Пришла эпоха мезальянсов…
(Дом № 46–48 по улице Чайковского)
Среди многочисленных особняков Литейной части этот принадлежит не к самым красивым – шедевром зодчества его не назовешь. В нем не чувствуется единого стиля: излишне приземистый, несуразно широкий, он словно составлен из разнородных и разновеликих частей, и каждая из них воспринимается как самостоятельная. Центральный фронтон его до сих пор украшен гербами последних владельцев, хотя уместнее было бы видеть на этом месте герб князей Барятинских, владевших домом на протяжении шестидесяти лет.
Дом № 46–48 по улице Чайковского. Современное фото
Занимаемая домом территория образовалась после объединения трех небольших участков в один. До 1858 года здесь стоял двухэтажный каменный особняк с сильно выдвинутым трехоконным ризалитом. С правой стороны к нему примыкал деревянный домик, расположенный в глубине двора, а с левой – еще один, гораздо более вместительный.
Первоначальный владелец каменного особняка, генерал-лейтенант Ф. И. Апрелев, был человеком примечательным, много сделавшим для развития отечественной артиллерии. Службу он начал в 1770-х годах, а в 1792-м ему поручили начальствовать над мастеровыми в петербургском арсенале.
Жилище свое Апрелев, в ту пору еще капитан, выстроил неподалеку от места службы. В старину Сергиевская, названная так по церкви Святого Сергия Радонежского, стоявшей на углу Литейного, именовалась также 2-й Артиллерийской: здесь и в окрестных улицах селились все причастные к «пушечному делу», военные и штатские. На плане 1798 года показан дом «жены подполковника Апрелева» – каменный, о двух этажах, но без ризалита, появившегося при позднейшей перестройке в 1810-х годах.
Император Павел еще в бытность свою наследником престола должным образом оценил таланты Апрелева, который изобрел «секретную машинку» для заделки раковин в орудийных стволах. Вызванный в Гатчину приводить в порядок великокняжескую артиллерию, образованный и энергичный капитан так полюбился цесаревичу, что тот непременно желал оставить его при себе. Однако сделать этого он не смог: Федор Иванович был незаменим на своем месте.
Говорят, что, возвращаясь в Петербург, Апрелев рекомендовал цесаревичу своего тверского земляка и приятеля Аракчеева, с чего и началась последующая блестящая карьера временщика. Федор Иванович не переставал пользоваться милостью Павла и когда тот вступил на трон: в 1797 году государь пожаловал ему 150 душ, а в 1800-м произвел в генерал-майоры. К концу жизни, уже в чине генерал-лейтенанта, Ф. И. Апрелев состоял помощником великого князя Михаила Павловича, управлявшего всей артиллерией.
Старик не дожил до страшного несчастья, приключившегося 26 апреля 1836 года с его сыном Александром, который в день своей свадьбы, возвращаясь с молодой женой из церкви, получил смертельный удар кинжалом прямо на пороге родительского дома. Через три дня раненый скончался в страшных мучениях. Убийцу – им оказался чиновник Артиллерийского департамента Н. М. Павлов – судили военным судом и приговорили к бессрочной ссылке в каторжные работы. Общественное мнение было потрясено этим страшным и на первый взгляд бессмысленным преступлением.
Сам император Николай Павлович заинтересовался его мотивами; ему одному и согласился Павлов открыть всю правду. Посланный от государя флигель-адъютант привез письмо осужденного, где тот поведал печальную и, увы, довольно обыкновенную историю, завершившуюся трагической развязкой. Неведомо каким образом содержание письма стало известно широкой публике.
Вот что рассказывает в своем дневнике о причинах случившегося А. В. Никитенко: «Апрелев шесть лет тому назад обольстил сестру Павлова, прижил с нею двух детей, обещал жениться. Павлов-брат требовал этого от него именем чести, именем своего оскорбленного семейства. Но дело затягивалось, и Павлов послал Апрелеву вызов на дуэль. Вместо ответа Апрелев объявил, что намерен жениться, но не на сестре Павлова, а на другой девушке. Павлов написал письмо матери невесты, в котором уведомлял ее, что Апрелев уже не свободен. Мать… отвечала на это, что девицу Павлову и ее детей можно удовлетворить деньгами. Еще другое письмо написал Павлов Апрелеву накануне свадьбы. «Если ты настолько подл, – писал он, – что не хочешь со мной разделаться обыкновенным способом между порядочными людьми, то я убью тебя под венцом».
Не получив ответа, оскорбленный брат решился на отчаянный поступок. Прочтя это признание, царь смягчил наказание преступнику, заменив каторгу ссылкой солдатом на Кавказ, с правом выслуги. Однако в скором времени Павлов умер от раны на голове, случайно нанесенной ему палачом, ломавшим над ним шпагу в момент гражданской казни.
История с убийством Апрелева наделала много шума; живой интерес к ней проявил и Пушкин, находившийся тогда в Москве. Примечателен его отзыв на этот счет, высказанный в письме к жене: «То, что ты пишешь о Павлове, примирило меня с ним. Я рад, что он вызывал Апрелева. – У нас убийство может быть гнусным расчетом: оно избавляет от дуэля и подвергается одному наказанию – а не смертной казни». До его собственного поединка оставалось менее года…
Видимо, желая избавиться от тягостных воспоминаний, связанных с местом, вблизи которого произошло это мрачное событие, мать убитого решает продать дом на Сергиевской. В 1837 году этот и два смежные участка по обе стороны бывшего жилища Апрелевых переходят в собственность матери князя А. И. Барятинского (1810–1879), будущего фельдмаршала и героя кавказской войны.
А. И. Барятинский
Александр Иванович принадлежал к старинному княжескому роду, владевшему некогда волостью Барятин в Калужской губернии, откуда и пошла их фамилия. Надо сказать, что отец готовил старшего сына отнюдь не к военной, а к сугубо мирной деятельности, желая сделать из него некоего идеального сельского хозяина, причем на английский лад, ибо старик Барятинский слыл ревностным англоманом. Для этого он разработал целую систему воспитания, но его труды пропали втуне: безмерно упрямый и своевольный Александр, невзирая на мольбы матери и уговоры родных (отца уже не было в живых), определился не в университет, куда его прочили, а в школу гвардейских подпрапорщиков и юнкеров.
Несмотря на одаренность и прекрасное домашнее воспитание, юноша не блистал успехами, предпочитая вместо учебы тратить время на светские развлечения и романические похождения. В результате он не смог окончить школу по первому разряду и поступить в кавалергарды, о чем всегда мечтал, а вынужден был довольствоваться Гатчинским кирасирским полком, не принадлежавшим к гвардии.
