– Оля! – крикнул он, протягивая руки к ревущим жене и Верочке и помогая слезть на землю. – Ужас какой! Как вы?
Вокруг быстро собралась толпа. Оля повисла у Гарика на шее и затряслась в рыданиях, Верочка вцепилась в его брюки и орала во все горло. Сзади донеслись выкрики: «Убился, бедолага!», «Шею сломал!». Гарик повернул голову к кричавшим. Толпа переместилась к краю обрыва, заглядывая вниз, охала, вздыхала, шептала и всхлипывала одновременно. «Кирилл», – понял Гарик. Он не видел, как парень упал, его внимание было полностью приковано к мчащейся лошади, которая теперь, как ни в чем не бывало, стояла на лужайке, переминаясь с ноги на ногу, лишь иногда нервно всхрапывая.
– Оля, мне нужно отойти, – сказал он жене, осторожно отстраняя ее. Та кивнула, обняла Верочку и села на траву. Колени ее дрожали.
Гарик подошел к крутому склону. Тело Кирилла скорчилось в неестественной позе далеко внизу. Голова сильно вывернута, распахнутые глаза безмятежно смотрят ввысь. «Как будто предвидел, когда крылья у Бога просил», – подумал Гарик, вспомнив слова его последней песни. Что– то колючее поползло по щеке. Смахнул, думая, что это гусеница. Оказалось, слеза. Вдруг его осенило: этот неказистый, похожий на женщину долговязый парень, к которому он относился со снисходительным презрением, только что спас его жену и чужого ребенка ценой собственной жизни. Наверняка знал, что не уцелеет, вставая перед мчащейся, как ураган, лошадью. Знал, но преградил ей путь, не позволил сорваться в обрыв. И угодил туда сам. Погиб, чтобы другие могли жить.
Кто– то сильно толкнул его в плечо, едва не сбив с ног. Гарик резко обернулся. На траве рядом лежала бритоголовая, свалившаяся в обморок. Люди, стоявшие поблизости, склонились над ней, подняли, куда– то понесли. Он снова посмотрел вниз, на рваный глиняный склон Тары с торчащими повсюду корнями, поросший редкими соснами и утыканный острыми, как сломанные зубы, пнями. Шансов уцелеть у парня почти не было. Сколько ему было лет? Едва ли исполнилось двадцать пять. И вот в один миг все закончилось, застыло в одночасье, остановилось, словно кто– то нажал кнопку «стоп» на самом интересном месте приключенческого фильма, где тот исполнял главную роль. А река Тара несла дальше свои медные воды, сверкая в солнечных лучах, как праздничная лента. Белые облака, отражавшиеся в ней, плыли вдаль вместе с быстрым течением. Ветер подгонял их, склоняя к воде растущие на другом берегу ивы. Жизнь продолжалась.
Издалека послышался зычный голос Демьяна и кудахчущий – Марины. Гарик повернулся и пошел разыскивать их. Взбесившуюся лошадь куда– то увели. Люди толпились вокруг Оли с сочувствующими лицами. Среди них маячила могучая спина Демьяна, обтянутая серой футболкой. Из– за плеча его выглядывала зареванная Верочка, которую он держал на руках.
– Как они на лошади очутились? – спросил Гарик, приблизившись.
– Кто ж знал, что ее понесет? – охрипшим голосом ответил Демьян. – Пастушок сказал, что эта кобыла самая спокойная. Никогда не артачилась.
– Да где ж вы ее взяли?
– На берегу. Там, где в первый раз были, помнишь?
Гарик вспомнил табун пасущихся лошадей за изгородью, который видел в свой первый поход на реку.
– Они покататься решили. Верочка хотела на лошадку. Марина пыталась сесть вместе с ней, да на лошадь не смогла залезть. А Оля залезла. И Верочку мы к ней в седло посадили. Вначале все нормально было. Ходила себе лошадка тихонько, хвостом помахивала. Верочка смеялась, довольная. Вдруг кобыла тревожиться начала. Заржала и пошла скакать в разные стороны. Я к ней, чтоб Олю и Веру снять, а она как шарахнется вбок, ну, и помчалась!
