Книга Снайперы, страница 80. Автор книги Артем Драбкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Снайперы»

Cтраница 80

Мать, как только они это ей сказали, пошла за самогонкой. А деревенская жизнь была, знаешь ли, таким образом устроена, что мы всегда знали, кто сегодня выгоняли самогонку. Помню, когда я ее делал, я только выводил ее, чтобы она забродила. А потом из всего старался взять хоть кружку браги. В то самое время, о котором я говорю, самогонку в нашем селе выгоняла соседка Варвара. Мать ее попросила, и она ей принесла. Они сели за стол, стали разговаривать и прихватили еще с собой меня. Ведут они всякие разговоры, а меня не отпускают. Один из них говорит: «Пан Толмач, вот скоро победа, скоро те-то и те-то побегут…»

Все это было в 1943-м году. К тому времени уже рухнул Сталинград, приближалась Орловско-Курская битва, а они так распелись насчет своей победы, что я, как говорят, не выдержал и бузнул. А дело в том, что у нас в городе Клинцы издавалась немецкая газета на русском языке. Как-то раз мне попал на руки один из ее экземпляров. Там говорилось о том, что после того, как окончательно завершилась Сталинградская битва, состоялось выступление Гитлера. В нем он говорил о том, что во время этих боев немецкие солдаты вели себя достойно, что почти никто не пошел и не сдался в плен, но Паулюс сдался со своей армией в плен. А заканчивалось опубликованное выступление Гитлера такими словами: «В этой войне не будет ни победителя, ни побежденного, останутся только пережившие да погибшие». И когда кто-то из них начал говорить «о, пан Толмач», как только разошлись после того, как «клюнули» самогонки, я им сказал: «Да, вы больше Гитлера знаете». Они меня – сразу в оборот. Я взял и процитировал эту статью. Они стали приставать к бургомистру: «Пан Толмач, пан Толмач!» Они думали, что за такие слова пан Толмач сразу же меня прикончит. Почему они так думали, я после скажу. А пан Толмач ответил: «Да, фюрер так сказал!» Через какое-то время так сложились обстоятельства, что ночью они уходили из нашего села.

Конечно, им некогда было читать газеты, этот вопрос их особенно не интересовал, и поэтому ничего о выступлении Гитлера они не знали. А почему они могли меня расстрелять, я сейчас расскажу. Однажды, откуда-то возвращаясь, они подошли к дому мужика по фамилии Кажорин. Он, кажется, вышел из окружения. Жил он на конце улицы. У себя он держал лошадь. А бургомистру как раз для того, чтобы куда-то поехать, понадобилась лошадь. Заходят они к нему, говорят про лошадь, а он сидит и никак на это не реагирует. Потом он стал жаловаться на то, что лошадь у него больна, повреждены копыта и прочее. Пан Толмач сел. Сзади дома был заборчик. И вот, прямо над этим заборчиком взлетел петух и закричал «ку-ка-ре-ку». Тогда пан Толмач встает и чуть ли не в упор расстреливает этого петуха из пистолета. Посыпались только перышки. После этого, не говоря ни слова, пан оставляет этого мужика в покое, поворачивается и идет к себе, а за ним плетется его свита. Так вот, они думали, что пан Толмач сделает мне так же, как и этому петуху, и спрашивали его: «Пан Толмач, пан Толмач!» А пан Толмач им ответил: «Да, Гитлер так сказал».

После этого прошло какое-то время. Я стал от немцев скрываться. Вдруг ночью у кого-то во дворе гусь закричал. Потом еще послышался шум. Оказалось, что немцы стали покидать наше село. Они размещались в школе. Так вот, уходя, фашисты подожгли за собой деревянный мост. Все эти полицейские и старосты остались в селе и никуда не ушли. Когда к нам пришла Советская Армия, четырех из них повесили как предателей, остальных куда-то забрали. Меня призвали в армию. Проходит много времени. Я уже какой-то период находился на фронте. Вдруг подходит ко мне командир роты и говорит: «Корзанов, пройдите по этой тропиночке метров пятьдесят. Вас там ждут». Я пошел по ней. Смотрю: на пеньке сидит какой-то незнакомый мне капитан. Я ему обо всем доложил. Он начинает меня о том-сем расспрашивать. Про себя я, помню, тогда же подумал: «Это что, вербовка какая-то?» Через какое-то время вдруг он меня спрашивает: «А кому вы сказали, что в этой войне не будет ни победителей, ни побежденных?» «Товарищ капитан, – сказал я ему, – если бы вы мне сказали, кто вам это сказал, я не знаю, как был бы вам благодарен. Понимаете, я вполне могу предположить, что бургомистр или староста во время допроса как-то на меня показали и проговорились: мол, этот пацан больше знал, чем мы…» Но у меня по поводу этого были, впрочем, свои мысли. Я полагаю, что этот пан Толмач являлся нашим разведчиком. Капитан, конечно, не назвал своего информатора. Да и откуда он мог что-либо знать? Это все уже, как говорят, пошло по разным инстанциям.


