И бизнес продолжал процветать. Родственники больных несли в оздоровительный центр круглые суммы, но умножающееся богатство больше не приносило радости. Кошмары по ночам и мучения днем изматывали так, что Гарик едва находил в себе силы жить. Он и думать не мог о том, чтобы прекратить этот мошеннический отъем денег у тех, кто отдавал последнее за надежду на выздоровление. Гарику было не до них. Он сам готов был отдать все, что было, тому, кто взялся бы ему помочь. Но в том-то и дело, что обратиться ему было не к кому. Гарику было так плохо, что для проведения сеансов с «талисманом» пришлось найти себе замену. Фальшивый камень можно было без боязни доверить кому угодно. Пропадет – купит еще. Сам же сутками не выходил из квартиры, валяясь, скрючившись, в постели, потеряв счет времени.
Однажды примчался Андрей. Гарик едва дополз до двери. Увидев друга в жутком состоянии, был поражен:
– Ну и видок! Ты сколько суток бухал? Завязывай, тебе это на пользу не идет.
– Сам знаю. Чего приехал?
– Сматываться тебе надо. В центре полиция. Кто-то заявление подал. Тебя обвиняют в мошенничестве.
– Опять! – Гарик скривился. Показалось, все его зубы заболели одновременно.
– Давай помогу собраться. Валить надо прямо сейчас, вот-вот заявятся и сюда. За границу уже поздно, перехватят в аэропорту. Надо тебе в захолустье каком-нибудь спрятаться. Есть родственники в деревне?
– Родственников нет, а деревня есть, – ответил Гарик, вспомнив об Окунево.
– Что ж ты раньше-то не свалил? Долго тянул! – ворчал Андрей, роясь в шкафу и складывая в сумку вещи на свой выбор.
– Да не знаю. Все, вроде, нормально было, – вяло ответил Гарик.
– Нет, ну ты даешь. Мы же договаривались, что ты уедешь. Центр оформлен на тебя. Когда талисман пропал, ясно было, что долго так тянуть нельзя. Пока больные выздоравливали, никто не жаловался. Все были довольны. А как чудеса прекратились, в полицию побежали. Надо было сваливать по-тихому, пока не поняли, а ты чего-то расслабился. Ты с выпивкой поосторожнее. Она столько людей загубила.
– Не надо нотаций, – процедил Гарик сквозь зубы, и тон его голоса так не понравился Андрею, что тот обернулся и подозрительно посмотрел на него:
– Слушай, мне кажется, ты реально чем-то болен. Выглядишь так, как будто вот-вот помрешь.
Гарик тяжело вздохнул. В самом деле, помер бы с радостью, если б знал, что там, за чертой, мучения прекратятся.
– Поезжай на моей машине, свою здесь оставь. Я вернусь домой на такси. – Андрей подал ему набитую сумку и пакет с продуктами. – Еды у тебя в холодильнике мало, все собрал. В супермаркет лучше не заезжай, там камеры кругом. Ты хоть сам вести сможешь?
– Попробую.
Они вышли в подъезд. Андрей запер дверь квартиры и отдал ключи.
– Телефон лучше выбрось. Приедешь на место, попросишь у кого- нибудь и обязательно мне позвони. Я буду ждать, – сказал он на прощание.
Гарик вырулил со двора на автомобиле Андрея. В последний миг взглянул в зеркало заднего вида. Друг стоял под дождем, ссутулившись, с угрюмым выражением лица. Подумал, что вряд ли они еще увидятся – по крайней мере, в этой жизни.
Город выглядел серым и неуютным под свинцовым октябрьским небом. Поток машин, мчащихся по дорогам, разбрызгивал в стороны лужи, заставляя пешеходов отскакивать от обочин. Гарик ехал, как в тумане. Сквозь несмолкающий звон в ушах до него доносились раздраженные гудки. Наверное, что-то он делал неправильно, но не мог понять, что. Однажды заметил, что проскочил «на красный», уже минуя светофор на противоположной стороне перекрестка. Едва успел затормозить на пешеходном переходе, чуть не раздавив толпу людей. Когда городские джунгли остались позади, вздохнул с облегчением. На загородном шоссе ехать стало проще: меньше риска сбить кого-то, и светофоров нет. Ему хотелось поскорее добраться до Окунево. Там живет Артамир, который помог ему в прошлый раз. Вдруг и теперь сумеет найти способ спасти его? Но преодолеть бездорожье, размытое затяжными осенними дождями, оказалось непросто. И хотя у Андрея тоже был мощный джип с огромными колесами, он то и дело рисковал забуксовать в черной вязкой гуще. Мотор ревел, как бешеный бык, от мокрого капота валил пар, и, в конце концов, джип сел на днище в глубокой колее, развороченной тракторными колесами, примерно в десяти километрах от Окунево. Гарик и не подумал остаться на месте в ожидании помощи. Сидеть без движения было невыносимо. Он выбрался, провалившись в грязное месиво до середины голени, и, забыв даже заглушить двигатель, заковылял вперед. Осенний дождь моросил без остановки все три часа, пока он шел к деревне, вымочив до нитки всю одежду. Но, как ни странно, от этого стало легче. Холодная ткань, липнущая к телу, и струи воды, стекающие по лицу, притупили разрывающую голову боль, охладили разгоряченный мозг.
На улицу Центральную Гарик вышел к вечеру, совершенно обессиленный. Светлый песок, которым была устлана дорога, хрустел под ногами, как снег. Ботинки, густо облепленные грязью, оставляли на нем черные следы. Вокруг не было ни души. Лишь за дощатыми заборами иногда лаяли собаки, но выходило у них не зло, а будто «для галочки». Наверное, сидели, дрожа от сырости, в своих будках и, почуяв постороннего, высовывали грустные морды под дождь, тявкали пару раз и прятались обратно.
В доме Артамира горел свет, заметный в широких щелях ставень. Это радовало. Измученный Гарик заколотил в хлипкую калитку, будто умирающий, добравшийся до спасительного пристанища. Долго никто не открывал. Потом послышался скрип двери, и знакомый старческий голос крикнул настороженно:
– Кто там?
– Баба Лида, это Гарик! – Он вдруг испугался, что она его не вспомнит. Ведь прошло с тех пор больше девяти лет! Но шаркающие шаги приблизились к калитке, и ему открыли. Баба Лида выглядела почти такой же, какой он ее запомнил, лишь чуть съежилась, уменьшилась, будто усохла. Лицо пожелтело и стало похоже на изюм. Она взглянула на него прищуренными, глубоко провалившимися глазами, вдруг потрясенно раскрывшимися, пожевала губами, произнесла:
– Входи, милый.
– Артамир дома? – спросил, следуя за ней.
– Нет, он давно в город переехал. Одна я теперь.
– Как? – надежда на помощь рухнула.
– А ты будто не знал? – Она обернулась, и вид у нее был озадаченный.
– Откуда мне знать? – убитым голосом ответил Гарик.
– Так женился он. Давно уж. Там теперь живет, с ней.
– Женился – это хорошо. А вас-то одну почему бросил?
– Так зовут к себе. А я не могу. Знаю, что умру там сразу. А тут поживу еще. Мне земля здесь силы дает.
– Я за помощью к нему приехал. Плохо мне, баба Лида. Не могу терпеть, как плохо!
– Так вижу. Бес в тебе. Ты зачем его опять пустил-то?
– Не знаю, как вышло. Сам не пойму.
– Ага. Бесы – они такие, хитрые. Лишь бы к человеку в душу влезть да с пути доброго своротить. На дела темные направляют и всегда любому злодейству помогут оправдание найти.
