«Хватит, – вдруг поняла она. – Пора прекращать жить, оглядываясь назад. Выбор сделан».
И в тот же миг острые ядовитые когти, сжимающие сердце, чуть ослабили свою хватку.
Найти в толпе карманника не составило труда. Вэл выловила мальчишку, ловко ухватив его за плечо.
Замызганный невысокий парнишка в грязной рваной одежде взвизгнул, испуганно сжимаясь и смотря на девушку снизу вверх.
– Пустите, миледи! – пискнул мальчишка, когда Вэл впечатала его в стену, прячась от случайных зрителей в темной нише, остро пахнущей мочой.
– Какая гильдия? – Вэл окинула паренька оценивающим взглядом, и тот мелко задрожал, трясясь как осиновый лист.
Сколько же ему было лет? Двенадцать? Четырнадцать?
В широко распахнутых серых глазах плескался страх.
Она хмыкнула, вспоминая себя прежнюю, – никчемную зашуганную воришку, сжимающуюся от презрительных взглядов богатых горожан.
– Я спрашиваю – какая гильдия? – Быстрым движением рука переместилась на горло мальчишки, крепко сжимая.
Почти неосознанное движение. Урок силы и власти, который она хорошо усвоила.
Кадык под пальцами дернулся, и паренек сипло пробормотал:
– Джанека…
Вэл отдернула руку и с пренебрежением встряхнула ладонь, будто вымазалась в чем-то грязном.
Знакомая дамочка. Суровая госпожа крупнейшей разбойничьей гильдии города. Когда-то, услышав это имя, Вэл трепетала бы от страха, но сейчас ее подогревал лишь интерес.
Определяясь в своих желаниях, она и не предполагала замахнуться так высоко, но раз первый попавшийся воришка принадлежит гильдии этой разбойницы – значит, так тому и быть.
После Раза и его порядков Вэл едва ли могла испугать человеческая женщина, верховодящая ворами и преступниками родного города.
– Отведешь меня к ней, – бросила Вэл мальчику, и тот спешно замотал головой, от испуга не в силах издать хоть какие-либо звуки.
Вэл стало смешно.
Неужели она выглядела такой серьезной и страшной? Это она-то? Сама недавно не смеющая смотреть в глаза простому добропорядочному обывателю этого города.
Забавно.
– Я не прошу тебя. Я приказываюю – Рука Вэл легла на стену близ уха мальчишки, голубые глаза сузились. – Ты отведешь меня к ней и даже не попытаешься никуда сбежать. Надеюсь, я понятно выражаюсь?
– Д-да, – едва смея дышать, шепнул паренек; капелька пота стекла по его виску.
Вэл ухмыльнулась, мельком задумавшись о том, кем видит ее этот испуганный до чертиков воришка.
Откуда на его лице это испуганное выражение? Какой образ возник перед глазами уличного воришки при взгляде на девушку, чьи волосы были затянуты в тугой высокий хвост коричневым кожаным шнурком?
Вэл была готова поспорить, что дело было не только в дорогой нездешней одежде, с которой она все никак не могла расстаться.
Может быть, мальчишка что-то видел в ней, чего сама она еще не осознавала?
Об этом стоило подумать после. Если вообще стоило.
За дверью на лестнице послышался шум, она отворилась, и в зал вошли два разбойника, держа на коротких цепях упирающегося человека.
Мужчина средних лет, одетый в некогда дорогую одежду, теперь же рваную, с прорехами, в которых виднелись разводы запекшейся крови, весь запыленный и грязный рухнул в центре зала на дощатый заляпанный пол.
– Наконец-то вы его поймали, – недовольным тоном вымолвила госпожа, выступая из тени.
Одетая в мужскую одежду, с короткой стрижкой, она вполне могла бы сойти за смазливого мужчину, не будь ее карие глаза такими по-женски выразительными.
– Долго упирался, засранец, – сплюнув на пленника через щербину в зубах, презрительно сказал один из разбойников.
Неприглядная картина не тронула девушку. Ей встречались вещи и похуже унизительного плевка.
К тому же впереди пленника вряд ли ждало что-то хорошее, так что безобидный плевок был только началом.
– Ну что, Тень? – Госпожа повернулась к молча стоявшей Вэл.
Та подняла на нее взгляд, сжимая губы в линию.
– Каково твое мнение? Добропорядочный житель нашего города, возомнивший себя выше установленных порядков…
– Я заплачу! – хрипло выкрикнул мужчина. – Все заплачу!
– Конечно, заплатишь, – ласково, точно разговаривая с ребенком, произнесла Джанека, твердой походкой направляясь к пленнику, – вернее, ты уже платишь. Именно сейчас мои люди грабят и сжигают твою лавку, так что будем считать, ты отдал нам все, что должен был.
Мужчина дернулся, рот его искривился в гримасе отчаяния.
Вэл вздохнула, словно картина, представшая перед ее глазами, уже успела порядком утомить.
– Может, хватит тратить на него наше время? – скучающим голосом спросила она.
– Предлагаешь покончить с ним? – Госпожа обернулась, с полуулыбкой смотря на девушку.
– Марать руки? Зачем? Он и так получил сполна. Отпусти его, пусть катится зализывать свои раны, – безразличным тоном ответила Вэл. – В следующий раз он будет вовремя платить дань. Если он будет, конечно, этот следующий раз. – Нехорошая улыбка скользнула по ее губам, встречая ответную улыбку Джанеки.
Игра в удовольствие от происходящего – не более.
Вэл ощущала глухую пустоту, но, ведомая каким-то необъяснимым внутренним чувством, улыбалась, когда от нее ждали улыбку.
– Верно. – Джанека махнула рукой, и разбойники, послушные ее воле, дернув пленника за цепи, прикованные к широким металлическим браслетам на запястьях, увели стонущего и хромающего мужчину прочь.
Ну, вот и еще одна сломанная судьба.
Вэл не радовало то, что пленник остался жив в равной степени, как и не огорчало. Она каждый день своей жизни видела несправедливость и успела порядком к ней привыкнуть.
Чужие судьбы и происходящее вокруг было безразлично ей до такой степени, что иногда пугало ее саму.
Теперь, по прошествии года с момента, как она вернулась в город, ей, по доброй воле с головой окунувшейся в самую бездну, было трудно заставить себя что-то чувствовать. Иногда она задумывалась о причинах своего безразличия, но все ответы были скрыты под толщей темной, почти черной воды, болезненно напоминавшей стоячие озерца Гиблой топи.
Она должна была ощущать удовлетворение, но вместо этого в ее душе царила пустота, как выжженная сухая трава, сгинувшая под пламенем пожара.
Вэл прекрасно помнила, как впервые увидела свою госпожу.
Тот самый воришка, четырнадцатилетний Никс, что сейчас чинил ее одежду и выполнял любые прихоти, привел-таки ее в самое логово преступников всех мастей, щедро разбавленное бродягами, попрошайками и ворами.
