Книга Че Гевара, страница 26. Автор книги Николай Платошкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Че Гевара»

Cтраница 26

Но особенно сильно Ильда и Че спорили о Советском Союзе. Для Эрнесто СССР был второй (а может быть, и первой) родиной, и он говорил, что обязательно назовет своего сына (если он появится) Владимиром в честь Ленина. Ильда считала, что для Латинской Америки советский социализм неприемлем, и снабжала Че произведениями Мао. По ее словам, со временем Че якобы сам уверовал в то, что китайский социализм является для Латинской Америки более близким, чем советский. Все это не вполне правдоподобно. Но в любом случае, молодому Эрнесто Геваре импонировали в «трудах» китайского лидера презрение к отвлеченной теории и нацеленность на практическую революцию (чего стоит знаменитое изречение Мао «Винтовка рождает власть!»). Че просто очень устал от бесконечного словоблудия латиноамериканских левых разного толка, горячо дебатировавших на самые разные темы за чашкой кофе или чего-нибудь покрепче. Ему хотелось наконец действовать, и именно ради этого он и приехал в Гватемалу.

Стоит заметить, что в те годы Че политику коммунистических партий Латинской Америки критиковал, хотя себя со времен пребывания в Гватемале считал идейным коммунистом. Тогда, находясь под впечатлением от дружбы Рузвельта и Сталина, многие компартии Западного полушария пропагандировали мирный путь построения социализма (например, чилийские коммунисты). Отсюда следовала тактика союза с мелкой буржуазией, так как только с помощью средних слоев (традиционно многочисленных в Латинской Америке) можно было завоевать большинство на парламентских или президентских выборах. Че считал, что всяческие компромиссы с буржуазией бессмысленны, так как любая буржуазия (мелкая или крупная) добровольно никогда не откажется от средств производства, а значит, будет постоянно настроена против социализма.

Че считал, что только революционным насилием, диктатурой пролетариата можно сломить сопротивление бывших господствующих классов. А в условиях Латинской Америки это насилие неизбежно примет не юридические, а «винтовочные» формы. Ведь на стороне правящей олигархии не только вышколенные американцами армии, но и сами американцы, которые в крайних случаях непременно применят насилие. Противостоять янки с помощью декретов и прокламаций Че считал делом бесполезным. И вся история Латинской Америки подтверждала это.

Именно на основании глубоких размышлений, а вовсе не по складу беспокойного характера Эрнесто Гевара был сторонником вооруженной борьбы за социализм в Латинской Америке и стремился принять в этой борьбе непосредственное участие.

Но пока дни в революционной Гватемале протекали для Че однообразно, если не считать оживленных дискуссий с Ильдой и другими новыми друзьями, особенно кубинцами. Эрнесто думал, что без проблем найдет в Гватемале место врача (ведь медиков здесь катастрофически не хватало, особенно в сельской местности). Однако право на осуществление врачебной деятельности предоставляла гватемальская врачебная палата, а местные доктора вовсе не горели желанием получить еще одного конкурента. Че писал домой, что столкнулся с замкнутым кругом гватемальской медицинской олигархии. Ему предложили еще год поучиться в местном университете, чтобы признать его аргентинский диплом. Это звучало как издевательство, ведь в то время Аргентина, бесспорно, была самой развитой и богатой страной Латинской Америки. Но именно поэтому к аргентинцам в большинстве других стран Западного полушария испытывали неприязнь и зависть; гватемальские врачи здесь не были исключением.

Революция не затронула гватемальских медиков. Они были выходцами из богатых белых семей и даже ради революции не желали лечить бедных бесплатно, тем более индейцев, которых они вообще не считали за людей. И хотя Эрнесто Гевара был готов ехать практиковать в самую что ни на есть глушь, в его услугах никто не нуждался.

Ильда познакомила Че с никарагуанским эмигрантом профессором Эдельберто Торресом. Его дочь Мирна год изучала англистику в Калифорнии, а теперь работала вместе с Ильдой в Государственном институте по развитию производства. Это учреждение выдавало крестьянам, получившим землю в ходе аграрной реформы, льготные кредиты. Брат Мирны Эдельберто Торрес-младший был генеральным секретарем молодежной организации «Альянс демократической молодежи» (Alianza de la Juventud Democratica). По данным американского посольства в Гватемале, альянс, как и гватемальские профсоюзы, был тесно связан с компартией37. Причем ЦРУ считало, что молодежь является главным кадровым резервом гватемальских коммунистов.

В доме семьи Торрес постоянно собирались революционно настроенные латиноамериканские эмигранты, нашедшие убежище в Гватемале. Естественно, что Че был завсегдатаем. Мирна вспоминала, что красивый аргентинец нравился ей и многим ее подругам. Все хотели с ним потанцевать, но Че танцами не интересовался.

Сам Че не раз подшучивал над полным отсутствием у него музыкального слуха. Когда играла музыка, он даже не понимал, что это за танец. Не различал он и свое «родное» аргентинское танго. Но, как любой аргентинец, танго танцевать он умел, и когда ставили пластинку, друзья просто говорили ему, что конкретно он сейчас должен изобразить.

Но в Гватемале Че не испытывал влечения к танцам вовсе не из-за отсутствия слуха. Мирна и ее подруги замечали, что Че любит дискутировать на политические темы и поэтому его и тянуло к некрасивой и «старой» (с точки зрения девушек) Ильде.

На одном из первых вечеров в доме Торресов Че познакомился с кубинцами, участниками нападения на казармы Монкада в 1953 году. Они по-прежнему с воодушевлением говорили о грядущей кубинской революции и не хотели слышать никаких «трезвых» возражений. Именно непосредственные и живые кубинцы дали Эрнесто Геваре его бессмертный псевдоним. Они называли его El Che Argentine (Аргентинец Че) или просто Че [44].

Че, как и ранее в Коста-Рике, поначалу относился к восторженной революционности кубинцев снисходительно, списывая это на особенности карибского темперамента. Ведь хотя он и был сторонником вооруженной борьбы, но ратовал за осмысленность и хорошую подготовку. У кубинцев же, как ему казалось, все держалось на голом энтузиазме. Но постепенно в процессе общения революционный пыл «монкадистов» захватил молодого аргентинца. Че писал, что может произнести речь гораздо более логичную и теоретически фундированную, чем его новые кубинские друзья. Но ему никогда не удастся зажечь такой речью аудиторию. А вот кубинцы, несмотря на отсутствие твердой революционной теории, могут это сделать, настолько сильна их вера в успех «своей» революции.

Че тесно общался с кубинцами, а некоторые из них стали его друзьями. Особенно сблизился Эрнесто с Антонио (Ньико) Лопесом.

Че всегда тянуло к бедным и обездоленным, а биография Ньико была как бы списана с персонажей «Отверженных». Он рос фактически на улице без родительской ласки и с детских лет зарабатывал себе на жизнь. Ньико учился только до десяти лет, окончив три класса начальной школы. Он был практически неграмотным и подрабатывал в Гаване, торгуя на местном рынке, когда познакомился с братьями Кастро. Время от времени Антонио Лопес торговал лотерейными билетами или просто работал уборщиком.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация