Гарик вспотел. Во рту пересохло. Похоже, не врет она. Правда, ребенок его. Но никаких чувств от осознания того, что стал отцом во второй раз, не испытал. Хотя нет, испытал. Раздражение и досаду. Ничего общего с той окрыляющей радостью, охватившей его, когда узнал о беременности Оли. Наверное, Зоя заняла место в его сердце полностью, не оставив ничего для кого-то еще. А может быть, помешало чувство омерзения, испытанное к Лие в момент, когда он узнал, что это юное ангелоподобное создание так вероломно использовало его, изображая страсть, но на самом деле расценивало лишь как очередного клиента.
– Ну и сколько ты хочешь? – процедил он угрюмо, уставившись на пустой стол.
– Твой загородный дом с оплачиваемой тобой прислугой, машину с водителем и двадцать миллионов рублей, – произнесла она надменно. Вышло это у нее так артистично, будто повторяла тысячу раз, репетируя перед встречей.
Гарик, ошарашенный ее дерзостью, ответил, кисло улыбнувшись:
– У вас, мадам, богатая фантазия. У меня нет таких денег. Но, если ребенок действительно от меня, я готов назначить содержание, скажем, тысяч сорок в месяц. И никаких домов и миллионов.
– Что? Да ты одному своему мордовороту наверняка платишь вдвое больше! – она фыркнула. – Я даю тебе на размышления неделю. Если не согласишься, Лия и я подаем в суд. Я буду ее представителем, ведь ей только шестнадцать. Представляю, как обрадуется твоя жена, когда узнает о новом твоем наследнике. Ты ведь еще не рассказывал ей о своей интрижке на озере?
Гарик поморщился.
– Где сейчас Лия? Ты же привезла ее в город, верно? Хочу сам с ней поговорить.
– А какой в этом смысл? Хочешь разжалобить ее? Заделал ребенка, а теперь жмешься, жалеешь денежки для сына? Не хочешь дочь обделять?
– Послушай. Если б не твои сутенеры, которые вывезли меня из Окунево и бросили в машине, застрявшей в грязи, все могло сложиться иначе. Ты сама постаралась для своей дочки, убрав меня, голозадого, из ее жизни, – выпалил Гарик, понимая, что все слова бессмысленны.
– Что ж, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. – Она хихикнула. – Сколько у тебя с собой?
Гарик распахнул толстый бумажник, выгреб всю наличность и бросил пачку купюр на стол перед ней. Она схватила деньги, пересчитала со сноровкой матерой торгашки, спрятала в карман плаща.
– Всего-то пятьдесят тысяч. Будем считать, что неделю размышлений ты себе оплатил. – Она резко поднялась, едва не уронив красивый резной стул с высокой спинкой. – Ну, счастливо тебе! Надеюсь на твое благоразумие. А иначе и денег лишишься, и нары тюремные задницей отполируешь.
Она имела наглость еще и подмигнуть ему, будто закадычная подружка! Гарик молча смотрел, как женщина в мятом, забрызганном грязью плаще пересекла зал и исчезла за дверью. Потом только позволил себе подпереть лоб рукой и закрыть глаза, больше не пытаясь скрыть отчаяния. Приглушенные голоса посетителей ресторана сливались с барабанной дробью осеннего дождя, тоскливо стучавшего в огромные окна.
Когда отпущенная неделя подошла к концу, Гарик так и не придумал достойного выхода из сложившейся ситуации. Да и думать было некогда. Приближался день рождения Зои, первый годик, и он погрузился в организационные хлопоты. Нужно было не только выбрать ресторан и меню, но и тщательно продумать список приглашенных, чтобы не забыть никого из влиятельных людей города, с которыми он успел завести знакомство. Теперь он был заметной фигурой в городской тусовке, и это ему льстило. Никого из его нового окружения не смущало то, что способ заработка у Гарика был не совсем порядочный. Никто из них его не осуждал, наоборот, относились с уважением. Что ж, не зря говорят, что деньги не пахнут.
