В мае 1960 года ЦРУ начало в Майами набор кубинских эмигрантов в «Бригаду 2506» — так стали называть часть, которой предстояло вторгнуться на Кубу. Затем инструкторы ЦРУ на тихоокеанском побережье Гватемалы организовали военную подготовку бойцов бригады. Всю операцию курировал заместитель Даллеса Ричард Бисселл.
Хотя Фидель и не знал на тот момент подробностей этого плана американской разведки, до него все же доходили слухи о вербовке ЦРУ кубинских эмигрантов в Майами. Поэтому в конце апреля лидер кубинской революции выступил с речью, в которой предупредил США, что «второй Гватемалы» у них не выйдет. В ответ по указке США проамериканский президент Гватемалы Мигель Идигорас Фуэнтес обвинил Че в подготовке вторжения в Гватемалу с Кубы. 25 апреля Гватемала и Куба разорвали дипломатические отношения.
В ответ 8 мая 1960 года Фидель объявил о восстановлении дипломатических отношений с СССР. Послом в Москву был отправлен бывший лидер «Революционного директората 13 марта» Фауре Чомон.
Летом на Кубу тайно прибыла советская военная делегация для точного установления потребностей страны в оружии. Некоторые военные приехали с чехословацкими паспортами. Хотя Чехословацкая Социалистическая Республика установила дипломатические отношения с Кубой 17 мая 1960 года, чехословацкий посол Владимир Павличек находился на острове уже с марта. Почти полгода он один официально представлял на Кубе социалистический лагерь. Одновременно с посольством в Гаване была учреждена резидентура чехословацкой разведки, имевшая главной целью «подрыв позиций и дискредитацию политики США в Латинской Америке»251.
10 июня 1960 года в Гаване было подписано кубинско-чехословацкое соглашение о торгово-экономических связях, а на следующий день — соглашение о поставках оружия и военного снаряжения. Кубинцы придавали этому соглашению особое значение — его подписал лично Фидель. Прилетевший для подписания чехословацкий министр внешней торговли Франтишек Крайчир вел переговоры только с братьями Кастро и с Че. Остальных членов кубинского правительства в дела не посвящали, так как опасались утечки информации в США.
Чехословакия также предоставила Кубе льготный кредит (третий по размеру после СССР и Китая).
Все кубинско-чехословацкие торговые контакты также курировал Че.
Американцы тоже не упускали их из виду. На заседании СНБ США 8 июня Даллес отметил, что «…[советский] блок готов поставлять Кубе оружие через Чехословакию». Эйзенхауэр спросил собравшихся, должны ли США терпеть «наглость» русских, если те заключат с Кубой договор о взаимной помощи252. Толком ему никто из членов СНБ ответить не смог.
Американцам все это, конечно, не нравилось, но они уже понимали, что потеряли Кубу и мирным путем не смогут вернуть там былые порядки. Тем более что с июля 1960 года Куба находилась под советским «ядерным зонтиком». 9 июля 1960 года Хрущев публично заявил, что в случае нападения на Кубу СССР окажет этой стране любую военную помощь. Че был счастлив и заявил, что отныне Куба находится под надежной защитой самой большой армии мира. Советский лидер также сказал о своей готовности посетить Кубу, чему, однако, было не суждено воплотиться в жизнь.
Зато в 1960 году на Кубу приехал, пожалуй, самый известный философ той эпохи, властитель умов мировой интеллигенции Жан Поль Сартр. Он с самого начала поддерживал кубинскую революцию (при этом к СССР относился довольно критически) и мечтал познакомиться с ее лидерами, прежде всего с Фиделем и Че.
Поговорив с Че, Сартр произнес свою ставшую знаменитой фразу, что Эрнесто Че Гевара — самый совершенный человек, которого он, Сартр, видел в жизни. Че воплощал собой равенство и солидарность. Этих качеств, по мнению Сартра, так не хватало в современном мире. Позднее французский философ так писал о своих впечатлениях: «Радикальный при принятии решений, решительный как боец при их осуществлении, Гевара был необыкновенно образованным и после Кастро был одним из самых быстрых умов революции. Я его видел: только ненормальный мог бы подумать, что человечность и юмор, которые он проявляет по отношению к гостям, он всего лишь имитирует в приемные часы, это его истинные черты, хотя он проявляет их с перерывами»253.
Даже внешний облик Че (мятая военная форма и растрепанные волосы), который многие считали снобизмом и позерством, говорил о другом — Че был всецело поглощен великим делом, делом всей жизни — строительством нового справедливого общества, и на всякие там бытовые мелочи не обращал никакого внимания. Он и встречал, и провожал людей не по одежке, а по уму, считая, что если кто-то уделяет излишнее внимание своему внешнему виду, то такой человек, как правило, лишен богатого внутреннего содержания.
Когда Рауля Кастро назначили министром обороны, он приказал всем офицерам постричься и побриться, чтобы приобрести некий официальный вид, как и подобает военнослужащим регулярной армии. Конечно, многие партизанские командиры гордились своими вихрами и бородами, за что во всем мире их называли «барбудос» («бородачи»), и были от приказа не в восторге. Когда капитан Хуан Эскалона передал в декабре 1959 года приказ Рауля Че, тот ответил: «Передай Раулю, что я постригусь, так как эти лохмы мне уже самому надоели, но пусть даже не думает о том, чтобы заставить меня побриться — этого я не сделаю»254.
Как-то перед одним из официальных приемов президент Кубы Дортикос Торрадо поручил своему военному адъютанту сообщить Че, чтобы тот явился в парадной, а не в повседневной военной форме. Че ответил: «Да неужели доктор тебе это сам сказал? Это он пошутил. Сам знаешь, как доктор любит шутки». Когда Че появился на приеме в своей обычной форме, военный адъютант ожидал нагоняя от президента. Но тот смущенно заметил: «Я забыл вас предупредить: на Че мое указание не распространяется».
Че, однако, всегда стучался в дверь президентского кабинета, прежде чем войти, хотя Дортикос Торрадо несколько раз говорил ему, что он может входить без стука и лишних формальностей.
Летом 1960 года американцы попытались задушить экономику Кубы, лишив страну энергоносителей.
На Кубе не было собственных источников энергии, и страна жила за счет привозной нефти (в основном из Венесуэлы). Ее импортировали и перерабатывали четыре нефтеперерабатывающих завода мощностью немногим более 4 миллионов тонн в год. Один (самый маленький) завод принадлежал окружению Батисты и был после революции национализирован. Тремя другими владели американские компании «Эссо», «Тексако» и англо-голландская «Шелл». Например, «Эссо» производила 52 процента мазута, 74 процента авиационного бензина и 57 процентов керосина.
Кубинские революционные власти прекрасно понимали, чем стране грозит такая тотальная зависимость от американцев, но действовали постепенно и осторожно.
20 ноября 1959 года по инициативе Че был учрежден Государственный кубинский институт нефти, получивший права на нефтеразведку и добычу, а также на реализацию нефтепродуктов. Институту был передан бывший батистовский нефтеперерабатывающий завод. Но самое главное нововведение, вызвавшее негодование американских компаний, заключалось в том, что отныне только институт устанавливал отпускные цены на нефтепродукты.
