– Сойдет, – кивнул он и добавил: – Последний раз ел сутки назад.
Она проворно захлопотала вокруг котелка. Интересно, откуда она взяла его на берегу озера? Да и сама откуда взялась? Он спросил ее об этом.
– А! Здесь, неподалеку, на холме, есть типи. Котелок оттуда давно туристы принесли, в кустах был припрятан. Многие же любят уху здесь варить. Рис, сушеные овощи и вяленую рыбу я всегда в рюкзаке с собой ношу, на всякий случай.
– Что еще за типи? – Гарик впервые слышал это странное слово.
– Это лагерь из шалашей. Все его называют типи. Такие домики, похожие на вигвамы или юрты, из бревен, составленных конусом, с отверстием вверху для выхода дыма, чтоб можно было жечь костер прямо внутри.
– Интересно. И кто его соорудил? – Гарик принял из ее рук миску с дымящейся едой и ложку.
– Не знаю. Туристы, наверное. Там всегда кто-то есть с мая по сентябрь. И еще палатки ставят. На берегу озера земля слишком болотистая. Сыро, комаров много. Некоторые еще говорят, что озеро на них давит. Не могут долго у воды. А там, на холме, сверху вид красивый на Шайтан, воздух свежий, тиной не пахнет. Люди живут по нескольку дней. Наслаждаются природой, медитируют, думают. Одни приходят, другие уходят. – Ее голос тихо шелестел, подобно молодой весенней листве, взбудораженной игривым ветерком. Гарику хотелось слушать ее вечно. Он спросил:
– А ты как здесь очутилась?
– Я пришла с … – Она вдруг запнулась на мгновение. – С друзьями.
– Да? А где твоя мама?
– Осталась в ашраме. – Тень беспокойства промелькнула в ее глазах. Лия что-то скрывает или Гарику показалось?
– И что, она тебя отпустила?
– Конечно. Я же не одна.
– Уйти в безлюдные места с парнями?
– Тебе, может, это и странно. А у нас ценится личная свобода. И друзей моих мама хорошо знает, – ответила Лия голосом провинившейся школьницы.
– И почему же ты одна меня из озера вытаскивала, а не позвала их на помощь? – удивился он.
– Я купаться пошла. Поздно уже было, они не захотели. Сидели в шалаше, песни под гитару пели вокруг костра.
– И одну тебя отпустили?!
– Да я тут уже много лет живу, каждый уголок знаю. Все время купаюсь в озере по ночам, что тут странного? Вот и вчера, пришла, только собралась в воду лезть, как вижу, веревка от настила в озеро тянется. Взялась за нее, чувствую, тяжело. Привязано будто что-то. Тянула что было сил. Чувствовала, что должна это сделать. Странное такое возникло ощущение, что спасаю кого-то. И вот твоя голова из воды показалась. Думала, мертвый ты. Выволокла тебя наверх, на грудь надавила, из тебя и хлынуло. Очнулся ты и давай драться, ногами и руками махать. Вскочил, бежать бросился, да споткнулся.
Гарик потрогал разбитый нос. Наверное, синяки под глазами выступят.
– И как же ты меня на поляну приволокла?
– За веревку тянула. Ты очень тяжелый, хотя и худой.
– А что друзей на помощь не позвала?
– Да не хотела тебя ночью одного бросать. Думала, подожду, пока очнешься хотя бы. А то вдруг придешь в себя, а вокруг никого нет, и пойдешь плутать. Пропадешь еще. Тут ведь кругом болота.
– Да уж знаю. Вчера весь день плутал. Чуть не утонул.
– А что тебя сюда привело? – спросила она и внимательно взглянула на него своими большими темными глазами. Вот он, омут, из которого не выбраться. В болоте не утоп, в озере не утоп, а в омуте этом навеки сгинет, подумал Гарик. Сгинет с радостью.
11. Кровожадный идол, волшебная сказка и уродливая быль
Мутный омут распахнет
На закате жадный рот,
Спрятавшись среди болот,
Солнышко на ужин ждет.
