Его везли за город, по той самой трассе, по которой они каждую ночь проезжали с Олей. Свернули у лесополосы. Гарик обливался потом, когда грубый окрик «Вылазь!» заставил его вывалиться из машины на подгибающихся ногах. «Тут меня сейчас и пристрелят», – решил он обреченно. Почувствовав увесистый пинок под ребра, охнул, задохнувшись, но даже обрадовался. «Раз бьют, значит, в живых оставят», – мелькнула призрачная надежда. Следующий пинок в область почек сбил его с ног. Гарик уткнулся лицом в рыхлый нетронутый снег безлюдных полей, бывших прежде безмолвными свидетелями их с Олей любовных утех, а теперь, по иронии судьбы, ставших местом его истязания. Удары сыпались градом по всему телу, заставляя корчиться и плеваться кровью. Вначале его мучители лишь пыхтели, стараясь вложить в пинки побольше силы. Потом, видно, устали. Пинали уже нехотя. Сквозь оглушительный гул в голове Гарик услышал голос, как ему показалось, чернявого: «Ты, падла, должен бабло за чужое добро. Машину отдашь», и другой, рыжего: «Будешь знать, как чужой бензин тырить и с чужими женами кувыркаться». И все. Они отстали. Гарик лежал в снегу, не веря своему счастью. Надо же, с жизнью простился, а жив остался! Услышав рев отъезжающего автомобиля, поднял голову. Две светящиеся точки удалялись от него во тьму.
Он чудом встал и побрел по направлению к трассе. Боли почти не чувствовал, холода – тоже, лишь звон в ушах. И ноги не слушались, падал все время. Но все же выбрался на дорогу и побрел, шатаясь, как пьяный, широкими зигзагами от одной обочины к другой. «Как бильярдный шар на замедленной видеосъемке», – подумал он с горькой усмешкой. Наверное, сознание поплыло, потому что дорога впереди вдруг превратилась в бильярдный стол, освещенный длинной прямоугольной лампой. А потом сзади кто– то завизжал. Гарик обернулся, потерял равновесие и рухнул на зеленое сукно, по которому катились неизвестно откуда взявшиеся автомобильные шины.
Очнулся он дома, в своей постели. Светло. Из кухни доносился звон посуды и запах куриного бульона. Первое воспоминание о произошедшем – ворвавшийся в саднящий мозг голос рыжего: «Будешь знать, как чужой бензин тырить и с чужими женами кувыркаться… С чужими женами кувыркаться… С женами… С чужими…». Так вот оно что! Вот откуда прилетело! Не ревнивый, значит, у Оли муж. «Дурак! – выругал он себя. Идиот! Лох несчастный! Где ты видел неревнивых мужей? Особенно, у кого такие ангелоподобные жены?». Сладкие объятия Оли обошлись ему баснословно дорого. Он лишился БМВ, за который еще даже остался должен. Машину он на себя оформить не успел, ездил по доверенности. Документы были на Саниного знакомого. Деньги во время избиения выгребли из всех карманов. Заначек не было, он всегда все носил с собой. Ругая себя последними словами за беспечность и недальновидность, Гарик тогда не знал, что это еще не все.
Вошла мать. Увидела, что сын пришел в себя, заволновалась. Губы задрожали, в глазах заблестели слезы. Руки сцепила в замок. Пальцы побелели. Сдержаться пытается, понял Гарик. Не хочет разрыдаться. Но не вышло у нее. Слезы хлынули, она села на край кровати и, уткнувшись лицом в одеяло, заревела в голос. Гарик растерялся. Стал гладить ее по голове.
– Ма, ну чего ты… Ну, ладно тебе… Все нормально. Бывает. Со всеми бывает. Авария, что поделать.
Ее плечи затряслись сильнее. Сдавленные рыдания разрывали Гарику сердце. А у него и так все болело.
Она подняла лицо, покрытое красными пятнами, провыла, всхлипывая:
– Мне цыганка нагадала… Еще ты маленький был…Сказала, на деньгах ты родился… Я все думала, ну на каких деньгах– то? Всю жизнь нищие… Все ждала, когда ж деньги к тебе придут. Верила. И вот пришли они, деньги… А зачем они, такие, нужны– то? Без них и то лучше было.
