Газета «Северная пчела» за 1827 год сообщала своим читателям: «Гулянье в саду Барона Ралля в минувшую субботу 13 августа было весьма многочисленно. В увеселениях не было недостатка: там были и хорошие хоры музыки, и Цыгане со своими песнями и плясками, и вольтижеры, и плясуны на канате, и весьма забавный карло, тешивший зрителей своими прыжками и кривляньями, и разные кукольные комедии и прочее. В 11-ом часу сожжен был фейерверк».
А. Н. Демидов
К моменту появления этой публикации дела барона обстояли далеко не весело, состояние было сильно расстроено, и в 1831 году участок на Мойке пошел с торгов. Его купил камер-юнкер А. Н. Демидов, наследник колоссального богатства, основавший здесь два года спустя «Дом трудолюбия», больше известный как Демидовский дом призрения, иными словами – работный дом. Архитектор Е. И. Диммерт перестроил усадебное здание для новых целей, и в саду на три десятка лет воцарилась тишина…
В пореформенное время жизнь в столице начала приобретать новые черты, оживилась предпринимательская деятельность, одно за другим стали появляться всякого рода увеселительные заведения. Весной 1864 года некто В. Н. Егарев арендовал у Демидовского дома призрения часть участка, выходившую на Офицерскую улицу, и открыл здесь «Русский семейный сад». Столичная печать встретила эту новость одобрительно.
К примеру, «Петербургский листок» откликнулся на нее следующей заметкой: «Наконец и коломенские недостаточные жители будут иметь хоть какое-нибудь развлечение. Содержатель Екатерингофского вокзала Егарев открывает с 28 мая ежедневные гулянья в саду дома № 35 в Офицерской улице. Посетитель найдет здесь музыку, русских и тирольских песенников, акробатов, марионеточный театр, карусели. До 7 часов вечера вход для всех бесплатный».
В течение первых лет сад вполне оправдывал свое наименование: там обслуживали за невысокую плату главным образом семейную публику средней руки, развлекая ее концертами духового оркестра и разнообразными дивертисментами. Однако, начиная с 1870-х годов, характер зрелищ резко изменился; все чаще стали появляться привезенные Егаревым из-за границы имитаторы, фокусники, конькобежцы на искусственном катке, целые акробатические ансамбли. Настоящим же гвоздем программы были исполнительницы не очень пристойных песенок и танцорки-канканерши.
«Эти «звездочки», – вспоминал один из современников, – приманили публику особого рода, что быстро изменило облик «Русского семейного сада». Завсегдатаи съезжались к 10 часам вечера, к третьему отделению, сад приобрел совсем другой характер и хотя сохранил прежнее наименование, однако стал более известен под названием «Демидова сада» или «Демидрона».
В начале 1880-х годов Егарев, чьи дела постепенно пришли в упадок, отказался от дальнейшей аренды сада. Были объявлены торги, и сад сняла В. А. Линская-Неметти. Начав карьеру опереточной артисткой, она позднее предпочла занятие антрепренерши, проявив в этом деле недюжинное дарование.
Театр на Офицерской улице, 39 (не сохранился). Фото 1910-х гг.
В саду был сломан старый деревянный театр, напоминавший телячий загон, и выстроены новые – летний и зимний – театры. На открытой сцене выступали песенники, рассказчики, представители разных эстрадных жанров; в зимнем театре, выходившем фасадом на Офицерскую, давались опереточные и драматические спектакли.
В 1903 году В. Ф. Комиссаржевская, подыскивавшая новое помещение для своей труппы, начала переговоры об аренде каменного театра на Офицерской. 10 ноября 1906 года представления открылись пьесой «Гедда Габлер» Ибсена в постановке Мейерхольда.
Поэт Мандельштам писал о новом театре: «Деревянный амфитеатр, белые стены, серые сукна – чисто, как на яхте, и голо, как в лютеранской кирке». 30 декабря того же года здесь состоялась премьера «Балаганчика» Блока, который посвятил ее Мейерхольду.
Следующий сезон ознаменовался открытием первого в России символистского театра; впервые пьесы Метерлинка и русских символистов были показаны на сцене в свойственной им условной манере.
После смерти В. Ф. Комиссаржевской в 1910 году руководителем театра на короткое время стал Леонид Андреев, а затем, вплоть до революции, здесь выступала труппа К. Н. Незлобина, ставившая как пьесы Горького, так и Арцыбашева. Ей же принадлежит заслуга первой постановки «Фауста» на русской сцене. 2 и 4 декабря 1913 года в театре на Офицерской состоялись футуристические представления: шла трагедия «Владимир Маяковский» с автором в главной роли.
Дом № 39 по Офицерской улице. Луна-парк. Фото 1910-х гг.
Рецензент светского журнала «Столица и усадьба», посетивший театр Незлобина, поделился своими впечатлениями с читателями: «Сюда идут на пьесы «идейных» писателей, «своих писателей» и заранее предвкушают удовольствие посмотреть, как автор будет отделывать сидящих в партере буржуев. Эта мрачная улыбка – одно выражение здешнего лица. Другое – полузабытые декаденты и входящие в скандальную моду футуристы с нарумяненными лицами и диким взором, да футуристские «бэбэ» (то же, что «беби» – А. И.) лет под тридцать, в коротких, по колено, хитонах и ассирийских локонах, распущенных по плечам. Они сонно глядят на сцену в самых драматических местах, а потом вдруг неистово принимаются рукоплескать какому-нибудь «кубическому» жесту…»
Летом 1912 года оборотистый делец Ялышев открыл в Демидовом саду новое увеселительное заведение – Луна-парк. Появившись первоначально в Америке, луна-парки перекочевали затем в Европу, завоевав широкую популярность обилием в основном механических аттракционов.
Петербургский Луна-парк обещал своим посетителям и «путешествие по горным дорогам», и исполинское «чертово колесо», и «пьяную лестницу», и настоящую сомалийскую деревню с живыми обитателями, и многое другое.
В ряду предлагаемых соблазнов почетное место занимал обширный ресторан в вычурном псевдоампирном стиле. Трудно поверить, что все это могло уместиться на довольно ограниченной территории «сада», где деревьев было меньше всего. Луна-парк пользовался большим успехом. Кроме перечисленных удовольствий, здесь устраивались также очень популярные конкурсы шляп.
После Октябрьской революции произошла последняя и окончательная метаморфоза: бывший Луна-парк превратился в стадион. Смолкнул веселья глас. Демидов сад, он же Нарышкин, навсегда отошел в область воспоминаний…
Адмиральский особняк
(Дом № 14/6 по Театральной площади)
Редко на каком изображении Театральной площади первой половины XIX века не показан отрезок нынешней улицы Глинки в сторону Никольского собора. Уж очень живописны были его золотые купола на фоне бледного петербургского неба и мощный восьмиколонный портик Большого театра! Со временем величественный театр перестроили в невыразительное здание консерватории, вид на собор со стороны площади загородили неудачно поставленным памятником М. И. Глинке – и прежнее очарование пропало. Правда, в 1925 году статую композитора переставили на более подходящее место, но прочие изменения – прежде всего, переделанные фасады изрядно подросших домов – внесли в слаженный аккорд новое, не совсем гармоничное звучание.
