Но у него получилось! Это вышло так неожиданно, что он провалился и ушел вниз сразу метра на три. Вокруг было темно. Свет не проникал сквозь завесу из растительности. И вода, не тронутая майским солнцем, была студеная. Гарик проследил взглядом за лучом фонаря, прорезавшего во тьме узкий коридор. Дна видно не было. Он приуныл – точнее, сдался. Поиски Кристалла можно было считать оконченными. Бессмысленно было надеяться обнаружить какой– то камень, пусть даже и большой, в этой бескрайней мгле, где даже само дно невозможно разглядеть. Он уже вытянул вверх руки и собрался подниматься, как вдруг ему показалось, что в конце светового луча мелькнуло что– то большое и темное. Он поводил фонарем, всматриваясь, и вновь увидел странное черное пятно. Направил свет прямо на него. Пятно находилось глубоко внизу, метров в пяти от его ног, немного в стороне. Исследуя предмет, Гарик пришел к выводу, что это, скорее всего, огромное бревно. огромное Возможно, ствол старого дерева, рухнувшего и упавшего в озеро, плававшего долгое время по поверхности и затонувшего. Тонут ли деревья в воде, Гарик не знал, но полагал, что старый трухлявый ствол мог сильно напитаться влагой и оттого пойти на дно. Только вот расположен он странно – не горизонтально, а вертикально, будто его поставили «на попа» и он почему– то не падает. Стоит себе, точно корабельная мачта. А еще цвет у него угольно– черный. Может, дерево обуглилось во время стихийного пожара? Ведь говорили же, что здесь часто горят торфяные болота. В конце концов, какая разница, что там не так с этим деревом, подумал Гарик. Кристалл не найти. Надо возвращаться. Воздуха осталось на пару минут, а он на приличной глубине. Хотел отвести взгляд от маячившего внизу бревна, но почему– то помедлил. Что– то было в нем неправильное… Тут Гарик понял, что это не бревно, а аккуратно отесанный столб! Ведь у дерева должны были торчать в стороны обломки веток, сучки… Но если это столб, откуда он здесь взялся? Кто и зачем приволок его сюда и утопил в озере? Да не просто утопил – установил вертикально прямо, закрепил на дне. Биение сердца ускорило темп. Гарик лихорадочно соображал. Столб здесь определенно неспроста! Наверное, это метка. Указатель. Может быть, рядом находится и статуя Ханумана с Кристаллом у основания? Нужно подняться наверх, наполнить баллоны и вернуться вновь, чтобы подобраться к столбу поближе. Он сделал рывок вверх, но почему– то погрузился еще ниже. Что за чертовщина? Гарик снова дернулся всем телом, но не поднялся ни на метр. Почувствовал, что его тянет ко дну, будто засасывает. Черный столб приближался, и Гарик, охваченный ужасом, разглядел на поверхности странного предмета круглое углубление, похожее на огромное дупло. И дупло это расширялось подобно жадному рту, приготовившемуся проглотить его целиком. Если бы Гарик не был в воде, он бы уже заорал. А так изо рта вылетело лишь несколько пузырей. Он сделал вдох и понял, что дышать больше нечем. Запаниковал. Мысли заметались в голове. О том, что дно озера станет его могилой, и что смерть его так же нелепа, как и жизнь, и что получил он то, что заслужил… И вдруг голос Верочки – тоненький, звонкий – зазвучал в голове: «Дядя черненький, большой рот дырявый, а глаз нет совсем… Дядя черненький, длинный как бревно, и ни одного глаза…». Его продолжало тянуть к столбу. Но сколько ни пытался он сопротивляться неведомой силе, все было тщетно. В ушах появился давящий звон, нарастающий с каждой секундой. Вдруг показалось, что этот звук исходит от столба. «Мам– м– м… Мон– н– н… Мам– м– м… Мон– н…». – Монотонный оглушительный гул заполнил все пространство. Толща воды завибрировала, заволновалась. Тело Гарика закрутилось волчком и ускорилось, словно он попал в сливное отверстие в раковине. «Что, черт возьми, здесь происходит?» – успел подумать он, прежде чем сознание покинуло его, когда он поравнялся с распахнутым зияющим ртом, издающим эти демонические звуки. Адские звуки, всю душу выворачивающие наизнанку. Уж не угодил ли он в ворота, ведущие прямиком в ад? Не заслужил он такой страшной участи! За что? Никого не убивал, не крал, даже жене не изменял! Не должен он в ад попасть, неправильно это… Гарик почувствовал, как горячие слезы выкатились из глаз, прикрытых подводными очками, и в этот момент тьма набросилась на него, как голодный зверь, и свет фонаря померк перед глазами.