– Все, мам… Ну, все. Перестань. Я же не умер, – бормотал Гарик. Мать при этих словах головой замотала, подавилась рыданиями, рукой махнула, мол, молчи, не говори страшного. Потом вдруг успокоилась. Села прямо и сказала твердым глухим голосом:
– Один ты у меня, Гошенька. Нет на всем белом свете у меня никого, кроме тебя. И не было никогда. Ты же знаешь это. Детдомовская я, без родни совсем. Что случится с тобой – знай: помру сразу.
Встала и вышла из комнаты. Гарик ощутил прилив жгучего стыда. Бедная, бедная мама… Одна его вырастила, помочь совсем некому было. Все ему отдала, что было у нее. А он…
В дверь позвонили. Гарик услышал, как мать отпирает дверь. Послышался незнакомый мужской голос. В комнату вошел мужчина с деловой папкой под мышкой.
– Здравствуйте, Георгий.
Одет он был в строгий костюм, но Гарик сразу понял, что визитер из ментов, только не из простых. Высокого полета «птица». Подозрения подтвердились, когда тот показал удостоверение в красной корочке. Он задал уйму вопросов, в основном – о соседе Сане. Какие у него с ним были отношения? Не просил ли он помочь в каких– то делах? Не предлагал заработать? Гарик отвечал, что едва его знает, лишь здороваются на лестнице, не более. Неожиданно мент спросил, словно только что заметил потрепанный вид опрашиваемого:
– А что с вами случилось– то?
– Да так, ерунда. – Гарик дернул плечом и поморщился от боли. – Поздно возвращался из клуба и нарвался на компанию пьяных.
– Заявили в милицию?
– Нет. Я их лиц почти не видел. Они сзади на меня налетели, когда я уже мимо прошел. Деньги вытащили, пнули пару раз. Хулиганье. Разве найдешь их? Сколько шляется таких ночью по улицам! Сам виноват, прогуляться хотел, а надо было такси вызвать.
– Ну– ну. – Следователь пристально, не моргая, смотрел на Гарика. Не поверил. Но, видно, вопросы кончились. Сказал:
– Поправляйтесь. Через недельку вызову вас повесткой.
– А в чем причина? – не удержался Гарик.
– Хищение ГСМ крупных размеров с нескольких баз города.
– Серьезно? – Сердце стукнулось в грудную клетку. – Вы думаете, это наш сосед?
Следователь, уже стоя в дверях, медленно повернулся и вновь просверлил взглядом в Гарике невидимую дырку. У него было такое лицо, будто он хотел сказать: «Да, думаю, ваш сосед. И еще думаю, что вы тоже». Но сдержался. Произнес лишь:
– Достаточно на сегодня. Следующая наша беседа, возможно, окажется более продуктивной. Мы еще работаем над этим делом, информация постоянно обновляется. Так что до скорого.
С этими словами следователь вышел из комнаты. Дождавшись, когда за ним закроется дверь и, выждав минут десять, Гарик позвал мать.
– Мам! Сходи к Сане, скажи, пусть к нам зайдет. Поговорить надо срочно.
Дверной замок вновь заскрежетал. Вернувшись, она сказала из прихожей:
– Нет его. Никто не открывает.
Гарик так и думал. Все это было очень скверно. Он пожалел, что не купил себе сотовый телефон. Новшество прогресса. У Сани был такой, позволявший звонить из любого места. Аппарат был большой редкостью. Во всем городе, наверное, только у Сани и был. Стоил он дорого и, в общем– то, не очень был Гарику нужен. Сейчас бы пригодился, чтобы узнать подробности. Неизвестно, арестован ли сосед или просто скрылся. Гарик сейчас многое отдал бы, чтобы узнать, что известно ментам, в каком месте разомкнулось звено отлаженной цепочки. Саня говорил, что у него «там» свои люди и, возможно, он сумеет все уладить. Но в это не очень– то верилось. Страх холодными и скользкими змеиными кольцами обвивал душу. Что делать дальше, было совершенно непонятно.
