Дом № 7 по набережной Фонтанки. Современное фото
Однако пусть вас не вводят в заблуждение сравнительно новые фасады: дом стар – ему уже за двести. Точная дата его постройки определяется на основании архивной закладной: из нее следует, что в июне 1786 года граф А. И. Воронцов купил у купца Крапивина «порозжее место» и спустя несколько месяцев возвел на нем каменный дом, заложенный им за 3 тысячи рублей. Скорее всего, к тому времени граф успел закончить его лишь вчерне. Но вот в 1787-м он снова закладывает свою недвижимость, на этот раз уже за 11 тысяч. По-видимому, дом был готов и хозяин успел вселиться в него с женой и четырьмя дочерьми, младшей из которых едва исполнился год.
А. И. Воронцов
Немного обжившись на новом месте, Воронцов заказывает художнику Д. Г. Левицкому портреты всех членов семейства, призванные украсить стены его жилища. Ныне эти портреты хранятся в Русском музее.
Артемий Иванович Воронцов (1748–1813) приходился родным внуком кабинет-министру Волынскому, кончившему жизнь на плахе во времена бироновщины; свое имя Воронцов получил в честь деда. Среди его ближайших родственников люди, хорошо известные в русской истории: канцлер М. И. Воронцов (дядя), княгиня Е. Р. Дашкова (двоюродная сестра) и т. д. Он был сыном младшего из братьев Воронцовых, активно способствовавших возведению на трон «дщери Петровой». Впрочем, его собственная служба началась в Конной гвардии уже при другой императрице, Екатерине II, а при Александре I завершилась в чине действительного тайного советника, в должности сенатора и в звании камергера. Вполне благополучная карьера, как бы заранее обеспеченная происхождением, придворными и родственными связями, наконец, богатством.
Правда, на закате дней своих Артемий Иванович разорился, так что его младшая дочь вынуждена была ради спасения семьи выйти замуж за сына богатого откупщика Тимофеева.
В молодых летах А. И. Воронцов отличался в фехтовании и верховой езде, был строен, высок и статен, имел густые вьющиеся кудри, которые отпускал длиннее, чем тогда носили. До самой старости он не терял бодрости духа и казался свежим не по возрасту. Граф был не чужд литературе: ему принадлежат ряд недурных переводов с французского и латинского языков, в частности «Диссертация о вернейшем способе, каким в Северной Америке первые жители поселились», где доказывалось происхождение их от викингов.
Он дружил с такими людьми, как В. В. Капнист, П. Л. Вельяминов, Н. А. Львов; последний отстроил для Воронцова в середине 1790-х годов его подмосковную усадьбу Вороново, куда тот и переселился, продав петербургский дом графине П. А. Потемкиной (1763–1816).
Прасковья Андреевна – одна из первых петербургских красавиц, дочь директора Академии художеств А. О. Закревского – была замужем за графом П. С. Потемкиным (1743–1796), троюродным братом всесильного фаворита. Павел Сергеевич начал службу в Семеновском полку, участвовал в первой русско-турецкой войне, где получил боевую награду – орден Святого Георгия 4-й степени. Благодаря брату 1 января 1772 года он был пожалован камер-юнкером (в то время редкая честь!) и произведен в гвардии капитаны, а еще через год – в бригадиры. Его храбрость отметила сама императрица: особенно отличился П. С. Потемкин при подавлении пугачевского бунта. Интересно, что именно по его представлению от 15 января 1775 года Екатерина II, чтобы стереть всякую память о бунтовщиках, переименовала бывший Яик в Урал.
В дальнейшем военная и дипломатическая карьера Павла Сергеевича шла не менее успешно: в 1783 году он сыграл важную роль в подготовке договора о принятии карталинского и кахетинского царя Ираклия в российское подданство, участвовал в его подписании и получил за это Владимирскую ленту. Вскоре последовало назначение на высокий пост генерал-губернатора Саратовского и Кавказского во вновь образованном наместничестве, затем – участие во второй русско-турецкой кампании, награждение Георгием 2-й степени, которого удостаивались немногие. И, наконец, за удачные действия при разгроме польского восстания под предводительством Т. Костюшко. Павел Сергеевич Потемкин получил чин генерал-аншефа, а 1 января 1795 года возведен в графское достоинство.
Пик карьеры был достигнут. Теперь, казалось бы, можно и отдохнуть, вернуться к литературным занятиям, в чем П. Потемкин смолоду преуспел. По словам патриарха русской сцены И. А. Дмитревского, «это был человек с большим талантом, и если б не посвятил всего себя военной службе, то был бы отличным писателем… Павел Сергеевич Потемкин… хотел отличиться не одною храбростью и мужеством на войне, но и мирными подвигами в тиши кабинета».
Но рок судил иначе. В январе 1796 года по столице разнесся странный слух о привлечении бывшего любимца фортуны к суду по обвинению в ограблении и умерщвлении десять лет тому назад персидского принца, искавшего спасения на русском военном судне от преследований своего брата.
Потемкин берется за перо и пишет стихотворение «Глас невинности», где пытается защитить себя от несправедливых обвинений. Но это не помогает. У императрицы свой расчет: в политические интересы России входило оказать поддержку и покровительство брату убитого принца, Муртазе-Кули-хану, укрывшемуся в свое время в Астрахани и жившему там до 1796 года, пока не настал его час. Ради дружбы с претендентом на шахский трон Екатерина решила пожертвовать П. С. Потемкиным, который, как потом оказалось, не был повинен в свершившемся преступлении.
Не выдержав удара, Павел Сергеевич заболел горячкой, закончившейся его смертью 29 марта того же года. Молва, впрочем, утверждала, что он принял яд, чтобы избежать наказания; рассказывали также, будто бы сама государыня прислала ему рескрипт с одним-единственным словом – «умри», но все это не более чем слухи.
После П. С. Потемкина остались двое сыновей; старший, Григорий, названный так в честь благодетеля семейства, впоследствии погиб под Бородином, а младший, Сергей, унаследовав писательские наклонности отца, рано вышел в отставку и посвятил себя литературе. Он сделался членом «Беседы любителей русского слова» и публиковал свои стихи и переводы.
Оба брата-погодка учились в пансионе аббата Николя, откуда вышло немало известных в будущем людей. Младший не отличался примерным поведением и славился безудержной расточительностью: еще мальчиком он имел уже тысяч двадцать долгу разносчикам. Один из его товарищей вспоминал: «Так как Сергей Павлович был ужасный мот, а мать ему денег не давала, то он выдавал векселя, иногда в несколько тысяч рублей, и получал вместо денег за них маски, стеклянные глаза, перчатки на одну руку и тому подобные вещи, которые тут же купцы и брали у него назад за бесценок. Получив таким образом за них некоторую сумму денег, Потемкин давал пир горой, на который обыкновенно были приглашаемы и литераторы, так как он сам любил заниматься стихотворством… Не раз мне случалось мирить С. П. Потемкина с его матерью. Она была женщина взбалмошная и безнравственная, имела много связей…»
