В столь неприкрытом стремлении поразить воображение и пустить пыль в глаза имелось нечто нарочитое, присущее «новой аристократии». Это не без иронии подметил один из мемуаристов, К. Ф. Головин: «Одним из самых пышных петербургских домов тогда (то есть в 1860-е годы. – А. И.) был дом графа В. П. Орлова-Давыдова, пышность которого, кажется, еще усиливалась благодаря его новизне. Граф Владимир Петрович… получил и наследство, и графский титул не особенно давно. Помню, когда он открыл свои палаццо на Сергиевской… он спросил на другой день у моего отца: – Ну что, все хорошо было? – Слишком много всякого добра подавали, – ответил отец. – Куда ни глянешь – либо пирожное, либо конфеты. <… > И балы графа были, в самом деле, очень блестящие. Еще блестящее была коллекция старых картин в гостиной графини».
В эпоху наступивших реформ В. П. Орлов-Давыдов, избранный в 1862 году петербургским губернским предводителем дворянства, «бурлил» вместе со всеми, произносил забористые речи, до них он был большой охотник, и, рассуждая об исторической роли помещичьего сословия в создавшихся условиях, призывал к сочувствию «меньшой братии». Что касается последнего, то с его стороны это не были пустые слова: граф действительно улучшал быт своих крестьян, строил храмы, больницы, школы. Будучи любителем старины, делал крупные пожертвования библиотекам и музеям.
В. П. Орлов-Давыдов скончался в 1882 году, в возрасте семидесяти трех лет, оставив своим наследникам полуторамиллионный годовой доход, 250 тысяч десятин прекрасной земли и несколько домов в Петербурге, в том числе и особняк на Сергиевской, оставшийся в фамильном владении до Октябрьской революции, после чего, превратившись в «народное достояние», резко изменил свое предназначение…
Их тень Петра соединила
(Дом № 29/2 по улице Чайковского)
Низенький двухэтажный особнячок на углу бывшей Сергиевской и Друскеникского переулка (дом № 29/2) невольно привлекает к себе внимание: несмотря на сравнительно поздний неоренессансный фасад, есть в нем что-то старинное, патриархальное, наводящее на мысль о почтенном возрасте, но когда именно он построен – точно неизвестно.
Первое упоминание о нем можно встретить в «Санкт-Петербургских ведомостях» в январе 1776 года, когда всем интересующимся некой покупкой рекомендовалось осведомиться о цене ее «по Литейной, в доме г. Генерал-Аншефа Абрама Петровича Ганнибала, у капитана морской артиллерии Осипа Ганнибала».
Дом № 29/2 по улице Чайковского. Современное фото
Судя по этому объявлению, владельцем уже тогда существовавшего дома был знаменитый «арап Петра Великого», но в указанное время там проживал один из его сыновей – родной дед А. С. Пушкина. В нижнем этаже помещалась лавка купца Тыранова, торговавшего «пчелиным молоком, которое выводит все веснухи и угри, растрескавшиеся губы излечает и от ежедневного употребления лицо сохраняет в своей свежести по глубокую старость».
И. А. Ганнибал
После смерти старика Ганнибала, умершего в 1781 году, те же «Ведомости» в 1782 году напечатали объявление о продаже дома: «На Литейной, в Сергиевской улице, продается каменный о двух етажах дом со службами морской артиллерии капитана Исака Ганнибала, а о цене спросить у дворника».
Желающих приобрести участок не нашлось, и он остался за наследниками – братьями Ганнибалами, которые в конце концов за 4 тысячи рублей уступили права на него старшему брату – генерал-поручику Ивану Абрамовичу. Прославленный герой Наваринского и Чесменского сражений провел здесь остаток жизни, скончавшись холостым 12 октября 1801 года.
Через несколько лет опустевшее жилище перешло в собственность знакомого нам сенатора Ивана Николаевича Неплюева, а в 1823 году, уже после смерти отца, в доме поселилась его дочь Мария, только что вышедшая замуж за поручика Е. П. Енгалычева. Елпидифор Парфеньевич (так звали ее мужа) принадлежал к княжескому роду, бравшему начало от татарского мурзы Ишмамета Енгалыча, чьи потомки в XVII веке приняли православие.
Отец поручика Енгалычева, князь Парфений Николаевич (1769–1829), проживший последние годы с уволенным в отставку сыном и невесткой, по роду занятий – чиновник особых поручений, а по призванию – целитель страждущего человечества. Начиная с 1799 года, он издал несколько книг, посвятив первую из них – «Простонародный лечебник» – императору Павлу. Книга учила обходиться без дорогих медикаментов и лечиться, преимущественно, травами и диетой.
В том же духе оказался и следующий труд П. Н. Енгалычева, с характерным для того времени пространным названием: «О продолжении человеческой жизни, или Средство, как достигнуть можно здоровой, веселой и глубокой старости». Хотя Парфений Николаевич не подтвердил эффективность чудодейственного средства собственным примером, прожив всего шестьдесят лет, книга его пользовалась большой популярностью и неоднократно переиздавалась.
Правда, находились скептики, предостерегавшие от самолечения и напоминавшие, что автор не получил никакого медицинского образования, а значит, вряд ли имел право на врачебные советы, но их никто не слушал. По всей вероятности, будь книги П. Н. Енгалычева вновь переизданы, они и в наше время нашли бы массу читателей и поклонников…
В 1855 году Г. А. Боссе перестроил бывший особняк Енглычевых для нового хозяина – князя П. Н. Трубецкого. Он значительно расширил фасад на Сергиевскую за счет сноса маленького трехоконного флигеля и стоявших рядом ворот. После этого дом в основном приобрел свой нынешний облик.
Петр Никитич Трубецкой (1826–1880) был человеком весьма заурядным, находившимся под сильным влиянием своего приятеля и соседа графа В. П. Орлова-Давыдова. Оба они в эпоху реформ 1860-х годов усиленно пытались играть политическую роль. Благодаря своему богатству тот и другой принадлежали к партии тогдашних «олигархов», отстаивавших «вековые привилегии» русского дворянства, которое, по насмешливому замечанию политического эмигранта князя П. В. Долгорукова, еще сто лет назад публично секли.
В 1862 году Орлов-Давыдов и Трубецкой (губернский и уездный предводители дворянства) дали деньги на издание газеты «Весть», выражавшей чаяния наиболее оголтелой и реакционной части помещичьего сословия, не желавшей никаких перемен. Спустя несколько лет этот орган, за неимением подписчиков, тихо и безболезненно окончил свои дни.
Кабинет в доме Нарышкиных. Фото 1894 г.
