Че так описал высадку: «Заплетающейся походкой мы ступили на твердую землю, являя собой армию теней, армию призраков, которая шла, подчиняясь импульсу какого-то скрытого психического механизма»106.
А до Сьерра-Маэстры было еще около 40 километров. Ослабленные морской болезнью и тяжелым маршем через болото, 5 декабря бойцы остановились на отдых в местечке Алегрио-дель-Пио и стали жадно поглощать побеги сахарного тростника. Они не знали, что к месту высадки стянуто уже более тысячи солдат и офицеров правительственных войск. Примерно в 16.15 на лагерь повстанцев напали солдаты. Партизаны были застигнуты врасплох, и боя не получилось. Отряд рассеялся, хотя прямые потери были невелики (погибли четыре бойца), что свидетельствовало о плохой боевой подготовке батистовской армии.
Че схватил ящик с боеприпасами, в который сразу же попала пуля. Вторая пуля угодила ему в шею, и Че счел ранение смертельным. Он неподвижно лежал на земле, стараясь умереть достойно. Его вывел из прострации Хуан Альмейда — он стал трясти Че, и они смогли добежать до леса. На поверку ранение оказалось касательным и совершенно не опасным. Рядом падали замертво боевые товарищи, кто-то кричал, что надо сдаваться. Ему отвечал отчаянный рев Камило Сьенфуэгоса: «Здесь никто не сдается!»
Поражение партизан было полным. Отряд Кастро рассеялся на мелкие группы, которые сами по себе пробивались в горы. Большая часть оружия и боеприпасов была потеряна. Часть отряда (22 человека) батистовцы захватили в плен. Их осудили на шесть лет тюрьмы. Многих пленных расстреляли без всякого суда. Кубинский диктатор поспешил объявить о полном разгроме партизан и смерти Фиделя Кастро. В бою погиб всего один солдат правительственной армии и двое были ранены.
6 декабря 1956 года в госдепартамент зашел кубинский посол Кампа. Он описал Кастро как опасного фанатика, но заверил американцев, что кубинский народ его не поддержит107. Ведь экономика Кубы процветает. Батисту-де, напротив, поддерживают не только офицеры, но и солдаты. А в народе президента любят еще больше, чем в 1952 году, когда он пришел к власти. Американцев Кастро вообще не интересовал (они его явно недооценивали), и в госдепартаменте поинтересовались только, не вовлечены ли коммунисты в происходящие на Кубе события. Кампа, подобострастно напомнив, что Куба разорвала дипломатические отношения с СССР, сказал, что нет никаких сомнений — «элементы коммунистической партии Кубы, действующей в подполье, поддерживают “Движение 26 июля” как только могут»108.
Американцы не зря интересовались кубинскими коммунистами — НСП оказалась единственной крупной политической силой Кубы, поддержавшей Кастро в специальных заявлениях 6 и 11 декабря. Правда, коммунисты, как и раньше, выражали свое несогласие с методами борьбы «Движения 26 июля».
Группа партизан (пять человек), в которой был и Че, продвигалась к горам практически без воды. Из еды осталась банка сгущенного молока. Да и с ней случилась незадача — один из партизан сунул банку в карман дыркой вниз, и когда все захотели есть, оказалось, что молока-то и нет. На берегу моря партизаны ночью поймали несколько крабов и съели их сырыми — разводить огонь они не решались.
Вокруг время от времени звучали выстрелы — местность прочесывали армейские патрули. Че ориентировался, как ему казалось, по Полярной звезде и вел товарищей на восток по направлению к Сьерра-Маэстре. Только потом он узнал, что его звезда-ориентир отнюдь не была Полярной, и группа чисто случайно действительно пробиралась к горам.
12 декабря 1956 года группа увидела крестьянскую хижину, но зайти не решилась — было слышно, что кто-то произносит тост за товарищей по оружию. Вероятно, в хижине находились солдаты. На следующий день партизаны были уже на исходе сил, некоторые отказывались идти дальше. Дождевую воду с помощью ингалятора Че высасывали из каменистых впадин.