В мрак безмолвный черных вод
Медленно оно войдет,
И безжалостный проглот
Над светилом рот сомкнет.
– Что ты искал на дне озера? – Лия повторила вопрос, не отводя взгляда, будто подозревала его в чем-то нехорошем.
В двух словах Гарик ответить на это не мог, и он начал рассказывать с самого начала. Со встречи с Гольдштейном, благодаря которой узнал об Окунево, озерах, бабаджистах, статуе Ханумана и космическом Кристалле, и о своем заветном желании достичь финансового благополучия, чтобы ни в чем больше никогда не нуждаться. Потому что вырос в нищете, и его бедная мать, воспитывая сына в одиночку, измучилась, стараясь добыть для него самое необходимое. И что они с женой хотят ребенка, но Гарику не на что купить достойное жилье, а родившееся дитя станет пятым жильцом в крошечной квартире и будет обречено жить в бедности. Она слушала внимательно, не перебивая.
– Ну и как думаешь? Правда, есть на дне эта статуя бога-обезъяны и Кристалл или нет? Ведь ты живешь в ашраме. Что говорят бабаджисты? – спросил он, закончив долгую исповедь.
Лия пожала плечом, обтянутым серебристой тканью.
– Если честно, всерьез никогда не задумывалась. Да, легенда такая существует, и последователи гуру Бабаджи уверены в ее правдивости. Ты ведь не нашел Кристалл?
– Нет. – Гарик покачал головой. – Там такая тьма.
– У местных Шайтан-озеро не в почете, – вдруг сказала Лия и нахмурилась. – Рассказывают такие страшные истории… Жуть просто!
– Да, я тоже слышал. Будто торфяное болото прогорело до самого ада, и черти оттуда наружу выбрались. Поэтому озеро так и назвали. Шайтан, по-татарски – «черт».
– Я другое слышала. Что на месте озера давным-давно стоял храм. В нем люди нечистой силе поклонялись. Просили у нее богатство, власть, любовь. За отпущенные дары приносили в жертву маленьких детей, даже младенцев. Человек, которому темные силы дали то, что он просил, должен был принести в жертву ребенка не старше пяти лет. В центре храма стоял черный идол – обтесанное дерево с большим дуплом. Людская молва гласит, что дерево очень древнее, выросло еще во времена сотворения мира. А корни его проросли так глубоко, что добрались до обители нечистой силы. И храм, выстроенный вокруг него, тоже был очень древний, а служители того храма были настоящие черти. Человек, желание которого было исполнено, приносил к столбу ребенка и убивал его в дупле, а служители ходили вокруг и кричали «Маммон!». Говорят, так они призывали повелителя темных сил. Кровь пропитывала древесину до самых корней, насыщая кровожадного демона. Если же человек, воспользовавшийся даром, не выполнял страшный ритуал жертвоприношения, его ждали невыносимые мучения, остановить которые не могла даже его собственная смерть. Ему всюду начинал мерещиться черный идол. Он приходил во сне и наяву, напоминая о невыполненном долге, и заставлял корчиться своего должника от боли и страха. Тот, в конце концов, был вынужден исполнить ритуал. Многие века черный идол поглощал чистые ангельские души детей. Однажды боги узнали о творящемся зле и бросили на Землю огненный камень. Они хотели уничтожить только этот храм. Но темные силы попытались отразить нападение. Камень, несущий в себе божественную волю и мощь, раскололся на пять кусков. Четыре из них разлетелись по округе. Один угодил в храм и все-таки снес его, а воронка в месте удара заполнилась водой. Три другие пробили землю в тех местах, где течет подводная река. Так появились озера Данилово, Щучье и Линево, прозрачные и чистые. А самый большой кусок, сердце камня, упал в тайном месте, и образовалось озеро Потаенное, наделенное божественной природой. Но увидеть его могут лишь достойные.
