Сменив на протяжении последующих восьми лет двух владельцев, в 1880 году особняк стал собственностью графа Н. П. Игнатьева – известного дипломата, сыгравшего важную роль в проведении активной политики на Балканах и укреплении значения России как крупной европейской державы.
Н. П. Игнатьев
Несмотря на враждебное отношение многих высокопоставленных лиц, именно ему поручили подготовку Сан-Стефанского мирного договора с Турцией, заключенного в 1878 году. Условия договора оказались весьма выгодными для нашей стороны.
Но через год Николая Павловича отправили в отставку. Его дипломатическая карьера рухнула, а все преимущества заключенного договора были сведены к нулю.
Отойдя от дел, граф Игнатьев с женой поселился в особняке на Миллионной. В начале царствования Александра III он на короткое время оказался на посту министра внутренних дел. Но, как видно, стены дома не благоприятствовали длительному пребыванию в сей должности: подобно Кочубею, через несколько месяцев граф Игнатьев оказался вынужден сложить свои полномочия. На этот раз его отправили в отставку уже навсегда.
Закончил он свою жизнь полунищим, разорившись на фантастических финансовых авантюрах. «Владея сорока имениями, разбросанными по всему лицу земли русской, заложенными и перезаложенными, он в то же время… был единственным членом Государственного совета, на жалованье которого наложили арест», – пишет в своих воспоминаниях его племянник. В 1904 году, за несколько лет до смерти, Н. П. Игнатьев продал дом князю С. С. Абамелек-Лазареву, завершившему длинный список его владельцев.
Необходимость покупки князем дома объяснялась тем, что именно в том году истекал срок, когда он должен был оставить дом своих предков на Невском, 40, переходивший по условиям завещания Ивана Лазарева во владение армянской общины.
Семен Семенович Абамелек-Лазарев, потомок и наследник двух славных родов, был известным ученым-археологом, исследователем древней Пальмиры. Он сумел оценить художественные достоинства старинного особняка на Миллионной, сохранившего следы отделки 1770-х годов и, очевидно, напоминавшего ему оставленный им родной дом. Корпус на Миллионной новый хозяин оставил в неприкосновенности, а часть здания, обращенную к Мойке, перестроил по проекту архитектора Е. С. Воротилова в 1907–1909 годах таким образом, что его фасад и некоторые интерьеры повторяли дом на Невском проспекте.
В одном из номеров журнала «Столица и усадьба» за 1915 год помещено примечательное описание внутренних помещений дома на Миллионной, еще сохранявшего в ту пору все свое великолепие. Привожу его полностью, так как, помимо исторического, оно имеет ныне еще и мемориальный интерес:
«Главную достопримечательность старого Бироновского дома представляет собой великолепный вестибюль и лестница. Смело и легко вьются кверху ступени, от последней площадки, украшенной громадным зеркалом, расходящиеся в разные стороны. Прекрасный, легкий потолок полукружием сообщает всей этой лестнице большую нарядность и стильность. На площадках стоят громадной величины белые с золотом торшеры, нарисованные Росси для Михайловского дворца. Прямо с лестницы вы попадаете в большую залу с красивой лепной работой нежных тонов. Здесь, как и во всем доме, превосходный паркет. Направо и налево от этой залы окнами на Миллионную лежит ряд гостиных, кончающихся с одной стороны угловой спальней и с другой – большой гостиной с великолепными фламандскими шпалерами по стенам. Во всех комнатах вы найдете превосходную старинную бронзу, мрамор, фарфор, семейные портреты кисти известных художников. В зале возвышаются с полу четыре, более чем в рост человека, бронзовые канделябры Томира. На стенах два громадных гобелена, представляющие историю Тамерлана и Баязета, исполненные в XVII веке в Брюсселе. Старый дом заканчивается длинной, светлой столовой».
Предоставляю читателям самим оценить разницу между прежним и нынешним состоянием дома. Последний его владелец скончался в 1916 году, дом же продолжает жить, с надеждой взирая в будущее.
Сквозь все превратности судьбы
(Дом № 26 по Миллионной улице)
Великолепный восьмиколонный портик дома № 26 по Миллионной улице хранит строгий, торжественный дух александровского классицизма, привнося в перспективу улицы свой неповторимый оттенок. Такой вид придал ему в 1803 году архитектор Луиджи Руска, совершенно перестроив здание, возведенное еще в 1720-х. В результате как бы укрылся от глаз целый пласт исторических воспоминаний, относящихся к XVIII веку; укрылся, но не перестал существовать. В коллекции архитектурных чертежей Берхгольца сохранилось изображение дома таким, как он выглядел в 1740-х годах, что помогает зримо представить себе прошлое, приблизить его.
Дом № 26 по Миллионной улице. Современное фото
Первоначально владел этим и соседним участками (слева – № 24) кабинет-секретарь Петра I тайный советник А. В. Макаров (1675–1750), пользовавшийся благодаря своему положению при государе большим влиянием. Он сопровождал его в путешествиях по России и за границей, находясь в близких отношениях с царским семейством. После смерти императора Макаров поддержал возведение на престол его жены Екатерины, оставшись ее преданным другом и советником.
А. В. Макаров
Петр II также жаловал Алексея Васильевича, умевшего ладить с могущественным в ту пору кланом князей Долгоруких. Правда, это же обстоятельство повредило ему после воцарения Анны Иоанновны, нарядившей над ним следствие по обвинению в казенных злоупотреблениях и сокрытии секретных бумаг. Невзирая на то что вину Макарова не доказали, он пробыл под арестом все годы правления этой императрицы. На Руси издавна так повелось: то, с кем ты дружишь, – неизмеримо важнее твоей правоты перед законом, а Долгорукие числились среди злейших недругов Анны.
Как бы там ни было, состояния Алексея Васильевича все же не лишили, и он продолжал владеть двумя участками на Миллионной (тогда она еще звалась, как уже не раз говорилось, Немецкой улицей). На втором из них, где ныне дом № 26, согласно описи 1734 года, стояли «каменные палаты в два апартамента (то есть этажа. – А. И.) и маленькие палатки посредине прочих палат». Во время разразившихся вскоре опустошительных пожаров макаровские дома, как и другие, сильно пострадали и были заново отстроены, но уже в несколько ином стиле, приближенном к изменившимся вкусам. Такими они и предстают перед нами на публикуемом чертеже: главный флигель – двухэтажный, на высоких погребах, в девять осей по фасаду, с характерным сдвоенным расположением окон; слева – каменные ворота, а еще левее – узкий двухэтажный флигелек в два окошка, очевидно, те самые «маленькие палатки», упомянутые в описи.
