Так как я сейчас возглавляю Союз ветеранов, на такие праздники, как 9-е мая, нам приходится выходить со знаменем Победы. Но мы идем просто с красным знаменем. Когда у нас выходят со знаменем Победы, на котором написано «150-я стрелковая дивизия З УА», я с этим категорически не согласен. Это какая-то херня. Причем здесь дивизия? Воевал за Победу весь народ, а не какое-то соединение под командованием Шатилова.
Проверяли ли вы как снайпер результаты своей стрельбы?
В.К. Нет. Как можно это было делать во время боя?
По подвижным целям стреляли?
Конечно!
Поправку на боковой ветер делали?
Конечно, нам ничего не оставалось, кроме как делать поправку именно на боковой ветер. А знаешь, если честно об этом говорить, то ни хрена мы этого не делали. Этот вынос шел какие-то доли. Мы сразу, как только появлялась цель, старались стрелять.
Наверное, они какую-то марку имели, но я этого не запомнил. По сути дела, они все являлись одинаковыми.
Как снайперам засчитывали убитых?
Знаешь, у нас для этого существовали специальные снайперские книжки, в которые нам заносили какие-то отметки. К сожалению, моя снайперская книжка так и не сохранилась. Между прочим, она у нас еще как-то иначе называлась. Но я не думаю, что мы сделаем ошибку, если назовем ее только снайперской книжкой. Тот, кто подтверждал убитого мною немца, в этой книжке расписывался.
С какого обычно расстояния вы стреляли?
Максимально – где-то с 800 метров. То есть мы стреляли с такого расстояния, где можно было хоть как-то рассмотреть и увидеть человека. Тогда уже можно было на что-то надеяться.
Биноклем пользовались?
Конечно. Но нам было достаточно и обыкновенного прицела.
Ночью работали?
Конечно, работали. Поэтому, если появлялось возможность в темное время кого-то рассмотреть и уничтожить, то мы это делали. Так, например, капитан Ивасик, известный снайпер, уходил всегда вечером, как он говорил, «на охоту».
Не могли бы вы рассказать о капитане Ивасике несколько подробнее. Ведь, насколько мне известно, Ивасик входил в число самых лучших снайперов-асов. На его счету было более 300 уничтоженных немцев.
Вообще-то говоря, сам он у нас воевал командиром батальона. А со снайперской винтовкой он работал в свободное время, как он нам говорил – выходил «на охоту» (смеется). Мне приходилось с ним встречаться и общаться, правда, не часто. Помню, когда в районе Мадоны мы попали к немцам в окружение, нас оттуда вырвалось несколько человек. В результате оказались на открытой местности, где не проходило никакой обороны. В каком направлении мы бежали, я сейчас точно не помню. Потом я все-таки встретил остатки нашего батальона, впереди которых, как я узнал, шел батальон того самого Ивасика. То есть, мы шли за ним. Тогда я подбежал к капитану Ивасику и сказал: «Наш второй батальон погиб!» После этого прозвучала команда: «Батальон, к бою!» И была закрыта образовавшаяся брешь.
Потом Ивасик погиб. Уже посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. В одном из городов Прибалтики, кажется, в городе Мадоне, его именем была даже названа улица.
Кто лично вами, как снайпером, командовал?
Командир роты.
Действовали всегда в паре?
Нам это рекомендовалось. Если было с кем, то мы, конечно, старались работать в паре. В последнее время в паре со мной находился Миша Щемилинин. Впоследствии он погиб, а я, как получил ранение, с тех самых пор больше снайперской винтовки не видел. Но стреляли мы не всегда в паре.
Надевали ли снайперы камуфляжную форму?
У нас, конечно, ничего этого не было. Я, правда, воевал в качестве снайпера только летом. Может быть, зимой наши снайпера и надевали белые маскхалаты. Но мне в это время быть снайпером уже не приходилось. Больше того, после того как я получил первое ранение, я не встретил в дивизии ни одного снайпера и ни одной снайперской винтовки. Когда же я «работал» с оптическим прицелом, снайперы у нас ходили в обыкновенной гимнастерке. Впрочем, это зависело от того, в каких частях ты находился и какое у тебя было командование. Ведь в каждом месте – свои порядки.
Скажем, у нас одни, в Совете ветеранов города Кохтла-Ярве – другие, у ветеранов поселка Усть-Нарва – третьи. Тем более, многое зависело от командира полка.
У нас в полку считался довольно известный снайпер Герой Советского Союза капитан Ивасик. Но я, честно говоря, сколько его не встречал, никогда не видел на нем камуфляжной формы.
Какая была у вас, как у снайперов, тактика?
Могу сказать, что ее мы стали изучать непосредственно на фронте. Во время нахождения в снайперской роте нас с этой темой вообще не знакомили. Должен сказать, что тактика немецких снайперов отличалась от нашей, это было совсем другое дело. Раз уж ты задал такой вопрос, хочу еще раз выразить свою благодарность своему спасителю подполковнику Бакееву. Ведь это было огромное счастье, что он, занимая должность заместителя командира дивизии по строевой части, организовал у нас фронтовые сборы снайперов. Между прочим, они проходили прямо на передовой. Недалеко от нас располагалась так называемая Лысая гора. Так она несколько раз переходила из рук в руки. Бывает, наши ее возьмут, как через некоторое время немцы нас оттуда сбрасывают. Так вот, в такой непростой обстановке бывалые снайперы-бойцы делились с нами своим опытом кто чем может: и тактикой, и тем, как можно замаскироваться. Одним словом, от них мы научились применять по отношению к немцам свои разные хитрости. Если бы не они, меня бы в первые дни нахождения на фронте фашисты бы уничтожили.
Какие были ваши любимые позиции? На дереве?
Нет, нам, снайпером, в основном приходилось ходить по земле-матушке.
Часто охотились на немецких снайперов?
Нам это делать приходилось. Я уже тебе рассказывал об одном из таких случаев. Однажды в расположении нашего подразделения оказались наши же разведчики. Какая это была разведка, я не знаю, но думаю, что полковая. Впрочем, точного этого я сказать не смогу. И как только увидели меня с Мишкой Щемелининым, моим снайпером-напарником, так по телефону сразу же передали своему командованию: «Тут есть наши снайперы!» После этого сразу же последовал приказ: снять немецкого снайпера, который засел на хуторе. Мы пошли на задание. Командир роты дал нам даже двух своих солдат, которые охраняли нас со спины.
Вам, наверное, как участнику штурма рейхстага, будет небезынтересно ознакомиться с воспоминаниями об этом вашего бывшего командира полка Виктора Дмитриевича Шаталина, который умер совсем недавно – в 2001-м году. Вот что он писал:
«Дорогие товарищи! Я, Шаталин Виктор Дмитриевич, подполковник в отставке, участник штурма Рейхстага в роли командира 380 стрелкового полка 171 стрелковой дивизии и участник Парада Победы 24 июня 1945 года в качестве знаменосца своего полка, полностью согласен и одобряю материал «Знаменосцы Победы», опубликованный в «Правде» 30 апреля 1990 года.