– А пастушок что?
– Куда там, в один миг исчезла, и криков его не слышала.
Незнакомая женщина в пестром платке прошептала:
– Вы перед тем на Шайтане не были, случайно?
Гарик вздрогнул от неожиданности.
– Как раз были, а что? – удивился Демьян.
– Нельзя после Шайтана на лошадь. – Она со вздохом покачала головой. Стоящие рядом подхватили: «Нельзя, нельзя».
– И лошади, и коровы от тех шарахаются, кто недавно на озере том побывал. Все уж знают. После Шайтана пару дней к скотине не подойдешь. Да местные и не ходят на чертово озеро. А у туристов скотины нет. Первый раз такая беда стряслась, – объяснила женщина.
Когда покидали «место силы», Гарик заметил милицейский «уазик», из которого высаживались люди в форме. Сейчас поднимут труп и увезут в Муромцево, подумал он с тоской. Даже на похороны к парню прийти не получится. Приедут родственники и заберут в родные места. Гарик даже не знает, откуда тот был родом. Может быть, потом удастся выяснить, где будет могила человека, отдавшего свою жизнь его жене, чтобы иногда положить на надгробие букет свежих цветов.
Ночью в гостином доме невозможно было уснуть. В своем номере до самого утра выла бритоголовая, оплакивая погибшего друга, и стены не могли остановить ее протяжный, тоскливый вой. Всю душу выворачивало от этого звука. Наверное, что– то похожее услышала в «темнилище» Татьяна Моргун. Гарик попытался представить, что это стоны гуляющих по коридорам сквозняков, но уснул лишь под утро.
Проснулся от стука в дверь. Администратор Ирина испуганно сообщила, что внизу их ждет следователь. Гарик разбудил Олю. В прихожей Демьян и Марина уже давали показания. Следователь с усталым лицом долго мучил их расспросами, писал протокол и отпустил их лишь спустя час. Потом пошел в номер, где жил погибший, опрашивать бритоголовую.
Гарик и Оля вышли во двор: хотелось свежего воздуха.
– Хочу домой, – сказала жена после долгого молчания.
– Нужно побыть еще пару дней, – ответил Гарик.
– Зачем? Давай уедем. Я тут не хочу оставаться ни минуты.
– У меня есть одно дело.
– Что? – она непонимающе взглянула на него.
– Пойдем в беседку, мне нужно кое– что тебе рассказать.
Гарик начал издалека. С того, как однажды подвез ученого Гольдштейна и нашел его «флэшку», как прочитал его доклад об озерах в окрестностях Окунево и узнал о легенде, гласящей, что на дне Шайтана покоится Кристалл, способный дать человеку знание, с которым тот достигнет всего, чего пожелает. Она смотрела на него, как на умалишенного.
– Ты серьезно? Не шутишь? – В ее глазах мелькнул страх. Наверное, решила, что у него «крыша поехала».
– Я ждал весны, чтобы приехать в Окунево и исследовать дно озера. Не уеду, пока не выполню задуманное.
– И как ты собираешься это сделать?
– У меня есть акваланг и подводный фонарь.
– Откуда?
– Купил по объявлению в Интернете. Завтра с утра пойду на озеро. Ты пойдешь со мной?
Она резко встала, покрутила пальцем у виска и ушла в дом. Остаток дня они не разговаривали. Оля лежала на кровати с наушниками в ушах и ни разу не посмотрела на него. Гарик принес из машины сумку с подводным снаряжением, разложил на полу в номере желтые баллоны с воздухом, насос, маску, фонарь. Проверил, как все работает. Подкачал воздух в резервуары. Бережно упаковал все обратно. Сходил в столовую, попросил повариху утром сложить ему обед в контейнеры. Вечер просидел во дворе, в беседке, глядя на пламенеющий закат. Оля так и не вышла. Он отправился спать в машину, стоявшую во дворе, и всю ночь отбивался от комаров. Утром, измученный и невыспавшийся, наскоро впихнул в себя завтрак. Поднялся в номер. Оля спала, так и не вынув из ушей наушники. Он поправил на ней сбившееся одеяло, взял сумку и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.
