Фасад дома № 90 по Невскому проспекту. Фото начала 1900-х гг.
За этими якобы пушкинскими словами угадывается авторство самого Фаддея Венедиктовича, у которого в ту пору еще не было причин враждовать с поэтом, а потому он выставляет Пушкина послушным верноподданным. Врагами Булгарин почитал газетных и журнальных конкурентов в торговле литературным товаром.
В 1840–1850-е годы он болезненно завидовал и как мог вредил (в том числе и доносами) другому торговцу литературным товаром, А. А. Краевскому, чей либеральный товар распродавался гораздо лучше. Поделать с этим Булгарин ничего не мог: издавна устоявшаяся репутация отъявленного консерватора и ретрограда вынуждала его по-прежнему торговать лежалым, заплесневелым идейным хламом, не находившим больше сбыта в широких слоях публики. В этом и заключалась его трагедия.
В 1867 году после перестройки архитектором А. К. Бруни левый флигель дома претерпел значительные изменения, получив более богатый фасад и став этажом выше. В ту пору домом уже владел сын П. Ф. Меняева – «одинокий молодой человек с университетским образованием, сдержанный и скромный», как отзывается о нем один из современников. Единственной его страстью были роскошные оранжереи и зимний сад, где он выращивал необыкновенные плоды и экзотические цветы, которые любил дарить своим знакомым.
Тридцатью годами позже по проекту В. А. Шретера на месте снесенного деревянного особняка в глубине двора выросла нынешняя каменная громада. По сравнению с ней и соседом слева правый флигель смотрелся чересчур бедно и просто. В 1903 году пришел и его черед: облепленный штукатурными украшениями, он органично вписался в шеренгу обновленных фасадов Невского проспекта. Меняевская вотчина обрела законченный вид.
Потерявшие лицо
(Дом № 10 по Литейному проспекту – Дом № 12 по улице Чайковского)
С домами бывает то же, что с людьми – порой они теряют свое лицо и, обезличенные, продолжают существовать, вызывая горькое сожаление тех, кто знал их иными. Подобное чувство испытываешь, когда смотришь на безобразно оголенный фасад дома № 10 по Литейному проспекту и сравниваешь его с изображением на старой открытке, где он предстает перед нами в прежнем обличье. Некогда один из самых красивых и запоминающихся, по чьей-то злой воле или глупости стал едва ли не самым жалким и неприглядным.
До 1858 года здесь стоял двухэтажный особняк, построенный в 1810-х полковником А. О. Кожиным. Его наследники продали участок Д. М. Опочининой, любимой дочери покойного фельдмаршала М. И. Кутузова. Дарья Михайловна владела им до самой смерти в 1854-м, после чего он перешел к графу И. А. Апраксину. Четыре года спустя граф перестроил дом по проекту Н. Л. Бенуа, исправившего первоначальный, неутвержденный проект В. П. Львова.
Для такого тонкого знатока художественных стилей, как Николай Леонтьевич, не составило особого труда разработать фасад здания в формах барокко, придав ему изысканную нарядность, подчеркнутую цветовым выделением скульптурных деталей. Поверх второго этажа был надстроен пятиоконный мезонин, а симметрично расположенные боковые итальянские окна приобрели богатую отделку. Получился настоящий дворец в миниатюре, и Апраксин, известный хлебосол и любитель вкусно поесть, стал устраивать в нем званые обеды.
Один из его знакомых, граф С. Д. Шереметев, позднее вспоминал: «У самого почти угла Литейной и Сергиевской был дом графа Ивана Александровича Апраксина, женатого на москвичке Небольсиной. У него были две дочери. На свадьбе старшей из них, вышедшей замуж за графа Ипполита Чернышова-Кругликова, я был шафером. Чернышов был флигель-адъютантом и не пользовался уже тогда репутацией трезвенника. Добряк, но во хмелю он отличался буйством. Про него сказал Соллогуб:
Наш Чернышов подобен лорду,
Пока не пьян, а загулял,
Так разом даст французу в морду…
Сам граф И. А. Апраксин долго слыл за опытного хозяина и финансиста, но в конце концов разорился». Такова была судьба большинства помещиков в пореформенное время: не многие из них смогли приспособиться к новым условиям хозяйствования, столь отличным от прежней крепостной благодати…
В 1868-м особняк достался упомянутой Шереметевым М. И. Чернышовой-Кругликовой, пожелавшей сделать с правой стороны однооконную пристройку с воротами. Хотя выполнена она была в том же стиле, что и основной корпус, симметрия здания оказалась нарушенной, однако это не особенно вредило общему впечатлению.
В 1908-м дом приобрел брат лидера октябристов в Государственной думе П. В. Родзянко, сдававший вплоть до 1917 года часть помещений в аренду новообразованному Финансовому и коммерческому собранию. Членами его были солидные дельцы, не помышлявшие о лихих загулах и разливанном море прежних купеческих клубов. Все происходило чинно и благопристойно, посетители не злоупотребляли услугами буфета и охотно пользовались имевшейся богатой библиотекой; здесь же разместились Всероссийское шахматное общество и Петроградское шахматное собрание.
В 1930 году, очевидно, в рамках борьбы с буржуазной роскошью, здание было полностью обезличено, приобретя черты «пещерного стиля». Лишь случайно уцелевшая чугунная решетка ворот хитросплетением своих узоров напоминает о прошлом великолепии.
Дом № 12 по улице Чайковского. Фото с открытки. 1890-е гг.
Другой бывший особняк постигла сходная участь. Он расположен неподалеку, на бывшей Сергиевской, ныне ул. Чайковского, 12. Построенный в 1791–1793 годах статским советником А. Я. Зиминым в характерном для того времени стиле строгого классицизма, в начале 1820-х он перешел к вдове сенатора И. И. Кушелева, Елизавете Дмитриевне, урожденной Ланской.
Продаже предшествовало объявление в «Санкт-Петербургских ведомостях» за 1819 год, дающее представление о тогдашнем богатстве особняка: «По Сергиевской улице, подле арсенала, продается каменный 2-этажный дом под № 29, с мебелями, зеркалами, люстрами, мраморными каминами, летними зеркальными рамами, штучными полами, все в лучшем виде и новом вкусе, с принадлежащими к оному службами, как то: Русскою банею, конюшнею на 10 стойлов, … фруктовым садом, 2 оранжереями, теплицами… и особым дровяным двором на Воскресенскую улицу…»
Это была настоящая барская усадьба, протянувшаяся в глубину до Шпалерной улицы, называвшейся тогда Воскресенской. На плане Петербурга 1828 года, составленном под руководством Ф. Ф. Шуберта, хорошо виден усадебный дом с упомянутым в объявлении довольно обширным садом.
