика японского происхождения) и Хосе Кастильо. Солдаты попросили Варгаса дать им убить одного из пленных. Офицер не возражал. Маймура вел себя гордо, и это решило его судьбу — солдаты буквально прошили тело безоружного человека пулями.
Варгас позднее хвалился своим героизмом: «Мы знали, что они в безвыходном положении. Голодные, обессилевшие, боеприпасов мало. Они открыто осуждали свои планы в присутствии Рохаса»508. Пока Рохас опознавал трупы, солдаты жадно поглощали мясо прямо среди погибших тел.
Труп Тани нашли ниже по течению реки через несколько дней. Солдаты поделили добычу — санитар взял себе компас, капитан Варгас — фотографии. Другие жадно накинулись на флакончики с духами, но в них оказались симпатические чернила. Магнитофонные кассеты, заботливо завернутые в целлофан, внимательно прослушали агенты ЦРУ, но не услышали ничего интересного, кроме народных песен. Фотоаппарат и шифроблокноты Тани торжественно вручили Баррьентосу.
Президент Боливии лично осмотрел труп знакомой ему женщины в городке Вальегранде, брезгливо закрывая нос и рот платком. В отличие от других убитых партизан арьергарда (которых, как собак, побросали в братскую могилу), Тамару Бунке похоронили по христианскому обряду — на этом настаивали женщины поселка. Церемонию организовала местная учительница, и солдаты у могилы отдали погибшей воинские почести (явно с санкции президента).
Но Баррьентос был человеком злобным и мстительным — уже следующей ночью тело Тани тайком от жителей вырыли и бросили в ту же братскую могилу, что и ее товарищей по борьбе. На уже пустой могиле потом еще долго появлялись свежие цветы, хотя никаких знакомых у Тамары в Вальягранде никогда не было.
Через две недели после этих печальных событий родители Тамары в Берлине получили из Гаваны вырезку из боливийской газеты «Эль Диарио». На ней был изображен Баррьентос, склонившийся с платком над телом их дочери.
Оставленный в живых после разгрома арьергарда пленный назвался псевдонимом Пако, и его передали оперативникам ЦРУ. Заметим, что Феликс Родригес без проблем договорился с военными, и те сохранили Пако жизнь. Родригес перевязал раны Кастильо, дал ему закурить, и тот «запел». Пленный утверждал, что оказался среди партизан случайно. Его обманул Мойзес Гевара, обещая учебу в Москве или Гаване. Но попасть туда, мол, можно только через джунгли, нелегально перейдя границу. А в джунглях Пако вручили винтовку и рюкзак и объявили, что он стал партизаном. Проблем с Пако у Родригеса не возникло.
Отряд Че появился на месте разгрома группы Хоакина уже на следующий день, но никаких следов боя было не видно. Посланные на разведку к дому Рохаса двое партизан обнаружили, что там никого нет. В доме нашлись мука, масло и несколько козлят, и Че устроил для своих измученных людей небольшой пир. На другой день погонщики скота сообщили, что Рохас лечится в Вальегранде от укусов какого-то дикого зверя. На случай появления Рохаса оставили засаду, но она результатов не дала.
Че записал в дневнике, что август оказался самым плохим месяцем в военном отношении с момента начала борьбы (и он еще не знал о гибели арьергарда). Сильным ударом оказалась потеря всех тайников. Люди страдали от недостатка воды, питались одной кониной, и появился первый потенциальный дезертир — Камба. Че был вынужден признать, что никакой надежды на установление контакта с внешним миром нет. В то время как боевой дух отряда упал (Че все еще думал, что временно), «армия повысила свою эффективность»509.
2 сентября радио сообщило о гибели отряда из десяти партизан, что Че посчитал вымыслом чистой воды. Однако 3 сентября передали имя пленного — Хосе Каррильо, и опять Че отказался верить в страшную новость. Подробности продолжали приходить из эфира каждый день, и Че в конце концов смирился с неизбежным, просто перестав говорить о погибшем арьергарде.
Он повел свой отряд на север в направлении Валье-гранде, где как раз хоронили Таню. Вся эта местность была изрезана глубокими ущельями, и Че надеялся там наконец оторваться от противника. 3 и 6 сентября произошли небольшие перестрелки с армией, а 10-го при переправе через реку на плоту Че потерял обувь. Он обмотал ноги тряпками — взять ботинки у кого-либо из бойцов было для него невозможным. Че шутил, что зато принял наконец хорошую ванну.
9 сентября в дом к Рохасу на вертолете пожаловал сам Баррьентос, вручивший предателю деньги и орден. Рохас купил себе ранчо площадью пять гектаров, но счастья негодяю оно не принесло. 14 июля 1969 года партизаны из воскресшей Армии национального освобождения казнили его двумя выстрелами в голову.
Баррьентос объявил о назначении за голову Че (живого или мертвого) награду 50 тысяч песо (4 тысячи долларов) — огромные деньги для боливийских крестьян.
А отряд Че все двигался по труднодоступной местности, питаясь чем попало. Начали возникать ссоры между кубинцами и боливийцами. Даже у гораздо более стойких кубинцев силы подходили к концу, один из них — Антонио (капитан Пантоха) увидел на посту несуществующих врагов. Капитан заплакал, когда Че спросил, нет ли у него проблем со здоровьем. Другой кубинец — Бениньо не взял в плен, как полагалось, встретившихся ему охотников и рыбаков. Че вспылил и назвал это предательством. Бениньо в ответ зарыдал. Моро (врач-хирург Педрахо) так ослабел, что почти не мог идти. Китаец (перуанец Чан) потерял очки и едва передвигался почти на ощупь. 17 сентября Че самолично удалил больные зубы у двоих бойцов, с иронией назвав в дневнике этот день «стоматологическим».
Американская разведка в докладе о ситуации в Боливии от 14 сентября 1967 года все еще выражала большое беспокойство относительно режима Баррьентоса: «Нынешнее партизанское движение в Боливии организовано и поддерживается Кубой. Его серьезное значение заключается в том, что оно может стать центром притяжения для многих недовольных элементов, которые до сего времени не смогли объединиться.
В течение примерно будущего года есть лишь небольшая вероятность того, что повстанцы смогут свергнуть режим Баррьентоса, но также маловероятно, что режим сможет подавить повстанческое движение»510.
Че принял решение временно прекратить борьбу и затаиться, чтобы отдохнуть, а потом все же наладить контакт с Ла-Пасом, получить оттуда 40–50 новых бойцов и возобновить партизанские действия. Отряд должен был дойти до Вальегранде, обойти этот населенный пункт и на реквизированных грузовиках прорваться в Альто-Бени. Но перед своим временным исчезновением АНО, считал Че, должна нанести армии эффектное поражение — уйти следовало победителями.
