Но после этого немцы всполошились и, видимо, прислали своих снайперов, потому что наши позиции стали постоянно обстреливать. Мы втроем жили в отдельном блиндаже и как-то в один день решили его усилить. Сделать еще накаты. Ушли на полкилометра в тыл, подобрали нужные стволы, но пилы-то у нас не было. Зато нам на троих выдали один ППШ. Так мы из автомата очередь по стволу дадим и опрокидываем. А с нами пошел один пожилой солдат, и когда мы с этими бревнами уже возвращались, его чуть не убило. Пулей пробило шинель, но его самого не задело. И вот так все время.
А мы стояли на стыке двух частей, и получилось, что слева от нас располагалась штрафная рота. Отъявленные такие ребята. И как-то один из их взводных, старшина, нам пожаловался: «Немецкие снайпера не дают покоя!»
Прежде всего, выбрали удобное место, чтобы площадь обзора была как можно больше и стали наблюдать. И через какое-то время заметили, что те кусты лозы, которые идут по берегу речушки одного цвета, а один ряд – другого. Вроде как желтее. Стали наблюдать за тем местом и заметили ход сообщения и даже дымок.
Ночью зашли на нейтральную полосу метров на пятьдесят. Прямо в болото, еще не так холодно было. Замаскировались. Я – впереди, за мной – из Тернополя, а еще дальше Гриценко.
Когда утром стало светать, заметили, что из зарослей травы дымок идет. Значит, точно какое-то движение будет. Первым выстрелил тот, что за мной, и эта стена зелени прямо опрокинулась. А до нее было совсем близко – метров 75–100. И только она завалилась, я заметил шевеление в кустах и сразу выстрелил туда. Но был такой неправильный момент. Мы расположились недалеко от приметного ориентира – небольшой березы, и после первого же моего выстрела в нашу сторону полетели гранаты. У немцев были такие простые гранатометы, которые крепились на стволы винтовок. Я ползком по воде начал оттуда уходить, и только маленький осколочек зацепил мне переносицу.
Вернулись на позиции, тут навстречу этот старшина-штрафник, и как погнал на нас матом: «Ползаете здесь… Я не разрешаю вам больше…» А оказывается, что. Еще когда мы там наблюдали, мне запомнился один штрафник – Борис. Парень лет двадцати пяти, крепкий такой, но он не воспринимал всерьез опасность от снайперов: «Да, это говорят только, что убивают…» Но когда я выстрелил, он подхватился: «О, попал!», и в это время ему прилетело… Не знаю, ранило или что, но забрали его, поэтому старшина и погнал нас оттуда. Вот это была моя первая стычка.
Но вы сами как думаете, попали или нет?
Думаю, что попал, потому что даже этот старшина-штрафник нам потом говорил: «Пока снайперов не слышно!» А то бывало, идем, место ищем, шапку на палке поднимешь, сразу пулей сбивало… И мне этого снайпера даже в снайперскую книжку записали.
После этого мы каждую ночь заползали на нейтральную зону, метров на двадцать пять. Маскировались и почти целый день лежали и наблюдали. Тяжело в том, что целый день приходится лежать без движения. Затемно возвращались, а на рассвете опять на нейтральную…
Но после нашей вылазки немцы попритихли, и подходящего случая чтобы выстрелить больше не было. К тому же нам сказали: «Меньше стреляйте, а больше наблюдайте. Записывайте где у немца огневые точки», и мы так поняли, что вскоре нам предстоит идти в наступление. Стали записывать, где, что, а я как художник даже эскизы делал.
Но во время наблюдений я несколько раз засекал пулеметную точку и в одну ночь, все ж таки решился сделать выстрел. Когда я выстрелил, он сразу замолк. Скорее всего, попал, и они поменяли место, потому что с этой позиции больше не стреляли. А так мы старались себя не раскрывать и стрелять с одного места всего лишь раз. Немцы ведь тоже наблюдают. Как сделал выстрел, старайся быстрее улизнуть на запасную позицию. Но бывало, уходишь, а тебя уже обстреливают. Один раз даже из минометов обстреливали.
Потом участвовал в прикрытии вылазки разведчиков, но она прошла неудачно. Вечером перед выходом разведчиков я уничтожил пулеметную точку. Выстрелил, пулемет замолк, но убил или ранил как узнаешь? А ночью они всемером пошли, но их обстреляли и одного ранило.
Потом я уничтожил пулеметную точку в прикрытии разведки боем. Видимо, шла подготовка к расширению плацдарма и командование решило провести разведку боем. Пустили штрафников вперед, но там оказалось минное поле, да еще и стрельба поднялась хорошая, так что погибших было много… И вроде на том участке не пришлось больше стрелять.
Вскоре после этой разведки боем нас перебросили на правый фланг – километров на пятьдесят, наверное. Но там мы стояли во втором эшелоне, и даже на охоту не ходили. Только местность изучали.
А в январе однажды утром земля как задрожала… После артподготовки мимо нас на собаках повезли раненых, а там уже и мы двинулись. Вначале наступали во втором эшелоне, а потом перешли в первый. Тут уж настрелялись вволю…
Но как таковых больших боев вначале не было, потому что фронт рухнул, и немцы побежали. Впереди нас всегда шла танки 5-й Гвардейской танковой армии, но они отрывались километров на двадцать, и мы только следы от гусениц считай и видели. Так что это они громили, а мы за ними только подчищали. Помню только, у какого-то моста немного задержались. До самого вечера просидели в окопах и потом пошли в атаку.
Меня как снайпера прикрепили к полковым разведчикам, и я с ними шел в боевом охранении. Запомнился их командир, старшина – такой боевой парень. (Судя по всему здесь идет речь о командире отделения полковой разведки 236-го Гвардейского стрелкового полка старшине Быстрове. В апреле 1945 года за отличие в боях по освобождению города-крепости Познань, старшина Быстров Василий Александрович 1922 г.р. был удостоен звания Героя Советского Союза. – Прим. Н.Ч.) Мы шли чуть впереди от своих, потому что немцы оставляли после себя заслоны – два-три человека с пулеметом, и я вот таких несколько уничтожил.
Помню, в одном месте идем, вдруг услыхали, что впереди что-то тарахтит. Спрятались, вдруг выезжает кухня на конной тяге. Мы выскочили, взяли этих пожилых немцев в плен, а они даже и не поняли, откуда мы взялись. Или заблудились или чего.
Отправили их в тыл, прошли дальше, а там слева была посадка из небольших сосенок. Густоватая такая, поэтому мы сразу подумали, что там может оказаться засада. Идем, вроде все спокойно, и вдруг оттуда по нам пулемет как пошел бить… Залегли на вспаханном поле и укрылись между этими большими валами земли, а тут еще миномет стал бить. Что делать? Стали ползком и перебежками пробираться между кустами, тихонько подобрались с тыла и накрыли их. Подошли, а из шести в живых осталось только трое. Причем, оказались поляки в немецкой форме. Они упали на колени, начали объяснять, что это офицер – немец заставлял их стрелять. Даже жалко рассказывать… Тут минометчики шли, на себе минометы тащили, и замполит полка заставил, чтобы поляки их взяли и понесли. Какое-то время прошли так с нами, а потом в одном месте, вроде как у реки, наткнулись на несколько домиков. И вдруг из одного выходят немцы с пулеметами. Взяли их в плен, но куда их девать? Надо же искать где тылы, а когда этим заниматься? Тоже повели с нами.
