Ильда убеждала Че, что китайские крестьяне в социальном отношении — то же самое, что американские индейцы. Этот аргумент был для Че важным. Он всегда (как европеец по происхождению) чувствовал вину за зверское истребление и порабощение коренного населения Америки пришельцами из Старого Света. Именно поэтому он так тянулся к изучению древних американских цивилизаций, горячо доказывая и себе и окружающим, что они отнюдь не были «отсталыми» и «недоразвитыми», как их представляют «просвещенные» европейцы и североамериканцы. Даже в Ильде как в женщине Че притягивали ярко выраженные индейские черты лица. При этом среди «белой» олигархии Латинской Америки индеец был символом физического уродства и моральной деградации.
Помимо трудов Мао, Ильда познакомила Че с работами Мичурина и Павлова, так как Эрнесто всегда интересовался психологией и проблемами творческого преобразования природы. К тому времени (весна 1954 года) Ильда уже считала Че марксистом «в принципе», работавшим над развитием и укреплением своего теоретического багажа.
Она полагала, что наибольшее влияние на Че в плане его марксистского воспитания оказал американец профессор Гарольд Уайт. Сам Че вспоминал Уайта как «странного гринго, пишущего о марксизме», которому он поначалу давал уроки испанского языка. С помощью Ильды Че спорил с Уайтом на странной смеси испанского и английского. Они втроем ходили на пикники, где опять-таки дискутировали на самые разные темы. Че как-то сказал Ильде, что Уайт «…хороший гринго. Он устал от капитализма и хочет начать новую жизнь». Уайт предложил снять дом на троих и даже был готов платить за него. Че воспринял идею с энтузиазмом, так как его долги за проживание в пансионе никак не уменьшались. Но Ильда была не в восторге — она прекрасно понимала, что все заботы по ведению хозяйства лягут на ее плечи, а она ведь целый день работала в важном учреждении.
После победы кубинской революции Че пригласил Уайта на Кубу, где он и жил до своей смерти в 1968 году.
В конце февраля 1954 года аргентинские друзья Че Рохо и Гуало уехали из Гватемалы. С этого времени Че тесно общался только с Ильдой Гадеа. Ильда относилась к нему сначала больше по-матерински, постоянно ссужая друга деньгами и пытаясь найти для него работу по специальности. Однажды она увидела Че во время очередного приступа астмы, когда он судорожно ловил ртом воздух, а из его груди вырывались вымученные хрипы. Ильда немедленно взяла над больным полноценное шефство, и, видимо, тогда ее привязанность и переросла в любовь. Че, наверное, не любил Ильду так сильно, как Чичину, но он был очень ей признателен за заботу: «Из-за астмы я не мог двинуться с места, хотя мне и казалось, что… самое худшее уже позади… Ильда Гадеа по-прежнему заботится обо мне; она постоянно навещает меня и всегда что-нибудь приносит»41.
Хотя Че ощущал, что он не безразличен для Ильды как мужчина, он вел себя очень достойно и не пытался добиться ее близости — ведь в его понимании это обязательно означало последующую женитьбу. О его порядочном поведении дает представление следующий эпизод. Однажды они втроем с Уайтом поехали в один живописный городок далеко от столицы. Когда было пора возвращаться, выяснилось, что из-за религиозного праздника все автобусы отменены. Практичный американец предложил снять в отеле одну комнату на троих. Ильда запротестовала, и Че немедленно встал на ее сторону. Он пообещал сделать все возможное, чтобы Ильда в тот же день вернулась в столицу, и свое слово сдержал.
Такое отношение Че очень нравилось Ильде, тем более что ее перуанские друзья пытались флиртовать с ней без всяких матримониальных обещаний. И здесь Че был на страже ее чести. Как-то он предупредил Ильду, что перуанец, который активно ухаживал за ней, уже женат. С точки зрения Эрнесто, такое поведение было для настоящего мужчины неприемлемым.
Ильда еще больше зауважала Че, когда, как ей казалось, наконец-то нашла для него достойную работу. С ней сотрудничал немец Герберт Цайсиг, член молодежной организации компартии Гватемалы. Он подыскал для Че хорошее место на госслужбе, но, чтобы получить его, Эрнесто должен был формально вступить в компартию. Ведь коммунисты ручались за него как за иностранца. Эрнесто был возмущен и попросил Ильду передать Цайсигу, что если он когда-нибудь и вступит в партию, то только по убеждению, а не из-за карьерных соображений. При этом он подчеркнул, что с коммунистической идеологией согласен.
В марте 1954 года Че сделал Ильде предложение стать его женой, причем он вручил ей написанное от руки стихотворение, в котором говорилось о его чувствах. Ильда ответила, что тоже любит его, но просит подождать. Ведь сейчас главное — это политическая борьба. Гватемала в опасности. Че настаивал — это, мол, все апристские предрассудки и настоящие революционеры вполне могут совмещать личное счастье с политической борьбой. Он привел примеры Маркса и Ленина — они ведь тоже были женаты, но это никак не помешало их революционной деятельности. Наоборот, и Женни Маркс, и Надежда Крупская всячески поддерживали своих мужей в тяжелой борьбе. И он видит в Ильде не просто женщину, а товарища и единомышленника.
Они стали любовниками, но Ильда все же считала, что главное сейчас — не устраивать супружеское гнездышко, а спасать Гватемалу от неминуемой американской интервенции.
А тучи над Гватемалой действительно сгущались с каждым днем.
В марте 1954 года США включили в повестку дня очередной встречи министров иностранных дел стран — членов Организации американских государств (ОАГ)
[46] вопрос об «агрессии мирового коммунизма» в Западном полушарии. Антигватемальский подтекст этого предложения был всем ясен. На встрече ОАГ в Каракасе министр иностранных дел Гватемалы Гильермо Ториэльо решительно выступил против проекта американской резолюции, назвав этот документ «интернационализацией маккартизма». Но США столь же активно выкручивали руки латиноамериканским странам, обещая за «правильное» голосование экономическую помощь. В итоге против резолюции проголосовала лишь одна Гватемала, хотя Аргентина и Мексика — самые влиятельные страны Латинской Америки — воздержались.
Кстати, после этого Че коренным образом пересмотрел свое отношение к Перону. Он писал домой, что теперь президента Аргентины стоит всячески под держивать.
Между тем Арбенс изо всех сил пытался где-нибудь купить современное оружие, чтобы достойно встретить янки и их наемников. Но США смогли сорвать соответствующие переговоры гватемальцев с ФРГ, Канадой и Родезией.
Тогда президент Гватемалы тайно обратился с просьбой о продаже оружия к Чехословакии. В то время именно Чехословакия была окном социалистического лагеря в «третий мир». Если по политическим мотивам СССР не мог или не хотел оказывать военную помощь той или иной развивающейся стране (главным образом чтобы не давать американцам предлога для интервенции), то на арену выступала маленькая европейская Чехословакия, еще с довоенных времен обладавшая прекрасной военной промышленностью. Например, когда США отказали в продаже оружия президенту Египта Насеру, тот купил современное вооружение именно в Чехословакии. Естественно, Прага осуществляла такие поставки по согласованию с Москвой.
