Андро жил в Гуаякиле несколько месяцев, держась на плаву случайными заработками (например, выступая в цирке). Калика добрался до Венесуэлы, нашел там Альберто Гранадо и получил хорошее место, оставшись в этой стране почти на десять лет. Ни Андро, ни Калика больше никогда не встречались с Эрнесто Геварой.
31 октября 1953 года Эрнесто с аргентинцем Эдуардо Гарсиа (Гуало) на корабле американской банановой компании «Юнайтед фрут» отплыли из Эквадора. «Юнайтед фрут» именовали в Латинской Америке то «зеленым чудовищем» (или «спрутом), то «мамитой Юнай». Компания держала в своих руках не только Эквадор, но и почти все страны Центральной Америки, за которыми именно поэтому закрепилось обидное, но верное название «банановых республик». Если какое-нибудь правительство проявляло по отношению к «мамите» излишнюю самостоятельность, то к делу немедленно подключался Госдепартамент США. Ну а если и этого оказывалось мало (Че вскоре будет суждено убедиться в этом в Гватемале), то убеждать в неоспоримых преимуществах дружбы с «зеленым спрутом» начинала американская морская пехота.
Панама была еще более несчастной страной, даже по сравнению с «банановыми республиками». Ее создали американцы в 1903 году, оторвав кусок территории Колумбии. Просто в Вашингтоне очень хотели прорыть канал между Атлантическим и Тихим океанами именно в этом месте, а власти Колумбии оказались несговорчивыми. Даже первый флаг Панамы вышила собственными руками супруга американского консула. «Независимая» Панама немедленно передала США все права на зону канала, который торжественно открылся в 1914 году. Естественно, что для «защиты» канала США ввели в Панаму войска, превосходившие своей боевой мощью не только эмбриональную панамскую армию, но и все вместе взятые вооруженные силы «банановых республик».
Позднее в зоне Панамского канала разместилось командование вооруженных сил США в Латинской Америке. Там учили военных-посланцев от дружественных Вашингтону диктаторских режимов бороться с партизанами и коммунистами. Причем коммунистами считались все, кто по тем или иным соображениям не нравился американцам.
В Панаме Че и Гуало напрасно прождали своих друзей по Гуаякилю. Деньги и терпение закончились, и они отправились в соседнюю Коста-Рику.
Коста-Рика (в переводе с испанского «Богатый берег») была действительно самой богатой страной Центральной Америки, только источником ее доходов были не бананы, а более дорогостоящий кофе. Правда, монокультурность экономики Коста-Рики от этого не стала лучше, чем в «медной» Чили или «банановом» Эквадоре.
В политическом отношении в 1953 году Коста-Рика стояла в Латинской Америке особняком. Почти во всех странах Западного полушария царили жестокие проамериканские военные диктатуры, а Коста-Рика с 1948 года имела имидж оазиса демократии практически европейского образца.
В 1948 году президент Коста-Рики Рафаэль Анхель Кальдерон Гуардия отказался признать свое поражение на выборах, и против него вспыхнуло народное восстание. Его возглавил Хосе (Пепе) Фигерес. Началась настоящая гражданская война, в которую вмешались войска соседнего никарагуанского диктатора Анастасио Сомосы. Но при посредничестве Мексики удалось добиться прекращения кровопролития, и войска Фигереса вошли в столицу страны Сан-Хосе. За 44 дня войны погибли более двух тысяч костариканцев.
Фигерес распустил армию, ввел 10-процентный налог на частный капитал, направив полученные доходы на социальные нужды. Политические права впервые в истории получили женщины и чернокожие жители, родившиеся в Коста-Рике. Себя Фигерес позиционировал как «отца латиноамериканской демократии», предоставив политическое убежище эмигрантам из стран с реакционными диктаторскими режимами (например, из Доминиканской Республики и Венесуэлы).
В Вашингтоне на Пепе взирали с симпатией, несмотря на жалобы «американских сукиных сынов» вроде никарагуанского Сомосы или доминиканского Трухильо. Дело в том, что Фигерес был не только образцово-показательным «демократом», но и ярым антикоммунистом. Он разогнал левые профсоюзы и запретил компартию
[38]. Многим коммунистам пришлось уехать в эмиграцию, чтобы не попасть в «демократической» Коста-Рике за решетку.
В стране «рулила» кофейная олигархия, кофейным бизнесом занимался и сам Фигерес (занимал пост президента с 1953 по 1958 год). Ему очень понравился оборотистый коста-риканский коммерсант Теодоро Кастро, обосновавшийся в Италии. Кастро ловко помогал сбывать в Европе партии кофе, и в 1952 году его сделали послом Коста-Рики в Италии (по совместительству в Ватикане и Югославии). Антикоммунист Пепе Фигерес, наверное, лишился бы чувств, если бы узнал, что под именем Теодоро Кастро скрывается советский разведчик-нелегал Иосиф Григулевич, участник покушения на Троцкого в 1940 году.
Американцы всячески пропагандировали «коста-риканскую модель» антикоммунистической, но одновременно вроде бы и демократической страны без всякого засилья реакционных генералов. При посредничестве Вашингтона Фигересу удалось договориться даже с «мамитой Юнай», которая милостиво решила уступить коста-риканскому правительству треть своей прибыли. В Коста-Рике была осуществлена национализация школ и больниц, принадлежащих этой компании. При Фигересе активно развивалось перерабатывающее производство: строились зернохранилища, мукомольные предприятия, заводы удобрений, морозильные установки для замораживания рыбы и мясокомбинаты. При этом оказывалось содействие притоку в Коста-Рику иностранного капитала.
А вот молодого аргентинца Эрнесто Гевару витрина «латиноамериканской демократии» (Коста-Рику в западных СМИ величали «латиноамериканской Швейцарией») не обманула. 10 декабря 1953 года он писал из Сан-Хосе тете: «…у меня была возможность пересечь владения “Юнайтед фрут”, и я еще раз убедился, насколько ужасны эти капиталисты. Я поклялся перед портретом старого и столь много оплакиваемого товарища Сталина, что я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу крах этих капиталистов. Я улучшу свои навыки в Гватемале и добьюсь того, чего мне пока не хватает, чтобы стать настоящим революционером…» На плантациях «Юнайтед фрут» Че возмутило то, что зоны проживания американских менеджеров и местных рабочих были строго разделены. Причем гринго, ясное дело, жили намного комфортнее. Как врач Че посетил больницу компании: «Приятный дом, в котором можно получить хорошее медицинское обслуживание». Но удастся ли его получить, всецело зависит от классовой принадлежности работников компании. Как всегда, здесь тоже видно классовое мышление гринго.
Письмо тете, далекой от коммунистических убеждений, заканчивалось в привычном для Че ироничном тоне: «Прими объятия и поцелуй от племянника, человека с железным здоровьем, пустым желудком и светлой верой в социалистическое будущее»32.
Фигерес поначалу приютил в Коста-Рике эмигрантскую организацию «Карибский легион», объединяющую эмигрантов, пытавшихся вооруженным путем свергнуть диктаторские режимы Центральной Америки и Карибского бассейна, особенно диктатуру Рафаэля Трухильо в Доминиканской Республике. Американцам это не понравилось, и Пепе свернул деятельность легиона, превратившегося в Коста-Рике в безобидный кружок философствующих политэмигрантов.
