Что касается политики по отношению к крестьянам и буржуазии, то Че говорил, что надо помогать бедным и «как можно меньше мешать богатым на первом этапе войны. Но по мере развития последней противоречия будут обостряться. Придет время, когда те, кто с известной симпатией относился к революции, займут диаметрально противоположную позицию и сделают первый шаг, направленный против народных сил. В этот момент партизан должен действовать, защищая интересы народа, карать любое предательство»136.
Фактически очистив к концу 1957 года Сьерру от правительственной армии, Повстанческая армия приступила к наведению порядка, в том числе и с помощью жестокой борьбы против бандитизма. Банды уголовных элементов (например, шайка некоего китайца Чана) под прикрытием принадлежности к повстанцам убивали и грабили крестьян, насиловали женщин. И Фидель, и Че проявляли по отношению к таким главарям максимальную жесткость — их казнили.
Что касается мирной жизни на освобожденной территории, то среди местных крестьян было распределено несколько тысяч коров, конфискованных у богатых землевладельцев, поддерживавших Батисту. Крестьян (вместе с партизанами) учили грамоте, а также оказывали бесплатную медицинскую помощь. Да и вообще местных жителей (самых бедных на Кубе) поражало уважительное к ним обращение со стороны образованных горожан. Ведь большинство так называемых средних слоев в городах восхищались американским образом жизни, а кубинских крестьян считали по интеллекту сродни мулам.
21 февраля 1958 года повстанцы приняли судебный кодекс, призванный защитить права населения освобожденной зоны. Особенно сурово каралось мародерство.
Началось проведение аграрной реформы. Пока землю конфисковывали только у предателей и сторонников Батисты и раздавали крестьянским семьям по числу едоков.
Все эти меры, естественно, повысили популярность Повстанческой армии среди местного населения, особенно на фоне грабежей и насилий со стороны правительственных войск.
Если в военных делах положение партизан к концу 1957 года стабилизировалось, то в политических — до стабильности было еще далеко.
Буржуазная кубинская эмиграция в Майами, уже уловившая отход Вашингтона от Батисты, решила создать правительство в изгнании, естественно без учета мнения Фиделя Кастро. У партизан готовились украсть их возможную военную победу. 1 ноября 1957 года в Майами была образована «Хунта освобождения Кубы». В нее вошли все кубинские оппозиционные силы за исключением коммунистов, которых специально оставили за бортом с оглядкой на США. Фактически «Хунту» возглавил Фелипе Пасос, который выдавал себя за представителя «Движения 26 июля».
«Хунта» опубликовала «Майамский пакт», в котором кубинская революция сводилась только к свержению Батисты, восстановлению конституции 1940 года и проведению выборов. Все вооруженные партизанские силы должны были просто влиться в существовавшую правительственную армию.
«Движение 26 июля» «на равнине» в лице Армандо Харта, по-видимому, дало Пасосу некие полномочия. Потом Харт оправдывался перед Фиделем, что Пасос все же не был им уполномочен, но в целом «Хунту» можно было бы и поддержать.
Че был возмущен тем, что явно антикоммунистическая и проамериканская хунта действовала от имени «Движения 26 июля». В то же время он понимал, что многие руководители самого «Движения 26 июля» «на равнине» — убежденные антикоммунисты. Че недолюбливал их, и ему платили той же монетой, считая его опасным коммунистом и советской марионеткой. Че не раз жаловался Фиделю, что его колонну «товарищи с равнины» умышленно плохо снабжают оружием и боеприпасами.
Сам Фидель тоже был не восторге от политики «Движения 26 июля» за пределами Сьерры. Но партизаны были блокированы в горах и полностью зависели от своих единомышленников «на равнине» в плане снабжения оружием и боеприпасами. А оружие это приобреталось в том числе и на деньги кубинской диаспоры в США. Поэтому Фидель терпел самоуправство «товарищей с равнины», хотя и его терпение подходило к концу.
Армандо Харт (на тот момент убежденный антикоммунист) и другие члены «равнинного» руководства движения считали партизанский очаг в Сьерра-Маэстре одним, но далеко не главным фактором антибатистовского сопротивления, полагая, что диктатура будет свергнута не маленьким отрядом в далеких горах, а акциями гражданского неповиновения и всеобщей забастовкой в городах. Отряд Фиделя одним своим существованием должен лишь отвлекать на себя часть правительственных войск. Как и американцы, «равнинное» руководство «Движения 26 июля» даже представить себе не могло, что партизаны Фиделя разгромят в открытых боях основные силы армии Батисты.
Че вспоминал: «Внутри нашего движения существовало две довольно ясно выраженных тенденции, которые мы уже тогда определили наименованиями “Сьерра” и “равнина”. Нас разделяли различия в стратегии. “Сьерра” была уже твердо убеждена в том, что она может и дальше развивать партизанскую борьбу, она хотела перенести ее в другие районы и, опираясь на сельскую местность, окружить контролируемые тиранией города, чтобы войной на истощение развалить весь государственный аппарат режима. “Равнина” придерживалась на первый взгляд революционной позиции, а именно вооруженной борьбы в городах, которая должна была вылиться во всеобщую забастовку, следствием которой стало бы свержение Батисты и захват власти в максимально короткий срок.
Но эта позиция была революционной лишь на первый взгляд, так как политическое развитие товарищей “на равнине” на тот момент было еще не завершенным, а их взгляд на всеобщую забастовку — еще слишком узким»137.
Че имел в виду то, что многие лидеры движения «на равнине» (выходцы из средних городских слоев) были антикоммунистами. Поэтому они так и не смогли наладить контакты с рабочими организациями, без которых говорить о всеобщей забастовке было бы просто смешно.
До конца 1940-х годов компартия Кубы (НСП) имела преобладающее влияние в главном кубинском профцентре — Конфедерации трудящихся Кубы (КТК). Однако после начала мировой холодной войны по требованию американцев власти путем подтасованных выборов зачистили КТК, и его новый лидер Эусебио Мухаль был верным слугой диктатуры. Тем не менее к 1958 году именно НСП все еще пользовалась максимальной поддержкой среди рядовых членов профсоюзов. Только в союзе с этой партией можно было бы организовать всеобщую забастовку, против которой как таковой «Сьерра», естественно, не возражала. Однако зараженная антикоммунизмом «равнина» от всех контактов с НСП бежала как черт от ладана. «Равнинное» руководство «Движения 26 июля» решило в пику компартии создать собственную рабочую организацию — Национальный рабочий фронт (НРФ). Собственно, рабочих в этой малочисленной подпольной структуре было немного, но «равнина» убеждала «Сьерру», что этой боевой организации вполне по силам начать всеобщую забастовку.
В декабре 1957 года Че решил, что пора указать буржуазной кубинской оппозиции ее истинное место, а заодно приструнить слишком заигравшихся с американцами лидеров «Движения 26 июля».
9 декабря 1957 года Че написал Фиделю письмо, в котором прямо обвинил руководство «Движения 26 июля» в откровенном саботаже в отношении возглавляемой им колонны. Че фактически требовал от Фиделя навести порядок, угрожая в противном случае своей отставкой. Фиделю предстоял трудный выбор между «равниной» и Че, и он сделал его уже через пять дней.