Но тут на дороге попался еще один крестьянский дом и, несмотря на предостережения Че, партизаны постучали в дверь. Им повезло — оказалось, что хозяин принадлежит к подпольной сети поддержки «Движения 26 июля».
Партизаны решили переодеться в крестьянскую одежду и рассредоточиться по окрестным хижинам. Оружие и боеприпасы спрятали в одном доме. Только Че, как фактический командир этого маленького подразделения, оставил себе пистолет. Выдвинувшись в разведку, партизаны узнали, что армия захватила только что оставленный ими поселок и обнаружила оружие. Тут впервые Че понял, что среди крестьян Сьерры были не только друзья, но и шпики полиции (чибатос), которые еще не раз станут досаждать повстанцам.
От Гильермо Гарсиа, одного из лидеров крестьян, поддерживающих «Движение 26 июля», Че и его товарищи узнали, что Фидель жив и с двумя товарищами пробился в горы. Он и направил Гарсиа на разведку, чтобы тот обнаружил оставшихся в живых членов экипажа яхты «Гранма» и привел их в лагерь. Наконец 21 декабря группа Че достигла кофейной плантации, где их ждал Фидель.
К рождеству 1956 года на ферме «Эль Пуриаль» собрались всего 22 человека. С таким маленьким отрядом было бесполезно атаковать батистовские гарнизоны в горах, даже самые незначительные. Но больше всего Фидель был расстроен тем, что его отряд лишился автоматического оружия. Че получил строгий выговор от командира за то, что он и его группа оставили в поселке свои винтовки.
В этих условиях было принято решение забраться в самую непроходимую часть Сьерра-Маэстры, в район высшей точки Кубы пика Туркино (1972 метра). Там точно не было правительственных войск.
Батиста тем временем праздновал в Гаване разгром партизан. 15 декабря он даже заявил, что Фидель Кастро в последний момент струсил и вообще не прибыл на Кубу. Это была его реакция на требования общественности предъявить пленного или мертвого Кастро. Чтобы успокоить умы, Батиста объявил о выводе из Орьенте большей части направленных туда для борьбы против партизан войск.
23 декабря лидеры «Движения 26 июля» на востоке Кубы Франк Паис и Армандо Харт узнали, наконец, что Кастро и часть его отряда уцелели. К 5 января 1957 года обессиленные, но все же закаленные маршем по горной местности партизаны оказались неподалеку от пика Каракас — в центральной, самой высокой части массива Сьерра-Маэстра. К ним присоединились несколько добровольцев.
Фидель принял решение дать первый бой, захватив казарму в местечке, где речка Рио-Плата (Серебряная) впадала в море. Надо было поднять боевой дух бойцов, а главное, доказать Кубе и всему миру, что партизаны не только не разбиты, но и готовы к наступательным боям. В распоряжении отряда было девять винтовок с оптическим прицелом, пять самозарядных винтовок, две автоматические винтовки «томпсон», два автомата и пять устаревших винтовок. Боеприпасов было в обрез. Фидель решил дать себе и Че (как хорошим стрелкам) по 70 патронов, а остальным оставить по 15–30.
Казарму взяли под наблюдение и через одного из местных крестьян выяснили, что в ней дислоцируются 15 солдат. К тому же на пути в казарму находился один из местных майоралес Чико Осорио, особенно жестоко обращавшийся с крестьянами. Через некоторое время в руки партизан действительно попал ехавший на муле и сильно пьяный Осорио. Фидель представился ему полковником сельской гвардии, посланным на поимку «этого проклятого Кастро». Мол, он инспектирует гарнизоны, утратившие бдительность. Осорио был счастлив услужить офицеру и рассказал о системе караулов Ла-Платы. Похвалился он и тем, скольких крестьян убил и жестоко пытал, не подозревая, что тем самым подписал себе смертный приговор. Пьяного майоралес отправили в арьергард с приказом убить, как только начнется нападение на казарму.
