Книга История петербургских особняков. Дома и люди, страница 81. Автор книги Анатолий Иванов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «История петербургских особняков. Дома и люди»

Cтраница 81

В молодости Алексей лелеял в душе свободолюбивые порывы, дружил с отчаянными вольнодумцами (многие из них впоследствии отправились в сибирские рудники), но сам дальше участия в Союзе благоденствия не пошел, благополучно отделавшись легким испугом: его «прегрешения» перед властью высочайше повелено было оставить без внимания.

Правда, в ближайшие после подавления восстания декабристов годы полиция не оставляла А. А. Оленина своим вниманием; в 1827-м он даже угодил в список из девяноста трех подозрительных лиц под № 59, где против его фамилии значилось: «копия Никиты Муравьева». В этом, как мы увидим позже, полицейские чины сильно заблуждались…

Перейдя в том же году на гражданскую службу в Министерство иностранных дел, Алексей Алексеевич на первых порах продолжал либеральничать, а следовательно, фигурировать в документах Третьего отделения, причем имя его упоминается рядом с именами П. А. Вяземского и А. С. Пушкина.

В донесении, датированном 6 июня 1828 года, сообщалось: «Князь Вяземский, пребывая в Петербурге, был атаманом буйного и ослепленного юношества, которое толпилось за ним повсюду. Вино, публичные девки и сарказмы против правительства и всего священного составляют удовольствие сей достойной компании. Бедный Пушкин, который вел себя доселе как красная девица, увлечен совершенно Вяземским, толкается за ним и пьет из одной чаши… Главное лицо в этой шайке Алексей Оленин, служащий в Коллегии иностранных дел».

Однако со временем Алексей все дальше отходил от увлечений молодости; в 1833 году он женился на сестре будущего военного министра князя В. А. Долгорукова, ненадолго выйдя в отставку, а затем вновь поступил на службу, но уже в Министерство финансов. В конце 1840-х годов мы уже застаем Алексея Алексеевича помощником сенатского обер-прокурора, ведавшего уголовными делами. А через несколько лет он сам становится «героем» одного из таких дел.

7 сентября 1852 года крепостной человек действительного статского советника А. А. Оленина – Лев Васильев – явился в полицию и объявил, что нанес своему господину удар обухом топора по лбу с намерением убить его. Полицейские, прибывшие на квартиру потерпевшего, нашли его тяжело раненным, но живым. Началось следствие, в ходе которого выяснилось, что бывший член Союза благоденствия, ставившего первейшей целью отмену крепостного права, по виду человек образованный и воспитанный, на деле оказался извергом и мучителем, являя собой копию не мягкого и гуманного Никиты Муравьева, а своей лютой бабки Агафоклеи Полторацкой.

Одинаково жестокая и с крепостными, и с собственными детьми, «Полторачиха», чтобы побороть бессонницу, приказывала сечь крестьян под окнами своей спальни. Отчаянные вопли избиваемых действовали на нее умиротворяюще, и она сладко засыпала. Очевидно, садистские наклонности внук унаследовал именно от нее.

Казалось бы, после такого чрезвычайного события с трудом выжившему Оленину следовало бы опомниться и переменить свое отношение к находившимся в полной его власти дворовым. Но этого не произошло. Поправившись, он с еще большим ожесточением принялся за старое; истязания и пытки не прекращались. Наконец наступила трагическая развязка: в 1854 году, накануне Рождества, А. А. Оленина убили топором двое его крепостных, Тимофеев и Меркулов, явившиеся, как и в первом случае, в полицию с повинной. Причина оказалась та же – бесчеловечное мучительство барина.

До какой же степени озверения в обращении с совершенно безответными людьми нужно было дойти, чтобы толкнуть их на такой шаг! Проклятая кровь «Полторачихи» легко пересилила поверхностную образованность и показное свободомыслие юных лет. Позолота сошла, обнажив то, что под ней скрывалось. «Немытая Россия» рабов и господ еще долго будет отзываться в искалеченных душах ее сыновей…


История петербургских особняков. Дома и люди
«Подле Преображенского полкового двора»
(Дом № 28/1 по Литейному проспекту)
История петербургских особняков. Дома и люди

Жизнь Литейной части, начиная с 1740-х годов, когда здесь построили деревянные казармы гвардии Преображенского полка, оказалась неразрывно с ним связанной: полковой двор, госпиталь, преображенские бани долгое время служили горожанам ориентирами при указании местонахождения их жилищ, в особенности пока те еще не имели номеров, появившихся лишь с 1780 года.

Дом, о котором пойдет речь, найти было несложно: он находился рядом с Преображенским (позднее Артиллерийским) полковым двором – ныне участок дома № 26 по Литейному проспекту. Место, обжитое с давних пор: еще на плане 1737 года здесь обозначены какие-то постройки. Однако первое печатное упоминание о нем мы встречаем лишь несколько десятилетий спустя.


История петербургских особняков. Дома и люди

Дом № 28/1 по Литейному проспекту. Современное фото


В январе 1772 года «Санкт-Петербургские ведомости» поместили такое объявление: «На Литейной улице подле Преображенского полкового двора желающим купить действительного статского советника Михаила Алексеевича Нилова деревянной дом со всеми службами и с особливым для питейной продажи строением и лавкою, о цене спросить о том же доме». Из объявления следует, что при доме находился также кабак, и это, надо полагать, представляло большое удобство для окрестных служивых.

Человеком, пожелавшим купить участок, оказался князь Сергей Алексеевич Трубецкой, выстроивший на углу Литейной улицы и нынешнего Артиллерийского переулка трехэтажный каменный дом с двухэтажным флигелем, протянувшимся примерно до середины переулка. Рядом с лицевым корпусом, обращенным на Литейную, стоял деревянный дом, где, возможно, и помещалась «питейная продажа», если только князь не прикрыл сомнительное для княжеского достоинства заведение. Внутри двора находились деревянные службы. В то время участок простирался до Басковой (ныне Короленко) улицы, куда выходили одноэтажный каменный и два деревянных флигелька.

Так он выглядел в 1798 году, когда им владела дочь князя, графиня Екатерина Сергеевна Самойлова (1763–1830), выкупившая его после смерти отца в 1786 году у своей младшей сестры Анны Сергеевны. В этом доме Екатерина Сергеевна поселилась, выйдя замуж за графа Александра Николаевича Самойлова (1744–1814), племянника Потемкина. В 1792 году Самойлов занял высокую должность генерал-прокурора, но ничем особенным на этом посту не отличился, не считая яростного преследования трагедии Княжнина «Вадим Новгородский», предпринятого, впрочем, по указанию императрицы.


История петербургских особняков. Дома и люди

А. Н. Самойлов


Вообще он не заслужил симпатии современников, отмечавших гордыню и тщеславие графа, не подкрепленные к тому же ни в малейшей степени его скромными способностями. Будучи внешне «преважным» человеком, Самойлов постоянно пребывал под чьим-нибудь влиянием, бросаясь из стороны в сторону. Князь И. М. Долгорукий называет его «титулованным скаредом и дураком», утверждая, что граф был «спесив, груб, бестолков, дурен».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация