Даже во времена Мао Цзэдуна громкие революционные лозунги относились только к внутренним делам. Китайские лидеры понимали, что не располагают силами и средствами для изменения мирового порядка. Все сводилось к традиционной политике манипулирования «варварами».
С древних времен китайцам приходилось противостоять сильным соседям. Слабые в военном отношении, они побеждали, умело используя в своих целях психологию и предрассудки чужеземцев. От холодной войны, от противостояния Советского Союза и Соединенных Штатов выиграл именно Китай. К концу холодной войны Китай невероятно поднялся и оттеснил нашу страну с позиции второй державы в мире.
История научила китайцев тому, что не всякая проблема имеет решение. Вокруг так много врагов, что добиться полной безопасности немыслимо, поэтому надобно неустанно трудиться на благо родины. Но нет смысла завоевывать внешний мир. Земля обетованная — это Китай, китайцы уже нашли свое место на земле.
Самое удивительное состоит в том, что и те, кто не сумел пока выполнить партийное указание и разбогатеть, не теряют присутствия духа, не жалуются на свою трудную жизнь, не клянут власть и начальство, а просто работают.
В ХХ столетии китайцы пережили все мыслимые и немыслимые несчастья: японскую оккупацию, гражданскую войну, революцию, грандиозные преобразования всей жизни, голод, великий скачок, «культурную революцию», не говоря уже о таких природных катаклизмах, как землетрясения и наводнения. Несмотря на все это китайцы, одна из старейших наций на земле, поражают своей жизнерадостностью и оптимизмом.
Удивительную картину можно увидеть ранним утром в Пекине. В столичных парках собираются многие тысячи людей. То, что они делают, едва ли можно назвать утренней гимнастикой. На взгляд европейца, это нечто иное, хотя забота китайцев о своем здоровье очевидна. Китайская гимнастика тренирует не только тело, но и душу. Иногда это почти спорт, но чаще — медитация.
Причем вариантов этой гимнастики множество. Бок о бок занимаются гимнастикой поклонники разных философско–спортивных направлений. Они не мешают друг другу и, похоже, даже не замечают соседей. По крайней мере здесь нет ни правоверных, ни еретиков. К совершенству, физическому и духовному, каждый может идти своим путем.
В пекинских парках ранним утром занимаются не только гимнастикой. Весьма солидные люди начинают день танцами под старые советские мелодии. Они танцуют основательно и всерьез. Танцы, видимо, приравниваются к спорту или медитации. Но убедиться в этом трудно: в танцевальный зал, как гласит строгая надпись, иностранцам вход воспрещен.
Даже в годы неудач китайская дипломатия искусно маскировала государственную слабость. Древний мудрец писал: «Император не управляет варварами. Тот, кто придет к нему, не будет отвергнут. Тот, кто уйдет, не будет преследоваться».
Китай не экспортирует свои идеи. Но разрешает прийти, чтобы познакомиться с ними. В древнем Китае иностранные послы прибывали не ради налаживания двусторонних отношений, а для того, чтобы прикоснуться к великой цивилизации. Соседям пошло на пользу знакомство с культурой Китая.
Вершина китайского прагматизма — отношение к победителю. Когда иностранная династия брала верх в битве, китайская бюрократия предлагала победителям свои услуги: Китай настолько огромен, что без нее никто не справится с управлением… Постепенно завоеватели китаизировались.
Китайцы — приспособленцы и оппортунисты. К чему шуметь и волноваться, если изменить что–либо ты все равно не сможешь? Пока над страной бушует буря, бамбук гнется, наступит затишье — он снова выпрямится. Расторопность и приспособляемость позволяют китайцам спокойно встречать любые неожиданности. Кажется, нет ничего на свете, что могло бы разозлить китайца. Китаец наделен редкой способностью не принимать неприятности близко к сердцу и оберегать себя от того, что могло бы вывести его из внутреннего равновесия.
Китайцы умеют скрывать свои чувства и переживания. Справившись с минутным гневом, спасешь себя от ста дней печали.
Рассудительность и уравновешенность помогают китайцу справляться с трудностями жизни, демонстрировать полнейшую невозмутимость в самые критические моменты. Это страна, на которую постоянно обрушиваются тайфуны и наводнения, которые иногда смывают целые деревни. Тогда гибнут люди и рушится привычная жизнь. Китайцы прямотаки с наслаждением берутся за решение неожиданно встающих перед ними задач.
Нормы поведения китаец согласует не со своей совестью, а с возможным воздействием своих поступков на окружающих. Личные отношения как бы связывают его и с современниками, и со всеми теми, кто жил до него и будет жить после него. Это воспитано веками.
Крайности претят китайцам. Они любят золотую середину, компромиссы. И перед смертью китайца не покидает понимание того, что он член великого клана, который ведет свою историю из седой древности в далекое будущее. Он видит перед собой неприметный холмик земли на семейном поле, под которым ему суждено покоиться. Он знает, что его сыновья, его внуки и впредь будут возделывать эту землю.
Но все меняется.
В Китае отмечен всплеск интереса к работам Зигмунда Фрейда и психоанализу. Переводы книг Фрейда продаются во всех книжных магазинах. Еще недавно его имя было известно только профессионалам. Компартия в свое время запретила все виды психоанализа, назвав его псевдонаукой. Во время «культурной революции» психология в целом была под прицелом. У настоящего коммуниста не бывает психологических проблем. Если что–то непонятно, можно поговорить с секретарем парткома…
Между тем, в Китае высокий уровень душевных заболеваний. Здесь не принято делиться сокровенным с чужими, мешает традиционная культура стыда. В реальности китайцы переживают так же, как и все остальные люди на земле: те же подавленные желания, стремления и чувства. Проблема подавляемых сексуальных эмоций очень актуальна для современного китайского общества… Но не это главное.
Болезненные воспоминания о прошлых политических кампаниях, когда погибло множество людей, всплывают вновь и вновь. Погоня за экономическим успехом, конкуренция, соперничество, отчаянная борьба за рабочие места, должности и посты породили новые психологические проблемы. Обратиться к врачу все еще стыдно, однако же, проблемы сами собой не рассасываются…
Европейцам или американцам кажется, что Китай — это край света. Но сами китайцы так не думают. Напротив, они уверены, что живут в самом центре мира. Сегодня — больше, чем когда бы то ни было.
Вот почему в Пекине горячие головы говорят, что Китай вступает в эпоху
национального возрождения. После четырех десятилетий экономического успеха молодое поколение китайцев сознает, что наступило время величайших возможностей для Китая.
Глава британской внешней разведки МИ‑6 Алекс Янгер, выступая перед студентами университета Сент–Эндрюс, в котором сам когда–то учился, признал:
– Грубо говоря, власть, деньги и политика перебираются на Восток, — это та политическая реальность, к которой нам нужно адаптироваться.
