Слегка ошалев от свалившейся на него информации, Зод потряс головой и с сомнением посмотрел на подругу.
— Откуда ты это знаешь?! Про Рэма и про то, что Леонард…
— Просто знаю, — буркнула Аста, — не хочу раскрывать источник…
— Хорошо! — комтур выставил перед собой раскрытые ладони и уточнил: — Но ты точно уверена, что этот парень пошел в тюрьму и Леонард его прикрывает?
— Я подслушал разговор Снори с телохранителем, — выйдя из-за спины, пояснил Рэй. — Они собрались сломать заключенному ноги и вырезать язык. Согласно «Уложению о пытках», такие действия недопустимы.
— Вот, значит, как… — Зод тяжело вздохнул и покачал головой. — Племянник императора решил отомстить убийце своего друга, а ты, конечно, не можешь остаться в стороне?
— Этот мерзавец решил, что ему все позволено! — недобро прищурившись, дрожащим от злости голосом процедила она. — Сейчас мне нужно срочно попасть в тюрьму. Полагаю, что просто так меня туда никто не пропустит.
— Да мы поняли уже, — Зод усмехнулся, оглядел хмурые лица своих бойцов и, тяжело вздохнув, произнес: — Ладно, пошли, проведем тебя к тому парню. Дальше границы ведь все равно не отправят…
— Нет, не так, — покачала головой Аста. — Город в опасности! Я объявляю Белую Тревогу, и вся ответственность на мне!
Лица стоящих за спиной Зода бойцов после ее слов ожидаемо вытянулись. Сам же комтур смерил подругу недоверчивым взглядом и, чуть склонив голову, осторожно поинтересовался:
— Ты серьезно? А город-то тут при чем?!
— Как ты считаешь, что случится, когда в графстве узнают, что их господина зверски пытали?! — приподняв бровь, поинтересовалась у приятеля кирия. — Или ты, может быть, тоже думаешь, что у парня нет прав на Агир?! — Не дождавшись ответа, Аста зло усмехнулась и кивнула в сторону южных ворот. — Надеюсь, не нужно объяснять, откуда магистр снимет солдат, когда мятежники придут под стены нашего города? А может быть, ты забыл, кого обрадует смерть этого Рональда? Тут не Белую, тут Красную Тревогу впору объявлять, понимаешь?
— И все из-за какого-то могильщика… — с досадой выдохнул Зод. — Чего в нем такого особенного?
— Нет, все из-за столичного ублюдка, решившего, что он тут может командовать, и продажной твари, которая его сейчас прикрывает. — Аста глубоко вздохнула и уже спокойно добавила: — К тому же этот парень — сын герцога, и пытки к нему нельзя применять ни при каких условиях. Все! Хватит болтать. Пошли!
— Бегом! — рявкнул Зод, и его десяток, гремя сталью, побежал к зданию магистрата.
Возле прохода на территорию тюрьмы скучали шестеро солдат с незнакомым десятником из благородных. При виде такого поста охраны у Асты не осталось сомнений. Раньше тут дежурила тройка и никаких леров не было и в помине, но, когда начальнику тюрьмы нужно прикрыть свою задницу, случаются подобные «чудеса». Благородный тут стоит, чтобы не пустить на территорию тюрьмы одного неудобного дознавателя, но кто же ожидал, что она придет не одна?
При виде десятка рыцарей командир поста побледнел, рука его машинально легла на меч, но тут же отдернулась, как от ядовитой змеи. С видимым усилием десятник шагнул вперед и, хмуро глядя на Асту, поинтересовался:
— Я могу чем-то помочь, господа?
— Да, — кивнул Зод. — Джарта в опасности! Открывай двери и проводи нас до пыточной. Быстро!
О Зоде и его «методах» в гарнизоне знал, наверное, каждый, и парню можно было посочувствовать, однако благородная кровь — это все-таки не пустой звук…
— На территорию велено никого не пускать! Приказ начальника тюрьмы! — набычившись, буркнул десятник и сделал знак стоящим за спиной солдатам.
Дальше произошло ожидаемое… Зод резким движением рванулся вперед и, схватив командира за глотку, с грохотом впечатал его в двери тюрьмы. Десяток рыцарей выхватил из ножен оружие, и солдаты замерли, даже не помышляя о сопротивлении.
— Ты оглох, щенок?! — прорычал Зод, треснув десятника затылком о деревянные доски. — Город в опасности! Или ты выполняешь, что я сказал, или умрешь! Выбирай… — Шагнув назад, комтур отпустил глотку десятника и, вытащив меч, произнес: — Пять ударов сердца, и смерть…
— Вы ответите… — тяжело дыша, прохрипел командир поста и, сняв с пояса связку ключей, сунул один из них в замочную скважину. — Я напишу рапорт магистру…
— Да хоть Отрису напиши! — буркнул Зод и, схватив парня за шиворот, затолкнул его в открытую дверь.
Они бежали, гулко гремя сапогами, по коридорам и лестницам, вдыхая противный запах жира с чадящих под потолком факелов. Всю дорогу в голове у Асты стучала единственная мысль: «Успеть!» — но в коридоре третьего этажа в лицо дохнуло паленым мясом, и стало ясно, что они опоздали…
Оттолкнув стоящего на дороге охранника, кирия рванула на себя ручку двери и, забежав, быстро оглядела помещение пыточной.
Всего здесь находилось четыре человека. Начальник тюрьмы Леонард сидел со скучающим видом в правом дальнем углу. Горец-телохранитель стоял напротив дверей, привычно опираясь ладонями на рукоять молота. Снори же обнаружился возле жаровни. Ландмейстер только-только снял с огня раскалённый прут и уже собирался идти к столу, на котором ремнями растянули бастарда.
Одетый в одну лишь набедренную повязку, Рональд Кенайский со скучающим презрением наблюдал за мучителем, и по его виду было незаметно, что он испытывает хоть какую-то боль. Непонятно, как такое могут мужчины… Не все… И даже голубой сахар тут не поможет… Грудь и живот Рональда пересекали четыре жутких ожога, ещё два — темнели на внешней части бёдер, и один, небольшой, на правой части лица, под кровящим синяком на скуле. Очевидно, возмущенный безразличием пленного, Снори ударил его остывающим прутом по лицу…
Стук двери и лязг железа грянули для всех присутствующих колокольным набатом. Леонард вздрогнул и поморщился, очевидно, не понимая, откуда вдруг появилось столько людей. Горец перехватил оружие и шагнул в сторону, прикрывая господина от возможной опасности, а на лице Снори проступило выражение вселенской досады. Заметив Асту, он вздохнул и с досадой произнёс:
— Опять ты?..
При виде происходящего волна ненависти перехлестнула через край и превратилась в фонтаны хлещущего эфира. Откуда-то издалека донеслись звуки разгорающегося сражения, и все вокруг на миг затопил ослепительный свет. С трудом погасив накатившую ярость, Аста положила ладонь на рукоять меча и, глядя в водянистые глаза посланника, рявкнула:
— Прут положи и пшел вон отсюда, мерзавец!
Глаза начальника тюрьмы округлились, взгляд горца заледенел. Гигант подкинул на правой ладони оружие и чуть подался вперед, готовясь к возможной атаке. Зод с ещё одним рыцарем вышли из-за спины и, отведя оружие, встали чуть впереди по бокам. И только Снори внешне остался спокойным.
— А то что будет? — глядя на нее, холодно поинтересовался он.
— Сдохнешь вместе со своей обезьяной! — с ненавистью прошипела Аста и, шагнув вперёд, вытянула в его сторону руку.
