Но на этом «безобразия» кубинских революционеров не закончились. Были ужесточены условия концессий, и теперь государству надо было выплачивать 60 процентов доходов от продажи нефти и природного газа255. Кроме того, все нефтеперерабатывающие заводы были обязаны по требованию правительства перерабатывать принадлежавшую государству нефть.
Все эти меры (в которых не было ничего «коммунистического») натолкнулись на ожесточенное сопротивление американских компаний. Они настаивали, что будут сами импортировать нефть и по ценам, которые сочтут для себя привлекательными. Когда Кубинский институт нефти подписал контракт с Венесуэлой об импорте 35 тысяч тонн нефти по цене 2,1 доллара за баррель, «Шелл», «Тексако» и «Эссо» отказались ее перерабатывать (сами они закупали нефть на 25 процентов дороже и перекладывали эту цену на плечи кубинских потребителей). Контракт пришлось аннулировать.
Одновременно, чтобы показать властям, кто в доме хозяин, нефтяные компании под разными предлогами сами сократили импорт и переработку нефти. На конец июня 1960 года на заводе «Эссо» нефти осталось на один день работы.
Но Че и Фидель уже подготовились к такому развитию событий. 17 апреля 1960 года на Кубу прибыл первый советский танкер, доставивший из Новороссийска 11 тысяч тонн сырой нефти. В мае прибыло еще 10 тысяч тонн нефти и 27 тысяч тонн нефтепродуктов, в июне, соответственно, 32 и 17 тысяч тонн. Всего с апреля по ноябрь 1960 года СССР поставил 1 миллион 286 тысяч тонн сырой нефти и 320 тысяч тонн нефтепродуктов.
Иностранные компании заявили, что советскую нефть перерабатывать не будут, так как она якобы слишком густая. 28 июня 1960 года правительство Кубы в соответствии с новым законодательством обязало завод «Тексако» принять советскую нефть как собственность Кубинского государства для переработки. В противном случае «Тексако» грозила интервенция государства
[157]. 30 июня аналогичные предписания получила и «Шелл». Обе компании ответили отказом, и в тот же день над ними был установлен государственный контроль. Через месяц все заводы были национализированы.
Фидель прокомментировал все это следующим образом: «Этот трюк с нефтью закончился национализацией нефтеперерабатывающих заводов, и проблема нефти была решена полностью с помощью Советского Союза. Монополии потеряли свои нефтеперерабатывающие заводы, а страна не осталась без нефти. Это был первый серьезный шаг империалистов против нас. Это был первый бой, который был дан, — это был бой за нефть»256.
Американцы надеялись, что кубинцы своими силами не смогут управлять сложным производством, и поэтому отозвали весь инженерный персонал из страны. Но уже в апреле 1960 года на Кубу прибыла группа советских экспертов, изучивших положение в отрасли. Они пришли к выводу, что Кубе стоит построить еще один современный нефтеперерабатывающий завод мощностью 1,5–2 миллиона тонн нефти в год.
Че, отвечавший за кубинскую промышленность, с этим мнением полностью согласился, и уже в сентябре 1960 года Куба обратилась к СССР с просьбой об экономической и технической помощи при строительстве такого завода.
Кубинская оппозиция и ее американские покровители стали твердить, что СССР специально продает Кубе нефть дешево, чтобы таким путем установить полный контроль над страной. Че ответил на эти обвинения следующим образом: «…есть те, кто утверждает, что Советский Союз продает нам нефть по такой цене из политических соображений, что это делается только для того, чтобы нанести ущерб Соединенным Штатам. Мы можем согласиться, что это действительно так. Да, если Советскому Союзу при осуществлении им своего суверенитета хочется проучить Соединенные Штаты, он продает нам нефть и покупает у нас сахар. Нас это не касается, нас не касаются их намерения, торгуя, мы просто продаем товар и не продаем национальный суверенитет, как это делали раньше. Мы просто будем говорить на языке равенства… В этом духе были заключены все договоры, и в этом духе будут заключаться новые торговые договоры…»257
ЦРУ понимало, кто стоит за ускорившимся движением Кубы к социализму.
В апреле 1960 года американская разведка подготовила докладную записку «Коммунистическое влияние на Кубе», где Раулю Кастро и Че уделялось повышенное внимание: «С помощью Гевары и Рауля Кастро коммунисты установили контроль над политическим воспитанием в вооруженных силах, в которые они внедрили много представителей коммунистической молодежи. Потом они (то есть Че и Рауль. — Н. П.) помогли создать Институт аграрной реформы под руководством Антонио Нуньеса Хименеса (тайный коммунист), который стал автономной политикоэкономической империей… Что касается внешних связей, то кубинская внешняя политика находится в согласии с целями инициированной Советами “национально-освободительной борьбы”…
Были предприняты усилия с целью помочь оппозиционным элементам за границей, то есть содействовать “национально-освободительной борьбе”. Эрнесто Гевара, отвечающий за помощь зарубежным революционерам, пытался достичь включения коммунистов в единые (оппозиционные) движения».
ЦРУ все еще надеялось на идеологический разрыв Фиделя с Че: «Хотя есть сведения, что коммунисты опасаются “шовинистической” и “буржуазной” позиции Фиделя Кастро, нет никаких данных, что они сомневаются в дружбе Рауля Кастро и Эрнесто Гевары, которые осуществляют, по всей видимости, больший организационный контроль над деятельностью правительства, чем Фидель».
Американцы тем временем форсировали подготовку к высадке на Кубу. Для подготовки населения к встрече «освободителей» на Каймановых островах был размещен радиопередатчик ЦРУ, который вел антикубинскую пропаганду. Руководил работой этой радиостанции тот самый Дэвид Эттли Филипс, который якобы впервые обратил внимание ЦРУ на Че в Гватемале в 1954 году.
В горах Эскамбрай ЦРУ поддерживала вооруженные оппозиционные группы, состоявшие в основном из бывших бойцов «второго фронта» Менойо. По данным американской разведки, этих «антикоммунистических партизан» было около тысячи, но действовали они разрозненно.
В Майами ЦРУ сколотила «объединенную кубинскую оппозицию» — Демократический революционный фронт (транслитерация испанской аббревиатуры — ФДР
[158]), которую возглавил Мануэль Антонио Варона, бывший при президенте Прио Сокаррасе премьер-министром. Название блока говорило о тактике ЦРУ — понимая, что революция популярна на Кубе, американцы хотели устроить «вторую революцию» против «диктатора Кастро», то есть повторить тактику самого Фиделя в борьбе против Батисты. Однако ЦРУ ошибалось в коренной предпосылке — если Батисту ненавидели практически все кубинцы, то Фидель пользовался на Кубе огромной популярностью.
Кубинцы ответили, как и предлагал Че, созданием массовой народной милиции, которая вышла на митинг в Гаване 1 мая 1960 года. Перед ополченцами выступил Фидель, заявив, что в случае своей гибели просит народ оказать доверие его брату Раулю как лидеру революции. Восторженные люди скандировали: «Куба — да! Янки — нет!»
