После первого акта начался второй. 15 сентября министр обороны маршал Линь Бяо на площади Тяньаньмэнь сообщил хунвэйбинам, что настало время разоблачить тех, кто обличен властью, но идет по капиталистическому пути. Для этого сформировали новые группы — цзаофани, они атаковали руководителей страны. Это уже было уничтожение тех, кто проявил непослушание, кто пытался поднять экономику наперекор Мао. Первой жертвой 21 января 1967 года пал министр угольной промышленности, который был противником большого скачка. Ему разбили голову пряжками ремней.
Самой известной жертвой «культурной революции» стал председатель Китайской Народной Республики Лю Шаоци и его жена Ван Гуанмэй. Из всех руководителей Китая только Лю Шаоци сочувствовал крестьянам.
«Народ очень беден, — доказывал Лю Шаоци. — Он отчаянно нуждается в лучшей жизни… Крестьяне хотят иметь новую одежду, покупать носки, носить обувь, пользоваться зеркалами, мылом и носовыми платками и чтобы их дети ходили в школу».
И Лю Шаоци, и его жену публично оскорбляли, избивали прямо на людях. Лю Шаоци лишили медицинской помощи. Он умер в заключении от невероятных страданий. О его смерти не сообщалось, и хунвэйбины продолжали поносить его как живого. Точно так же издевались над героем войны маршалом Пэн Дэхуаем.
Пэн Дэхуай восстал против Мао, понимая, каково приходится крестьянам. Пэн был против культа личности и считал правильным сократить расходы на военную промышленность. Пэн Дэхуай родился, как и Мао, в провинции Хунань, но пятью годами позже. Он вырос в бедности и очень заботился о бедняках. Будучи офицером, тайно вступил в компартию в 1928 году и увел с собой к коммунистам всю свою часть. Он стал первым министром обороны коммунистического Китая. Летом 1959 года на расширенном пленуме ЦК в Лушане министра обороны Пэн Дэхуая обвинили в «антипартийных действиях» и «тайных сношениях с заграницей». Пэн Дэхуая избивали палками, сломали ему ребра. Он сидел в одиночке. О его смерти 29 ноября 1974 года также не сообщили.
«Придя на рабочее место, — пишет доктор исторических наук Виктор Усов, — люди выстраивались перед портретом вождя и троекратно кланялись, мысленно испрашивая указаний, которые помогут справиться со стоящими перед ними задачами. Ритуал повторялся вечером — в форме доклада о достигнутых за день результатах. На городских вокзалах портрету трижды кланялись отправляющиеся в путь пассажиры — в противном случае их просто не пускали в поезд».
В разгар «культурной революции» Дэн Сяопину пришлось на митинге в Пекине каяться в проведении буржуазной линии:
— Мои ошибки — не случайность, а проявление определенного стиля в работе.
Самокритика не помогла. Дэн Сяопин лишился всех постов. Его младший брат, не выдержав издевательств со стороны хунвэйбинов, покончил с собой. Хунвэйбины измывались и над Дэном. Но его не уничтожили. За пределами Китая не понимали, почему Мао не расстреливал врагов, а лишь заставлял их каяться. Дело в том, что если китаец теряет лицо, он теряет больше, чем может себе представить европеец.
Дэн Сяопина с женой держали под домашним арестом. А их детей выселили, вода — во дворе, общественная уборная — на улице. Они, как все, стояли в очередях, чтобы отоварить талоны на продовольствие и уголь. Осенью стало холодно.
«Мы натягивали на себя толстые ватные курки, — рассказывала дочь Дэн Сяопина, — ватные штаны, ватные туфли. Сжавшись в комок, сидели у нашей печурки».
От дочери и сына Дэн Сяопина хунвэйбины требовали разоблачить отца.
Старшего сына — Пуфана, студента физико–технического факультета Пекинского университета, хунвэйбины доставили в свой штаб и стали пытать. Дети Дэн Сяопина называли этот штаб «фашистским концлагерем». Пуфан не выдержал издевательств и выпрыгнул из окна. У него был перелом трех позвонков. Ему нужна была срочная операция, но одна больница за другой отказывались принимать сына Дэн Сяопина. Время было потеряно, и его парализовало, юноша стал инвалидом…
В октябре 1969 года Дэн Сяопина с женой отправили (подробнее см. книгу В. Усова «Дэн Сяопин и его время») на перевоспитание физическим трудом в провинцию Цзянси. Жили они под присмотром сотрудников госбезопасности… Встречаться и разговаривать с кем–либо им запретили. В ноябре им нашли работу — в мастерских по ремонту тракторов. Дэн слесарил, как когда–то на заводе «Рено» во Франции. Его жену определили в бригаду электромонтеров. Дэн помалкивал и старался сохранить здоровье, чтобы пережить опалу. Катастрофически не хватало денег, ведь приходилось содержать пятерых детей, один из которых лежал в больнице — за это тоже надо платить.
«Дэн Сяопин перестал пить чай, — пишет доктор исторических наук Усов, — считая его слишком дорогим. Из спиртного покупал только самую дешевую местную водку «Три цветка», выпивал по маленькой рюмочке после работы за обедом. Ему покупали один блок сигарет без фильтра в бумажной упаковке на месяц. Каждую пачку он растягивал на три–четыре дня. По утрам и на работе он не курил, курил только вечером, строго придерживаясь установленной нормы».
Над его искалеченным сыном Пуфаном продолжали измываться. Его выкинули из больницы и мучили, пока, наконец, кто–то из высшего начальства не распорядился отправить несчастного юношу к родителям. Они не виделись пять лет…
Дэн трогательно ухаживал за ним, переворачивал каждые два часа, чтобы не образовались пролежни, обтирал его полотенцем, потому что в провинции Цзянси жарко и влажно… Дэн много читал. Часами ходил по двору и думал. Видимо, тогда в нем созрели идеи, которые потом помогут Китаю ожить…
Постепенно группы хунвэйбинов стали враждовать друг с другом, находя презренных консерваторов и реакционеров уже в собственном кругу. Они перемещались из города в город в поисках новых жертв. «Культурная революция» была куда увлекательнее скучной работы. Китайцы переставали работать. Экономика несла большие потери. Даже военная промышленность остановилась. Специалистов–профессионалов просто выгоняли. Начинался хаос. Система управления была парализована. Транспорт не работал. Это происходило по всей стране.
Только армия оставалась относительно свободной от «культурной революции». Некоторые воинские части пытались подавить выходки обезумевших хунвэйбинов. Мао категорически запретил армии вмешиваться. На большом совещании маршал Е Цзяньин обрушился на Чэнь Бода:
— Вы внесли смуту в партию. Внесли хаос в правительство, в работу заводов и фабрик. Этого вам недостаточно. Вы непременно хотите внести сумятицу в жизнь армии! Что же вы замыслили?
В конце концов Мао испугался полного развала. Он распорядился ввести армию в города и разогнать студентов. Потом вернул старых руководителей, способных наладить экономику. Но «культурная революция» привела к голоду и краху экономики.
Десантники над Пекином?
В Москве подозревали, что Китай готовится к большой войне, и думали, как одолеть столь многочисленного врага. В Китае ждали нападения со стороны Советского Союза. Боялись ядерного оружия. По всей стране строились бомбоубежища.
