– Ра, она казалась совершенно убитой горем, – вымученно, оправдываясь, тихо повторила Вэл. – Она совсем старенькая, я не могла не выслушать ее.
Раза изогнул губы. Вэл подняла подбородок, встречая его взгляд. Он чуть наклонил голову – черным солнцем полыхнули глаза, едва не опаляя густые ресницы.
– Ты просто очень добрая и доверчивая, – ровно проговорил он. – Ее сын, и тебе следует это знать, прикрываясь рыбной лавкой, продавал не только безобидную рыбу, часто, кстати, несвежую, но и собственного варения различные напитки, которые вызывают галлюцинации. А иногда и смерть.
Вэл замерла, чувствуя себя глупо. И из-за всего этого сыр-бор?
Она чуть не засмеялась. И все? И это все?
Смущение сменилось уверенностью. Старушка не смогла толково объяснить ей подробности, не особо зная их, но Вэл и не предполагала, что все так просто.
– Ну и что, Ра? За это его следует убить? – Искреннее возмущение в голосе заставило Раза удивленно приподнять брови.
Он смахнул со лба мешавшие ему черные пряди, прислонился спиной к изголовью кровати и, сложив руки на груди, с интересом посмотрел в лицо Вэл.
– В смысле? А что, ты считаешь иначе? Из-за него погибли несколько человек.
– Ра, в моем городе продавали вещи и похуже, чем грибные вытяжки. – Вэл выпрямилась, прикрывая грудь тонким одеялом. – Была у меня на виду одна компания, знаешь, из тех, кто сбивается в стайки перед предстоящей зимой, чтобы не сдохнуть с голоду. Они частенько баловались травой, заворачивали ее в тонкую бумагу для курения и обкуривались до беспамятства. – Вэл подняла глаза вверх, вспоминая. – Однажды я обнаружила одну девчонку в луже собственной блевотины, но живую. В отличие от ее товарища. Думаешь, этот случай остановил их? Нет, Ра.
– Вэл. – Раза наградил ее непроницаемым взглядом.
Неприятные подробности? Вэл не придала этому никакого значения. У каждого из них до встречи друг с другом была разная жизнь, и с ней следовало считаться.
– Да, я не такая наивная и милая девочка, как ты думаешь, – со вздохом сказала она, отбрасывая одеяло и спуская ноги с кровати. – Я видела так много грязи, что научилась не замечать ее.
– Я не имел в виду… – потерянно проговорил Раза, внимательно наблюдая за ней.
Вэл прошла к комоду, выдвинула тяжелый ящик и достала белую сорочку и нижнее белье из мягкой ткани.
Не длинное платье, которое Раза наверняка хотел бы на ней видеть, но очень уютные и удобные вещи.
Вэл чувствовала на себе его взгляд, откровенно рассматривающий и оценивающий. Она не могла сказать, что привыкла расхаживать перед ним обнаженной, но сейчас смущение осталось где-то позади.
– Никто не заставлял покупателей того мужика принимать это дерьмо. Уверена, они сами выстраивались в очередь. – Вэл натянула белье и сунула руку в рукав сорочки.
– Ты говоришь странные вещи. – Глаза Раза подозрительно прищурились.
Вэл обернулась к нему и, оставив незастегнутыми верхние пуговицы, прямо спросила:
– Он продавал свою бурду детям, скажи мне? Подсаживал детей? Его мать сказала, что в этом вопросе он был категоричен.
– Нет. – Раза уверенно мотнул головой.
Вэл на краткий миг загляделась на его плечи, красивые мощные руки, сложенные на широкой груди, скользнула взглядом ниже и тяжело выдохнула.
Оборотень? Правда? Не человек, а черный зверь с алой пастью, пугающий ее одним своим видом.
Сомнительно и старо, как недочитанная и забытая в детстве книга.
Мужчина. Потрясающий в своей дикой натуре мужчина, который завладел не только ее телом, но и сердцем.
Никто, кроме Раза, не мог быть с ней рядом. Ни один мужчина не мог привлечь ее, кроме черноволосого зверя.
Сердце протестующе ударило, разливая в груди горячее тепло.
«Врешь и не краснеешь, Валлери».
Вэл поморщилась, заставляя себя вернуться в русло разговора.
– Нет? Так он просто святой. Наши дельцы не гнушались детьми, и за это они достойны смерти. А этот мужик – он просто зарабатывал деньги на дураках. – Вэл подошла к кровати и села на край. – Уверена, все смертельные случаи лишь из-за того, что кому-то было мало новых ощущений.
– И что ты предлагаешь? Просто простить его и отпустить восвояси? – сухо, но без тени пренебрежения поинтересовался Раза.
– Конечно же нет. – Вэл хмыкнула и задумчиво пожала плечами. – Потому что он должен быть уроком для таких же умельцев. Накажите его. Сломайте ему руку или две. В конце концов, отсеките ему кисть, как наказывают у нас за воровство. Не знаю, придумай что-нибудь. Не мне рассказывать тебе о методах наказания. – Она сделала паузу, выжидательно смотря на внимательно слушающего ее Раза. Тот молчал, не отводя заинтересованного взгляда, и она продолжила: – Но сохрани ему жизнь, потому что убить его ты всегда успеешь. Отпусти его, не отнимай жизнь у его матери. Ведь она его мать. Она примет его любым, а он и так будет наказан сверх меры, потому что каждый в городе будет знать, что он сделал. Уверена, никто не захочет иметь с ним дела.
Раза долго молчал. Так долго, что Вэл начала сомневаться в правильности и нужности произнесенных слов. Неуверенность вновь было окутала разум и тело своими цепкими когтями, как Раза, проведя языком по зубам, сказал:
– Вэл, не все так просто. Даже если в твоих словах есть истина, я не могу так поступить.
Она придвинулась ближе, не сдержалась и положила ладонь на его предплечье.
– Почему? От тебя ждут крови? Уверена, ты найдешь другую, более подходящую жертву, – мягкий, увещевающий голос, нежный взгляд из-под темных полуопущенных ресниц. Пальцы чуть сжались, поглаживая бархатную кожу.
«Спасибо, мама, за чудесное детство. За то, что вынудила научиться разговаривать с мужчинами так, как им того хочется».
Вэл ненавидела это в себе каждый раз, когда замечала в своих поступках и голосе знакомые каждой шлюхе уловки.
И в то же время знала: применяй она свои умения при любой возможности, то давно добилась бы от Раза куда большего.
Только вот не получалось у нее. Не могла она быть такой. Ненормальная глупая честность была ее натурой.
– Нет, я о другом. Этим делом занимается моя сестра. Я даже не суюсь в это, хотя в курсе всей ситуации. Она приняла решение казнить его. – Раза положил ладонь на пальцы Вэл, ласково поглаживая.
– Ра, тебе не кажется это неправильным? – осторожно, понимая, что ступает на слишком зыбкую почву, спросила Вэл.
– Неправильным? – Недоумение в его голосе показалось искренним, и Вэл, казалось, невзначай, не понимая, куда лезет и о чем судит, делано наивно произнесла:
– Насколько я знаю, должность капитана городской стражи принадлежит тебе. При чем здесь она?