Как началась служба в армии?

22 сентября 1943 года наша местность была освобождена от немецкой оккупации. Не успели мы от этого как следует и опомниться, как у нас в районном центре организовался райсовет. Вскоре начал свою работу военкомат. Он располагался в том же самом здании, что и раньше. Его сумели каким-то образом сохранить. Через этот военкомат нам прислали повестки для призыва в армию. Меня досрочно призвали в ряды Красной Армии 9 октября 1943 года. Что характерно, ровно два года спустя, 9 октября теперь уже 1945 года я был демобилизован из армии (как имеющий три ранения).

Сначала меня хотели направить в военное училище. Мне прямо так тогда и сказали: «В военное училище!» Но из-за того, что я находился в оккупации, это решение, видимо, отменили. Вместо этого я оказался в учебно-пулеметном батальоне в Брянске или, как его называли, учпульбат. Должен сказать, что все сорок четыре – сорок шесть ребят, призванные вместе со мной, оказались в запасных полках. Итак, я попал в учпульбат. По сути дела, пулеметом мы там занимались очень мало. В основном или изучали техчасть (как говорится, знакомились с пулеметами), или же работали на очистке аэродрома, куда в ночное время прилетали наши самолеты. По ночам нас бомбили немецкие самолеты. Что мне еще запомнилось из того периода – 6 ноября, накануне праздника Октябрьской революции, у нас проводилось торжественное собрание воинских частей. На нем я выступал как делегат от своей части. Помню, я говорил там тогда такие слова: «Сегодня наши доблестные войска 1-го Украинского фронта освободили город Киев!» (Город Киев был освобожден утром 6-го ноября). В этот день на улице было тепло, хотя шел дождь.

Однажды ночью, это случилось в конце ноября 1943 года, вдруг нам объявили тревогу и отдали приказ: «Шагом марш за семь километров!» Нас отправили пешком на станцию Бежица. Надо сказать, пришли мы туда еще в гражданской одежде. В самой Бежице мы пробыли до утра, находясь в очень плохих условиях. Город к тому времени оказался разгромленным. Там располагались сталелитейный завод и паровозно-строительный завод. Оба предприятия, хотя и находились в Бежице, считались брянскими. Затем нам подали эшелон. Нас в нем набралась уйма людей. Он оказался полностью переполненным. В таком виде мы отправились на восток через Москву и Волгу.

В одном из таких мест наш поезд остановили. Прозвучала команда: «Выходи строиться!» Мы вышли, посмотрели на обстановку. Кто-то из наших сказал: «Ребята, тут уже на Октябрьскую выпал снег!» Это было связано с тем, что когда мы выезжали из Брянска, там еще только шел дождь. Оказалось, что мы прибыли в город Мелекесс Ульяновской области. Город был пустынным. Война есть война. Кругом – лозунги: все для фронта, все для победы. Когда мы проходили через какой-то рынок, кто-то из наших разведал и сказал: «Ребята, пудель 16 килограмм стоит четыре тысячи рублей». Нам было голодно и холодно. Пройдя через весь город, мы остановились в лесу. Там, как сейчас помню, стоял небольшой холмик, в одну сторону дороги располагался дом, в другую – баня. Впрочем, баня оказалась домом лесника. Вдруг оттуда выходит франтоватый капитан и смотрит на наш строй. Рассматривает каждого. Берет одного, другого, и отдает приказ: выходи. А нас же было в Мелекессе несколько тысяч. Наконец очередь дошла и до меня. Капитан подходит ко мне, спрашивает: «Ваше образование?» Говорю: «Семь классов!» – «Зрение?» – «Нормальное! Не жалуюсь». «Выходи!»

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация