После зачистки каньона Че, опираясь на плечи двоих солдат, несколько километров шел до Ла-Игеры. Вход в поселок был обставлен как парад победителей. Рейнджеры несли троих убитых и троих раненых товарищей и волочили за воротники прямо по грязной дороге тела двоих мертвых партизан. Че и Вилли доставили в маленькую школу, больше похожую на сарай. Каждого из партизан посадили в отдельный класс, благо их и всего-то было двое.
Прадо написал отчет о бое и приложил опись изъятых у Че вещей:
«— Два дневника (в одном описывались события ноября-декабря 1966-го, в другом — января — октября 1967 года),
— записная книжка с адресами и инструкциями,
— две записные книжки с копиями полученных и отосланных радиосообщений,
— два шифровальных блокнота,
— двадцать карт с уточняющими пометками Че,
— две книги “о социализме”,
— поврежденная винтовка М-1,
— пистолет 9-мм с одной обоймой,
— 12 непроявленных 35-мм пленок,
— небольшая сумка с деньгами (боливийские песо и доллары)».
За пленных теперь отвечал подполковник Селнич, известный своей жестокостью даже в боливийской армии. На следующий день 9 октября в Ла-Игере ждали полковника Сентено, который уже отмечал в Вальегранде победу изрядными порциями виски «Баллантайнс», две бутылки которого любезно предоставил Феликс Родригес. Полковник сразу же согласился взять Родригеса с собой на вертолете в Ла-Игеру.
Прадо зашел в класс к Че, медленно истекавшему кровью, и тот открыл глаза. Капитан опять предложил ему сигареты, и на сей раз пленник не отказался, взяв две. Он вытряхнул из них табак в трубку и раскурил ее. В ответ на вопрос, как он себя чувствует, Че пожаловался на боль в раненой ноге: «Но ведь это неизбежно, правда?» Прадо извинился, что у них нет врача, и обещал Че медицинскую помощь завтра, когда его на вертолете доставят в Вальегранде. Офицер поинтересовался, зачем Че выбрал Боливию для своих приключений, ведь это глупость, здесь все нищие и безграмотные. «Может, это по-вашему и глупость, а революция — не приключения», — отрезал Че.
Дискуссия накалялась, и Че заметил Прадо, что, видимо, социальное происхождение мешает ему понять положение в Боливии. Прадо возмутился и стал рассказывать Че о завоеваниях боливийской революции 1952 года. Че заметил, что видел их своими глазами еще в 1953 году. «Наша революционная армия — часть народа», — горячился Прадо. «Но она этот самый народ подавляет», — возражал Че.
Так почему же тогда крестьяне не захотели присоединиться к партизанам? «Невежество и отсталость, в которых их держат, помешали им понять, что происходит на этом континенте. Но освобождение — не за горами».
Прадо вместе с майором Айороа и подполковником Селничем изучили вещи Че. Затем три офицера вошли в класс, и Селнич начал сразу же издеваться над пленным, у которого были связаны ноги: «Вам надо хорошо выглядеть. Завтра многие захотят с вами сфотографироваться. Может, побреетесь для начала?» Селнич наклонился, чтобы подергать Че за бороду, но тот твердо отвел его руку. Подполковник обозлился: «Твой парад окончен. Теперь мы заказываем музыку. Не надо об этом забывать».
Айороа попытался допросить Че, но тот отвечал на все вопросы о численности отряда и возможном месте его встречи одно и то же: «Я не знаю». В полночь офицеры ушли, и Прадо на всякий случай проверил посты в деревне — возможно, партизаны попытаются отбить своего командира.
Утром 9 октября Родригес якобы написал сообщение в резидентуру ЦРУ в Ла-Пас, в котором сообщил о поимке Че и попросил сохранить ему жизнь. Этот документ до сих пор не обнаружен, и вряд ли он вообще существовал. В любом случае ни ЦРУ, ни другие американские ведомства на него никак не отреагировали. Заметим, что ранее посол США в Боливии Гендерсон попросил Баррьентоса сохранить жизнь Дебре, что и было сделано.
Когда утром 9 октября Сентено и Родригес прилетели на вертолете в Ла-Игеру, Прадо спросил полковника, что будет с пленным. Тот и сам не знал. Ждали указаний президента.
Когда Сентено и Родригес вошли в класс, оперативник ЦРУ сразу же заметил, что команданте ранен — повязка на ноге пропиталась кровью. Сентено начал приказным тоном спрашивать, почему Че осмелился вести борьбу против боливийского правительства. Пленный его игнорировал. Он лежал, прижавшись щекой к грязному полу. Родригес получил разрешение сфотографировать все захваченные документы и немедленно отбыл с этой целью на местную телеграфную станцию.
Баррьентос созвал экстренное совещание своих ближайших приспешников: решали, упрятать ли Че в тюрьму до суда или убить его. Баррьентос опасался, что при первомварианте, как и в случае с Дебре, поднимется мощная волна солидарности и возмущения во всем мире, и Че, еще чего доброго, придется отпустить на Кубу. Пока в мире было неизвестно, что Че захвачен в плен, но скрывать это долго не удастся. Ведь вчера вечером Овандо и командующий ВВС Бельмонте ужинали в престижном клубе Ла-Паса, где им и сообщили, что «папа устал». Радостные генералы выбежали на улицу и их волнение не укрылось от атташе американской военной разведки в Ла-Пасе Эрнеста Нэнса, который тоже «тусовался» в клубе. Уже вскоре в Вашингтон ушла срочная депеша о поимке Че Гевары511. Было воскресенье, но Нэнс встретился с Овандо и Бельмонте и попросил их сохранить пленному жизнь. Те ничего не обещали.
Но вдруг американцы уже на высшем уровне повторят свою просьбу? Баррьентос опасался, что любое сообщение о том, что Че жив, выведет на улицы боливийских городов тысячи людей с требованием его немедленного освобождения. Так недолго и поменяться местами с команданте. Так же считали Овандо и Бельмонте. Первый напомнил президенту, что в Боливии отменена смертная казнь, так что любой суд сохранит Че Геваре жизнь. Так что же, держать его 30 лет в тюрьме? Нереально. Так генералы приняли единогласное и преступное для любого военного решение.
Американцы могли спасти Че, если бы хотели. Уже утром 9 октября в Вашингтон пришла срочная депеша от Гендер-сона, в которой со ссылкой на агентов ЦРУ (скорее всего, Родригеса и Вильольдо) говорилось: «Че Гевара захвачен в плен частями боливийской армии в районе Игеры юго-западнее Вальегранде в воскресенье 8 октября»512. Таким образом, в Вашингтоне точно знали, что Че жив, но никак не повлияли на Баррьентоса.
В 10 часов утра 9 октября Родригес все еще переснимал документы, когда к нему (одетому в форму капитана) подбежал солдат — срочный телефонный звонок из Вальегранде. Родригес подошел к трубке: «Капитан Рамос слушает». «Рамос, слушайте приказ высшего командования. Проведите операцию 500 и 600». Его попросили повторить приказ. Родригес знал, что это означает: «500» — Че, «600» — смерть. Если бы пленного команданте решили оставить в живых, то приказ бы гласил «500 и 700».
Через час появился Сентено, и Родригес передал ему приказ, якобы попросив все же оставить пленнику жизнь.
Но полковник, естественно, был за выполнение приказа, пообещав Родригесу в качестве наград за его заслуги честь сопровождать тело Че на вертолете в Вальегранде. Пока же, до отлета вертолета, он может допросить пленного.