А потом, когда Гарик снова открыл их, тьма не исчезла, но покрылась россыпью звезд. Откуда– то взялась луна – большая, желтая. Зато исчезла вода. Он шевельнул пальцами рук и ног. Точно, он на суше. Лежит на чем– то твердом. Кажется, похоже на дощатый настил. Неровные доски давят в спину. Он весь мокрый и страшно замерз. Трясется и стучит зубами. Почувствовал, как чьи– то пальцы с острыми ногтями впиваются в плечи и пытаются его тащить куда– то. Захотел повернуться, но не смог даже голову от досок оторвать. Над ним склонилось лицо девушки. Длинные мокрые волосы защекотали его щеки. Она была красива и одновременно ужасна. Глаза выпучены, ноздри раздуты, дышит тяжело, точно жаба. Вдруг хватает его оберег, висящий на шее на серебряной толстой цепочке, и начинает душить. Гарик пытается оттолкнуть ее руки, но то ли она очень сильная, то ли он ослабел. А ногти– то какие страшные! Синие! Не иначе, русалка это на него напала! На дно хочет утащить снова, в воду ледяную, к черному столбу! Не хочет он туда! Ни за что ей не позволит сделать это! Гарик дернулся всем телом, взбрыкнул ногами, толкнул ее в плечи что было сил. Она на спину опрокинулась. Чешуя под луной на ней засеребрилась, красивая такая. И чешуя, и русалка красивая. Жаль, что злобная только. Лежит, смотрит на него, рот открывает, закрывает, губами шевелит, что– то сказать ему хочет, а не может. Интересно, где хвост– то у неё? Рыбий должен быть, с раздвоенным плавником на конце. Не видно. Подогнулся, видать, когда она упала. Надо срочно удирать, пока она снова не набросилась, гадина болотная! Гарик вскочил на ноги, но тут почему– то деревянный настил вдруг резко прыгнул вправо, потом влево, а потом старые серые доски подскочили и с размаху ударили его прямо по лицу.
Когда Гарик вновь открыл глаза, он тут же зажмурился от обилия света, ослепившего его. Голова гудела. Страшно болел нос. Вспомнил прыгнувшие на него доски, русалочье лицо, раздувшееся от злости, синие ногти и чешую… И страшный черный столб с дуплом– пастью, засасывающий его. Что все это было? И жив ли он? Может быть, Бог смилостивился над ним за все его страдания и забрал в рай? Осторожно приоткрыл веки и глянул в пространство перед собой сквозь частокол ресниц. Вначале видел лишь белый свет и больше ничего. Потом различил синеву неба, облака и золотое солнце прямо над ним. День! Слышно, как шумит листва, обдуваемая ветром. И пахнет так вкусно! Не болотом, не тиной, не гниющими водорослями… Пахнет едой! Где– то неподалеку что– то варится. Пар плывет по воздуху над ним, щекочет ноздри. Гарик поворачивает голову, которая тут же взрывается. Через мгновение оказывается, что нет, не взорвалась, цела голова, только болит очень. Зато он теперь видит немного больше. На ветру трепещут какие– то вещи, переброшенные через натянутую между деревьями веревку. Кажется, его вещи! Брюки, куртка, и – черт побери! – трусы. А рядом сверкает на солнце русалочья кожа. Ой, странно все как– то! Только русалки ему не хватало! И так ночью не придушила его едва! Медленно– медленно, чтоб избежать повторения «взрыва», поворачивает голову в другую сторону – в ту, откуда доносится вкусный запах. И тут же зажмуривается от увиденного. Это что– то совсем уж нереальное! Спиной к нему стоит обнаженная (то есть совсем голая) девушка, стройная, даже слишком – видны полукружия ребер, но фигуристая. Длинные темные волосы полощет ветер. Она помешивает что– то в закопченном котелке, висящем на огне. Дует в ложку. Пробует. И вдруг, словно почувствовав кожей его взгляд, резко оборачивается. Гарик ошарашенно моргает. Оказывается, это Лия! И такая красивая, что глазам смотреть больно. Снова зажмурился.
