Специалисты в один голос говорили: впервые в истории оформлена граница. Радоваться надо! Китайцы отказались от своих претензий.
— Дэн Сяопин сказал: у нас были претензии, но мы этот вопрос закрываем, подписываем документы и все, — рассказывал Александр Николаевич Панов, который в ту пору был заместителем министра иностранных дел России и отвечал за дальневосточное направление. — На два года мы приостановили процесс демаркации. Проводили проверки, совещались, обсуждали и пришли к твердому выводу: уступок нет. Все законно. Отдаем, но и получаем. И нет иного пути обеспечить надежность границы.
Точная граница проводилась впервые в истории отношений двух стран. Российские дипломаты работали с картами много лет…
Если одни подозревают Пекин в зловещих замыслах, то другие столь же ошибочно полагают, будто Китай готов всегда и во всем выступать с Россией единым фронтом против Запада.
Когда началось расширение НАТО на восток, в нашей стране звучали призывы свернуть отношения с Западом, перевооружить армию и искать новых союзников. Рисовалась идея анти-НАТО, то есть союза государств, которые бы противостояли Североатлантическому блоку. Больше всего рассчитывали на Китай. Но Пекин заявил, что ни в какие блоки и союзы входить не станет.
Китайское выражение «испить иностранных чернил» означает приобщиться к западной науке. Стремление получить иностранное образование всегда было формой нового подхода — использовать западные знания для сохранения китайских идеалов. Все западное следует изучить, чтобы побить Запад его же собственным оружием. Но китайское должно быть лучше иностранного. На одном небе не могут гореть два Солнца. Китай никогда не имел равного себе союзника. Древняя китайская традиция — никогда не показывать какой–либо необходимости в сотрудничестве с иностранцами. А когда грозит опасность, Китай — так было на протяжении всей его истории — всегда стремится столкнуть своих потенциальных противников друг с другом.
«Умение китайских лидеров разбираться во внешней политике выше, чем у всех, с кем я когда–либо встречался», — признает Генри Киссинджер.
Китай ищет гарантии своей безопасности, создавая себе репутацию страны, ни в чем никому не уступающей. Главное доказать, что страна будет защищать свою честь и территориальную целостность любой ценой. Пекин ведет себя так, словно малейшая уступка станет для него полным поражением, поэтому обязан отвергать уступки и компромиссы с таким ожесточением, словно речь идет о национальном выживании.
Китайские лидеры — самые несентиментальные проводники политики равновесия сил. Часто, будучи слабыми в военном отношении, они побеждали, так как понимали и использовали в своих целях психологию и предрассудки чужеземцев. Китай, когда ему грозит опасность, умело сталкивает своих противников друг с другом.
Руководители Китая действуют в стиле классических традиций европейских государственных деятелей. Коммунистические лидеры оценивают потребности в сохранении равновесия сил хладнокровно и невозмутимо, не позволяя довлеть над собой никаким соображениям идеологического порядка или эмоциям. Это специалисты в области эквилибристики, знатоки теории относительности.
Китай не рискнет поставить свое выживание в зависимость от доброй воли державы, занимающей господствующее положение на мировой арене. И не позволит возможному противнику накопить силы, обеспечивающие ему подавляющее превосходство над остальными странами.
От противостояния Москвы и Вашингтона выиграл третий крупный игрок — Китай, который ни с кем и никогда в союзы и коалиции не вступает. К концу холодной войны Китай невероятно поднялся и оттеснил нашу страну с позиции второй державы в мире.
Неоправданные надежды на Китай не сбываются. Похоже, у нас часто не понимают китайцев, неверно судят об их намерениях и амбициях.
Вперед, к Конфуцию!
По китайской традиции оценить человека можно только после того, как он закончит земной путь. Но роль Дэн Сяопина оценили еще при его жизни. Его почти единодушно называют одним из выдающихся реформаторов современности. В наследство от Мао он получил нищее государство с разваленной экономикой и запуганным народом. Дэн вернул гигантский Китай к нормальной жизни. Он сумел преобразить страну путем постепенных реформ.
Он правил Китаем, находясь как бы в тени, отказываясь от первых постов в государстве. Это был его стиль — не вмешиваться в мелочи. Он сидел, лежал, думал, наблюдал, и пока обсуждались вопросы, которые не касаются кардинальных проблем, он спокойно взирал на ход дел. Но когда речь шла о судьбе реформ, Дэн Сяопин поднимался с постели и говорил, что он думает по тому или иному поводу.
Это вполне отвечает китайским, восточным традициям. Невидимый властитель рождает в народе чувство страха. Не очень точно называть Дэна коммунистом. Он, скорее, китайский националист, традиционный китайский правитель, создающий крепкое государство. Дэн Сяопин дал Китаю экономическую свободу, но жестоко подавлял попытки радикальных политических реформ.
Мао считал себя философом, его кабинет был завален книгами. Дэн предпочитал проводить время за картами. Он был любителем бриджа. С бравадой говорил, что из марксистской литературы читал только «Манифест коммунистической партии» и ныне забытую «Азбуку коммунизма», написанную некогда Николаем Ивановичем Бухариным.
Жестокая расправа над взбунтовавшимися весной 1989 года студентами на площади Тяньаньмэнь была продиктована страхом перед беспорядками и хаосом, перед распадом общества и страны. Китайские лидеры боятся митингов, собраний, демонстраций. Они хотят одного — стабильности. Выборы для них — та же смута.
Расправу осудил тогда почти весь мир. Через несколько лет на события стали смотреть несколько иначе. Многие специалисты по Китаю робко говорят, что, возможно, Дэн был прав, иначе бы миллиардный Китай погрузился в пучину хаоса и беспорядков…
Характерно, что кровавое подавление студентов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году не привело к свертыванию экономических реформ, как этого все ожидали.
— Реформы будут продолжаться, независимо от того, буду я жив или нет, буду я занимать какой–то пост или нет, — обещал Дэн Сяопин бывшему президенту США Ричарду Никсону. — Этот курс, та политика, которая была определена под моим руководством, ни в коем случае не будет изменена.
Уход Дэн Сяопина не изменил курса. Китай больше не принадлежит харизматическим лидерам. В Пекине у власти деловые люди, которые строго соблюдают правила игры. Не очень ясно, действительно ли они верят в социализм, или просто считают необходимым сохранять идеологические вывески, опасаясь, что отказ от социализма может разрушить страну.
Мао Цзэдун когда–то доказывал государственному секретарю США Генри Киссинджеру, что когда речь идет о внешней политике, национальным интересам следует отдавать предпочтение перед идеологическими разногласиями. Китайцы мастера забывать об идеологии, когда она идет вразрез с их национальными интересами.
Человек, который шестнадцать лет управлял Китаем, архитектор китайских реформ Дэн Сяопин, ушел в мир иной вечером 19 февраля 1997 года.
