«Противовоздушная операция» не была согласована с Фиделем, и поначалу он был в ярости. Акция Второго фронта грозила развернуть общественное мнение США против повстанцев и могла даже привести к отмене эмбарго на поставки оружия Батисте. В самом пиковом для повстанцев варианте американцы могли бы решиться и на прямую военную интервенцию под уже не раз опробованным в Латинской Америке предлогом защиты своих граждан.
Положение было действительно угрожающим, тем более что американские военные давно жаждали предлога прийти на помощь кубинской диктатуре. Командующий Атлантическим флотом США адмирал Урайт провел экстренное совещание на базе Гуантанамо. Оживилось лобби Батисты в конгрессе США. Адмирал Берк из ОКНШ опять прибыл в госдепартамент и потребовал возобновить поставки оружия Батисте, так как полностью разделял мнение посла США в Гаване Смита, что «кубинская армия борется против элементов, связанных с коммунистами»171.
1 июля 1958 года посол США Смит предложил предъявить партизанам ультиматум: если в течение 48 часов американцы не будут освобождены, США сами освободят их любыми доступными средствами. Однако командующий базой в Гуантанамо Эллис просил свое начальство в Вашингтоне категорически исключить использование военной силы. Он лишь предлагал в качестве жеста устрашения доставить на базу по воздуху 200 морских пехотинцев.
Против военного вмешательства США выступил и… директор ЦРУ Аллен Даллес. Парадоксально, но многоопытный шеф американской разведки рассудил, что повстанцы специально захватили моряков, чтобы вовлечь США в гражданскую войну на Кубе (!)172.
В течение трех недель на территории Второго фронта шли переговоры между Раулем Кастро и генеральным консулом США в Сантьяго-де-Куба Уолламом. Рауль вполне добился поставленных противовоздушной операцией целей — на время переговоров правительственные войска прекратили бомбардировки и наступление на Сьерра-Кристаль. Рауль добился даже успеха, которого от операции никто не ожидал —2 июля госдепартамент прекратил поставки на Кубу самолетов-штурмовиков Т-28
[103]. Американцы даже пытались уговорить Батисту пропустить Фиделя из Сьерра-Маэстры, чтобы он мог встретиться с братом и отдать ему приказ об освобождении американцев.
Таким образом, «противовоздушная операция» завершилась успешно и по приказу Фиделя все захваченные американцы были освобождены (гражданских лиц освободили к 9 июля).
Прямо посреди тяжелейших боев Че отметил в горах свое тридцатилетие. Ранее он связался с матерью по радио, и она прислала ему к юбилею письмо:
«Милый Тэтэ,
я была так счастлива услышать твой голос после столь длительной разлуки. Я тебя даже не узнала — ты стал, видимо, совсем другим. Может, связь была плохой, может, ты сильно изменился. Но когда ты назвал меня “старой дамой”, голос твой звучал, как раньше. Какие прекрасные новости ты мне сообщил! И как жаль, что связь прервалась, прежде чем я смогла сообщить тебе здешние новости»173.
Переписывался Че и с Ильдой, хотя письма с оказиями шли по нескольку недель, а то и месяцев. Ильда жила с дочкой в Перу и возглавляла там Комитет солидарности с кубинскими повстанцами. В январе 1958 года она предложила Че приехать к нему в горы — Ильдита стала уже достаточно взрослой, чтобы можно было препоручить ее заботам бабушки и дедушки. Через несколько месяцев (уже в мае) пришел ответ — Че писал, что предстоит генеральное наступление правительственных войск и Ильде в горах угрожала бы смертельная опасность.
В письме была чистая правда без всяких задних мыслей. Вообще Че поражал своих бойцов не только тем, что читал Ленина, но и тем, что был абсолютно равнодушен к женщинам, хотя на прославленного и образованного командира заглядывались многие местные крестьянки. Че в этом отношении отнюдь не был аскетом, но верность жене (причем жене-товарищу по борьбе), так же как и верность революции были для него понятиями морального долга, а значит, вещами незыблемыми.
В июле 1958 года Батиста по просьбе Табернильи увеличил численность правительственных войск в Орьенте до 10 тысяч (половина всей кубинской армии) и вся группировка была поставлена под командование генерала Кантильо, чтобы улучшить координацию действий между отдельными батальонами.
Между тем в Сьерра-Маэстре для правительственных войск назревал настоящий «кубинский Сталинград».
Еще 10 июня 18-й батальон под командованием майора Хосе Кеведо получил приказ прочесать местность в районе населенных пунктов Альто-де-ла-Каридад, Эль-Наранхаль и Хигуэй и закрепиться там. Почти месяц батальон медленно продвигался вглубь Сьерра-Маэстры, проведя 14 боев с партизанами.
В район Хигуэя отправился лично Фидель, поручив Че оборону главного лагеря и школы новобранцев. 3 июля партизаны окружили батальон со всех сторон, и через неделю у Кеведо закончились продукты. С 11 по 14 июля Кеведо несколько раз пытался вырваться из кольца, но безуспешно. Батистовское командование в Баямо обещало подкрепление, но оно явно запаздывало. 15 июля авиация пыталась сбросить Кеведо продукты, но все они достались партизанам. Не помогла и бомбардировка — позиции сторон были настолько близки, что летчики боялись задеть своих.
16 июля, исходя из гуманных соображений, повстанцы объявили трехчасовое прекращение огня и предложили окруженным сдаться. Кеведо отклонил ультиматум. С помощью захваченной радиостанции партизаны знали, что к 18-му батальону направлены подкрепления. 17 июля в 6 часов утра с берега моря вышла пехотная рота, но ее уже ждали 50 партизанских автоматов и два пулемета. Только за первые 15 минут боя противник потерял почти два взвода пехоты: 12 человек были убиты, 24 — взяты в плен. В качестве трофеев были захвачены 32 винтовки и автомата, один пулемет, 18 тысяч патронов и 48 гранат.
Партизаны были в своей стихии — теперь охотились не на них, они сами стали охотниками.
Командование в Баямо сообщило по рации Кеведо, что солдаты посланной на помощь роты — «трусы и дерьмо» и что скоро подойдет более многочисленное подкрепление. Если же и эти солдаты струсят, то их расстреляют с самолетов.
19 июля в Хигуэй попытался прорваться уже целый батальон, поддержанный авиацией и береговой артиллерией. Бой шел целые сутки, но контратака Фиделя вынудила батистовцев отойти обратно на берег моря. Партизаны потеряли четырех человек убитыми, противник —17. 21 солдат сдался в плен. Уже стало ясно, что большинство каскитос не собираются рисковать своей жизнью ради диктатора. Тем более что партизаны, как обычно, относились к пленным хорошо, и это стало широко известно в батистовской армии.
Тем временем кольцо окружения вокруг Кеведо сжималось до тех пор, пока партизаны подошли на 50 метров и отрезали солдатам доступ к ручью, лишив их таким образом пресной воды.
Используя захваченную рацию, один из партизан вышел в эфир от имени одного из офицеров Кеведо и сообщил о сдаче его батальона. Разгневанное командование батистовской армии подвергло позиции «струсившего» батальона бомбардировке, что еще больше деморализовало окруженных174.
