Мао родился 26 декабря 1893 года в крестьянской семье в деревне Шаошань (провинция Хунань). Его имя Цзэдун в переводе с китайского означает «Сияющий на Востоке». Мао обожал свою мать и ненавидел отца. Во время «культурной революции» говорил:
— Мой отец был плохим человеком. Если бы он был сейчас жив, ему следовало бы сделать «самолет»…
Так хунвэйбины поступали со своими жертвами: выкручивали им руки за спиной, а голову опускали вниз.
Как это ни странно для вождя революции, Мао был человеком книги, а не действия. Он хотел учиться, много читал, писал стихи. Поздно вставал и с юных лет страдал от бессонницы. Знакомство со снотворными улучшило его жизнь. Он даже сравнил изобретателя снотворных с самим Карлом Марксом.
В юные годы Мао был невысокого мнения о своем народе: «По своей природе люди в нашей стране инертны, лицемерны, довольствуются рабским положением и полны предрассудков…. Страна должна быть разрушена, а затем построена заново».
Мао Цзэдун преподавал в школе историю, но не собирался довольствоваться столь скромной ролью.
Мао увлекся коммунистическими идеями и подумывал о поездке в «Мекку революции» — Россию. Пытался брать уроки русского у одного эмигранта, но не осилил даже алфавита.
До начала индустриальной революции Китай был значительно богаче любого европейского государства. Китай больше всех производил и торговал. На протяжении восемнадцати из двадцати последних столетий Китай производил большую долю валового внутреннего продукта, чем любое западное общество. Еще в 1820 году на долю Китая приходилось больше тридцати процентов мирового ВВП — это больше чем совокупное производство тогдашних Западной Европы, Восточной Европы и Соединенных Штатов!..
Китайцы привыкли считать другие народы варварами. В давние времена китайские власти просто издевались над иностранцами. Китайская элита установила экономические и культурные связи с Европой еще в XVIII веке, когда китайцы снабжали Европу фарфором, изучали европейскую архитектуру и искусство.
С древних времен Срединная империя была ведущей политической и культурной силой в Восточной Азии. Китай оказал глубокое влияние на развитие корейской, японской, вьетнамской культур. Властители этих стран посылали дары китайскому императору в надежде поддержать хорошие отношения с великим государством. И только в XIX веке западный империализм, а затем японский милитаризм покончили с китайским лидирующим положением в регионе. Наступил период колоссального унижения китайцев. Они были поражены и растоптаны. И не понимали, как при такой великой истории это с ними случилось.
29 декабря 1911 года в Нанкине вождя революции Сунь Ятсена провозгласили временным президентом Китайской республики. В октябре 1919 года Сунь Ятсен преобразовал Чжунхуа гэминьдан (Китайскую революционную партию) в Чжунго гоминьдан (Китайскую национальную партию).
После кончины Сунь Ятсена от рака главой центрального правительства Китая стал генерал Чан Кайши. Он руководил страной двадцать два года — пока в 1949 году его не одолел Мао Цзэдун.
Советские руководители разрывались между гоминьданом и китайской компартией. Дружить хотели и с правительством, как реальной властью, и с товарищами коммунистами.
С начала тридцатых китайская политика Сталина стала определяться противостоянием с Японией, территориальные аппетиты которой росли с каждым днем. Корея уже была японской колонией, и с ее территории императорская армия пыталась захватить Китай.
Сталин старался помешать тому, чтобы Китай перешел под управление японцев, пытавшихся захватить страну. Но он и не желал укрепления китайского правительства, чтобы оно не стало слишком сильным — в таком случае исчезнет желание ориентироваться на Москву. Сталин одновременно помогал центральному правительству Чан Кайши в борьбе против японцев, и он же поставлял оружие коммунистической армии Мао Цзэдуна, чтобы она сражалась против Чан Кайши.
В Москве китайских коммунистов инструктировали: «Сейчас главное — война с японцами». Но Мао не хотел отказываться от борьбы за власть. Он знал, что Чан Кайши зависит от Советского Союза и не посмеет сейчас вести решительные действия против коммунистов. В Москве были им недовольны.
В январе 1941 года глава исполкома Коминтерна Георгий Димитров писал Мао: «Не вздумайте по собственной инициативе развязать гражданскую войну».
Димитров доложил Сталину:
«Китайские товарищи бездумно ведут дело к расколу. Мы решили обратить внимание товарища Мао Цзэдуна на его неправильную позицию…»
Сталин выразился еще резче в послании Мао:
«Мы не считаем, что раскол является неизбежным. Вы не должны стремиться к расколу. Наоборот, вы обязаны сделать все, что возможно, для предотвращения гражданской войны. Пожалуйста, пересмотрите свою теперешнюю позицию по этому вопросу».
После нападения нацистской Германии на Советский Союз, в июне и сентябре 1941 года Исполком Коминтерна просил ЦК компартии Китая перебросить части Красной армии и партизанские отряды в Южную Маньчжурию, чтобы в случае вступления Японии в войну против СССР незамедлительно развернуть в японском тылу боевые действия.
ЦК КПК ответил отказом:
«Не исключено, что мы будем разбиты и не сможем упорно отстаивать партизанские базы в тылу противника».
Несколько раз советские представители обращались с призывом к Мао Цзэдуну активизировать Красную армию, чтобы сковать основные силы японской армии и не позволить ей присоединиться к Гитлеру. Мао был весьма практичен и видел, что Советский Союз ему очень полезен. Когда фашистская Германия напала на Советский Союз, он очень боялся поражения Москвы. Но не откликнулся на призыв Сталина и не спешил помогать Советскому Союзу и разворачивать широкие действия против японцев. Советским представителям он рекомендовал отвести войска за Урал и развернуть партизанскую войну.
Удивительным образом Сталин не обиделся на Мао, понимал: для вождя китайских коммунистов его собственные цели важнее всего. В этом смысле они были очень похожи.
После разгрома нацистской Германии американцы просили Москву присоединиться к боевым действиям против Японии. Условием вступления в войну Сталин делал возвращение России всех прав и территорий, утраченных в неудачной русско–японской войне 1904–1905 годов, восстановление в Порт–Артуре военной базы, а также передачу Советскому Союзу права управлять Китайско–Восточной и ЮжноМаньчжурской железными дорогами.
Президент Франклин Рузвельт принял все условия Сталина и взялся убедить Китай пойти навстречу Москве. Летом 1945 года в Москву приехала китайская делегация. Чан Кайши не хотелось, конечно, принимать советскую военную базу на своей территории. Но Сталин убеждал китайцев: все это нужно только для того, чтобы в будущем держать в руках Японию:
– Япония не будет разорена, даже если она подпишет безоговорочную капитуляцию. После Версаля думали, что Германия не поднимется. Прошло пятнадцать–двадцать лет, и она восстановилась. Нечто подобное случится и с Японией, даже если ее поставят на колени.