В просторном зале, украшенном в стиле детского утренника, с гирляндами воздушных шаров и огромными плюшевыми медведями вдоль стен, собралось не меньше сотни народу. Десятка два ребятишек от года до семи галдели в специально отведенной для них игровой зоне, отделенной от основного зала мягкой, прочной сетчатой изгородью. Зоя восседала во главе стола, в изящном, белого цвета, высоком детском креслице, и увлеченно сосала очищенный кусок яблока, звонко причмокивая и время от времени цокая языком. По обе стороны от нее расположились Оля и няня. Официанты сновали вдоль длинного стола, разнося блюда и разливая по бокалам напитки. На сцене взрослая певица в детском платье и с огромным розовым бантом на голове голосила: «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекой…». Рядом с ней на сцене отплясывали два танцора в костюмах крокодила Гены и Чебурашки. Гигантская пирамида из блестящих упаковок с подарками возвышалась на полу позади именинницы.
Торжество шло своим чередом. Гарик уже немного выпил и расслабился. Он беседовал с именитыми гостями, стараясь никого не обделить вниманием, а сам украдкой посматривал на пышущую здоровьем дочь, любуясь ей. Красивее ребенка он в своей жизни не видел. Теперь она увлеклась разбросанными по столику мелкими кусочками разгрызенного яблока, надавливая на них по очереди маленьким пальчиком с серьезным сосредоточенным видом.
В монотонном шуме беседующих гостей послышались вежливые приветствия. Кто-то еще подоспел к столу. Гарик увидел, как официантка показывает свободное место за столом женщине с упитанным младенцем на руках. Та с улыбкой села на предложенный стул, устроив малыша на коленях, и ее изучающий взгляд заскользил по лицам сидящих. Несколько секунд Гарик пытался вспомнить, кто это. Странно, сам составлял список, а вновь прибывшую гостью узнать не может. Наверное, с минуты на минуту появится ее супруг – кто-то из бизнесменов или членов городского собрания, задержавшийся у входа, например, чтобы выкурить сигарету. И тогда все прояснится. Гостья, видно, чувствовала себя «не в своей тарелке». Она была здесь явно чужой, никого не знала. Но любопытная. Вон как глазищами рыскает, словно ищет кого-то. И красивая, хотя и не во вкусе Гарика, он худышек всегда предпочитал, а эта полнотелая, с большой грудью, круглолицая. Волосы коротко острижены «под мальчика», и хотя Гарику больше нравятся длинные, но ей идет. И тут взгляд ее уперся в него. В тот же миг вилка выскользнула из его руки и с оглушительным звоном упала в тарелку. Не может быть! Лия! Лия смотрела ему в лицо глазами змеи, гипнотизирующей жертву. Этот глубокий мудрый взгляд, однажды поразивший его в самое сердце, он узнал бы из тысяч других. Тогда, на берегу озера Шайтан, Гарик удивился тому, что у девушки-подростка глаза женщины, повидавшей жизнь. Лия очень изменилась, повзрослела, хотя прошло всего полтора года. Ей сейчас шестнадцать всего, а выглядит не меньше, чем на тридцать, но при этом очень хороша. А малыш… Сердце вдруг замерло в груди на мгновение, а затем заколотилось в бешеном темпе. Сын?! Гарик дернулся, будто его ударило током, и поспешно отвел взгляд. Мысли заметались, точно в лихорадке. Что делать? Сказать охране, чтобы ее вывели? Устроит скандал. Сделать вид, что он ее не знает? Вдруг она попытается заявить о себе? Зачем она здесь? Ясно, зачем: чтобы опозорить его перед всеми его именитыми гостями, которых он так тщательно выбирал! Что они подумают? Бросил малолетку с ребенком! Черт, как поступить? Гарик посмотрел на жену, сидевшую возле дочери. Она поймала его взгляд, улыбнулась. Лицо спокойное, счастливое. Значит, или еще не заметила новую гостью, или, скорее всего, просто не узнала. Лию в самом деле, узнать было почти невозможно. К тому же Оля видела ее всего пару раз, и то мельком. Может быть, все еще как-то обойдется?
