— Мамочка, милая, привет! — еле успел прикрыть рот он перед тем, как дверь распахнулась.
За ней показалась старушка в белом хлопковом платке и халате в цветочек. На ее шее, как и всю его сознательную жизнь, была нитка жемчуга. Папин подарок, которому всегда будет больше лет, чем самому Антону. Она миллион раз срывала украшение, а он отдавал его в починку. Сиделки, собиравшие бусины, наверняка присваивали часть жемчужин себе, потому что с каждым разом нитка становилась все короче. Они ворчали, будто украшение старушке уже ни к чему, но он настаивал. Во-первых, она была моложе многих облезлых крыс, которые за ней присматривали, но спустя десять лет в клинике об этом уже никто не помнил. Во-вторых, жемчуг — память, а ее у мамочки и так осталось слишком мало.
— Потише тут, — шикнула облезлая крыса и прикрыла за собой дверь.
— Ну привет, мама, — склонился над полулежащей на приподнятой подушке женщиной Антон и провел кончиками пальцев по жемчужинам. — Я смотрю, ты себя хорошо вела в последнее время. Папин подарок не снимала.
Вблизи, в чертах ее лица, он различил те самые брови, которые хмурились, когда он отказывался делать уроки, пока папа не придет домой. Те самые губы, которые тряслись, когда с крыльца доносились тяжелые шаги. Те самые глаза, вечно на мокром месте, которые теперь бессмысленно уставились в стену.
— А помнишь, мам, когда он тебе его подарил? Нет? — Антон присел на краешек кровати. — Хорошо, что я помню. Сейчас расскажу. Он в тот день в первый раз к тете Оле зашел, соседке. Не помнишь? Которая потом к нам в гости постоянно приходила. Они с папой еще в вашей спальне закрывались, а тетя Оля так смешно ухала.
Он расхохотался, но выражение лица матери не изменилось. Ему хотелось, чтобы ее брови нахмурились. Чтобы губы затряслись, а глаза покраснели от слез. Раньше этого напоминания было достаточно, но с каждым годом добиться цели становилось все сложнее. Нет, она не становилась с годами сильнее. Наоборот, слабела умом. В последнее время до ее сознания было уже не достучаться, приходилось действовать через тело.
Антон достал из кармана булавку. Раскрыв, поднес ее к пальцу матери. Та дернулась всем телом, но руку не убрала.
— Вот и молодец, — сказал он, поглаживая тыльную сторону ее ладони. — Вот и умница…
Успокоив воркованием ее ослабленный ум, он просунул острие под кончик ногтя и с силой надавил. На этот раз женщина попыталась отдернуть руку, но он крепко ухватил ее за запястье и продолжил давить, пока булавка не уперлась во что-то твердое. Черты лицо приняли то самое плаксивое выражение. По складкам на щеках побежали слезы.
— Вот так, дорогая моя. Вот так. Помни это, — наклонился он к ее уху и зашептал голосом с до боли знакомой, родной интонацией. — Помни, любимая моя, ты плохая мамочка. Ты очень плохая мамочка, дорогая моя, и никчемная жена.
— Нормально у вас все?
Антон выдернул булавку из-под ногтя матери и обернулся. На пороге стояла бесцветная крыса.
— Чего она? — кивнула крыса на мать.
— Старое вспомнила.
— Это хорошо, — выходя из комнаты, пробормотала крыса. — Это ей полезно.
Глава 37
Если верить парню из агентства, реклама работала уже больше двух часов. Проверить я это не могла, но и сомневаться повода не было. Чего я ждала? Думала, будто насильник в бешенстве ворвется в мою квартиру, а я встречу его с пистолетом в руках? На этот раз с заряженным, я проверила. Но без толку. Во-первых, он достаточно терпелив, чтобы дождаться более удобного момента. А во-вторых, под окнами все еще стояла машина Ильи.
Пришлось позвонить ему и попросить съездить к матери Нади. Уговорить ее подать заявление о пропаже дочери. Не знаю, какие между ними отношения, и почему та до сих пор не забила тревогу, но одно ясно наверняка: Надю не найдут. Как и всех предыдущих жертв моего насильника, кроме меня и еще одной, гораздо менее везучей. Илья, кажется, и сам не верил, что заявление чем-нибудь поможет, но все же согласился поговорить с Надиной мамой.
Стоило его машине отъехать от подъезда, как раздался дверной звонок. Уже открывая первую дверь и целясь из пистолета во вторую, я подумала, что маньяк вряд ли стал бы звонить, да еще так настойчиво. С другой стороны, почему нет? Он же позвал меня на свидание, чтобы изнасиловать. Гость стоял сбоку от двери, в глазок была видна только тень.
— Кто там? — спросила я скрипучим, будто разделившимся на нестройное трезвучие голосом.
— Смерть твоя пришла, — донеслось из-за двери. — Открывай, четвертовать буду.
Вздохнув, я спрятала пистолет за пояс пижамных брюк, и принялась греметь ключами.
— Кися, ну ты совсем офигела? — протиснулась в квартиру и прикрыла за собой дверь Валя так, словно за ее спиной поджидала толпа папарацци. Или маньяк. Я на всякий случай выглянула в подъезд. Никого.
— А что я сделала? — все еще не расслабляясь, захлопнула дверь я. — Если снова о чем-то написали…
— Тебе в прошлый раз не хватило, еще хочешь? Вспомни лучше, на что ты забила. Видосик где?
— Ах, это…
— Короче, зая. Надо уже отогнать эту тему на ютубчик, и ахай потом, сколько хочешь.
— Я не дубу этого делать, — наконец-то призналась не только Вале, но и самой себе я. — На школу эта история никак влиять не должна. Тот, кто на самом деле хочет учиться, все равно придет.
— Фиг знает, — покосилась на меня Валя. — А в этих, как их, благотворительных целях?
— Чтобы кому-то помочь, мне нужно разобраться со своими проблемами.
— Так и я о том же!
— Нет, Валя. Я решила.
— Ну, как знаешь. Раз ты на школу подзабила, мне тоже капельку можно. Отпустишь на пару дней?
— Хочешь отменить вебинар?
— Давай сменами просто махнемся, а я на следующей неделе за тебя отработаю. Мы с Санькой в романтическое путешествие едем.
— Ладно. Но это же всего час. И занятие теоретическое, аксессуары не нужны. Можешь из любого места провести, хоть из кафе.
— Не могу. Там интернет плохой будет. Прикинь, как получится: секс… — скорчила рожицу, будто ее ударило током, Валя. — Член… И так весь вебинар.
— Содержательно, — улыбнулась я. — Куда едете?
— В загородный дом отдыха какой-то, не помню названия.
— Как это, не помнишь?
— Ой, мне как Санька позвонил, я свое имя забыла. Побежала сразу в магаз тот, с золотишком. Помнишь, рассказывала?
Я кивнула.
— Колечка моего нет уже, прикинь? — скрестив на груди руки, откинулась на спинку стула она.
— Думаешь, Саня собирается сделать тебе предложение?
— Я не думаю, я точно знаю.
— Поздравляю. Можешь перезвонить ему, узнать, как называется дом отдыха?
