– Буду очень признательна, но, пожалуйста, не предлагайте мне юбки, – произнесла Вэл, мягко посмеиваясь. Та понимающе кивнула, и Вэл улыбнулась ей в ответ.
«Да пошел ты, Ра, у меня все прекрасно. И если ты надеялся, что я буду вспоминать тебя, то мне хочется сказать тебе еще раз – пошел ты в самое пекло, где тебе и место».
Вэл почувствовала, как непонятная радость охватывает ее.
Она свободна. Наконец-то свободна.
– Мне не нужна обычная шлюха, – отрезала Вэл, мотнув головой. Отросшие каштановые пряди привычно упали по плечам, и она пожалела, что не затянула волосы в высокий хвост. – Мне нужна чистая.
– У нас нет девственницы, миледи, – виновато произнесла Мадам, полная женщина средних лет, затянутая в тугой корсет, с трудом сдерживающий необъятную грудь.
– Мне не нужна девственница, я хочу быть уверена, что девочка чиста. – Вэл обвела взглядом восседавших перед собой жриц любви, с неприкрытым интересом не отводящих от нее взгляда.
Женщины не часто захаживали в подобные заведения, но появление Вэл не было каким-то откровением. Каждый кормил своих демонов так, как мог, и кто как не они понимали это лучше всех.
Вэл помнила эти лица – одинаковые у всех подобных женщин. Яркие, густо накрашенные, скрывающие непроходящую усталость от собственной жизни.
– Мне кажется, я знаю, что вам нужно. – Глаза Мадам сверкнули от осознания, что в этот раз она, похоже, не упустит свою выгоду.
Вэл отрешенно поняла, что улавливает все ужимки, возникающие на лице хозяйки борделя. Все было знакомо ей по прошлой жизни. Прошли годы, а ничто не менялось. Шлюхи оставались шлюхами.
– Это будет стоить недешево, миледи, – понизив голос, добавила Мадам.
Вэл усмехнулась, согласно кивая:
– Цена не интересует.
Девушка была совсем еще юная, не старше пятнадцати, живо напомнив Вэл о собственной матери. Ее не покоробили подобные мысли. Наоборот. Это придавало происходящему особую изюминку, будто она никак не могла насытиться мучающей ее болью, ловя губами каждую каплю в довесок к почти полной чаше.
Вэл впервые с момента, как заведение воспитавшей ее Мадам сгорело при пожаре, переступила порог похожего борделя. Никакой ностальгии, никакого неприятия. Ничего, что она могла бы ожидать. Просто интерес и отчего-то немного брезгливое предвкушение, не более того.
Девчонка поднялась с узкой кровати, молча подошла к ней, нарочито виляя гладкими белыми бедрами с накинутым сверху полупрозрачным платьем. Она была почти обнажена, являя взору полные груди с голубыми прожилками вен, проглядывающими из-под светлой кожи. Вэл наклонила голову, рассматривая большие розовые соски.
Играя взглядом карих глаз, девчонка молча присела рядом, потянулась вперед и коснулась губами шеи Вэл. Тонкие пальцы отвели мешающие пряди волос в сторону, горячий язык провел влажную линию до самой мочки. Вэл запрокинула голову, прикрывая веки.
Девочка ласкалась умело и совершенно не торопясь – так, словно и не была шлюхой, а обыкновенной влюбленной женщиной.
Никаких чувств. Ничего.
Вэл в какой-то миг остановила ее, запуская пальцы в густые рыжеватые пряди и мягко поднимая голову вверх. Та потерлась грудями о ее плечо и застонала, когда Вэл, крепче стиснув ее волосы на затылке, приблизила милое лицо к своему.
– Тебя можно целовать? – тихо спросила она, проводя языком по небольшому ротику. Девчонка вскинула на нее немного испуганные глаза и только согласно пискнула. Вэл прижалась губами к ее рту, не выпуская волос из крепко сжатой ладони.
Глухая черная пустота.
– А ты хочешь меня, – шепотом произнесла Вэл, наблюдая за покрасневшим лицом девчонки. – Давно у тебя никого не было.
Ее было не обмануть влажной от масла промежностью и ровными безучастными стонами – она знала все уловки бордельных девиц.
Но эта девушка, обхватившая ее в крепком объятии, не врала. Ватный взгляд и приоткрытый ротик, слабые стоны, напрягшиеся розовые соски выдавали ее с головой.
Вэл судорожно вздохнула, мягко отстранила от себя пискнувшую девчонку и встала с кровати, смотря сверху вниз. Девчонка вся словно сжалась и затихла.
Отдающие голубоватым рубцы на ее бедрах и животе притянули взгляд.
– Ты недавно рожала? – спросила Вэл, нахмуриваясь.
Девчонка кивнула, часто моргая.
– Да, – просто ответила она, осторожно поглядывая. – А что?
– Ничего, – пожала плечами Вэл.
Напускное спокойствие вдруг испарилось, точно сдернутая вуаль под сильным порывом ветра.
– И кто у тебя?
– Девочка, – ответила девушка, и слабая улыбка коснулась ее губ, внезапно делая симпатичное лицо совсем юным и невинным.
– Поэтому ты и не работаешь? – ощущая внезапную сухость во рту, спросила Вэл.
– Ну да. Я еще кормлю ее, – простодушно пояснила девчонка, наклоняя голову и сжимая двумя пальцами розовый сосок. – Смотрите. Видите?
Белая капелька выступила на розовом кончике.
Вэл выдохнула и отвернулась.
– Простите, миледи, – виновато произнесла за спиной девушка.
Вэл стиснула челюсти, на краткий миг прикрывая веки.
– Возьми, – сказала она, вынимая из кармана тяжелые монеты и небрежно бросая их на смятую кровать.
Девушка изумленно охнула.
– Миледи, это же… – Ее голос сорвался, она протянула руки и взяла в ладонь тускло блестевшие золотом монеты.
– Купи что-нибудь своей дочке, – отрывисто произнесла Вэл, рваным движением одергивая коричневую куртку.
Рука легла на дверное полотно, но дрожащий голос девушки, прозвучавший в спину, остановил ее:
– Миледи, как ваше имя? Я поставлю за вас свечку.
Какое-то мгновение Вэд колебалась, а затем тихо ответила:
– Валлери. Но можешь не утруждать себя. Боги давно не обращают внимания на людские молитвы.
Дверь открылась, и Вэл шагнула вперед, чувствуя, что сейчас ей крайне необходимо остаться в глухом одиночестве.
Через пару месяцев, когда зима подошла к своему концу и ветер, дувший с севера, больше не приносил колючие белые хлопья, царапающие лицо, Вэл впервые отправилась на охоту. Она подстрелила облезлого мелкого кролика, менявшего белый мех на серый, и, разведя небольшой костер, сняла с него шкуру будто чулок. Отбросив не нужную не ценную шкурку в сторону, зажарила тушку, а потом с удовольствием ее съела.
Вэл долго сидела на месте, смотря на пламя костра и ощущая жар от красных языков на своем лице.
Браслет царапнул кожу. Вэл медленно перевела взгляд на свое запястье, долго изучая золотое плетение, словно видела его впервые.
