— Какие у тебя волосы красивые! А цвет такой… как шоколад расплавленный… как кофе с молоком!
— И где, интересно, в Москве кофе с молоком подают?
Она ему улыбалась! На меня рычала, а ему улыбалась! Вот ведь… Гайка!
— Поедешь со мной, покажу, где подают! И много еще чего интересного покажу!
— В качестве кого поехать? Пленницы?
— Зачем пленницы? Будешь машины чинить… сначала. А потом поженимся с тобой, детишек наделаем, — протянул мечтательно этот козёл.
Так, Давид, спокойно! Это — не твоя баба! Чего ты взбеленился? Стойку сделал не хуже этого пса шелудивого, что Слепому Дети ночи подарили, хорошо хоть Техники на время согласились тварь эту у себя оставить. Они замолчали, увидев меня.
— Слышь ты, бык-производитель, топай за мной, — толкнул его в плечо, не сдержался.
Мы с сыном Земцова отошли к Слепому, который ждал в стороне ото всех. Слепой сказал:
— Егор… хотя, впрочем, даже не зна-аю… никакой ты не Егор Земцов, верно?
Такого поворота даже я не ожидал. Я внимательно следил за реакцией парня — он тоже напрягся, удивленно и испуганно уставился на Пророка и молчал.
— Ты просто сообразительный. Понял, что если им прикинешься, сможешь надеяться на сохранение своей жизни, так? Или… может, ты похож на него?
Глаза парня забегали — Пророк, похоже, был очень близок к правильному ответу. А командир продолжал, задумчиво потирая заросший черной щетиной подбородок:
— Притворился им. Ты и сам сейчас себя Егором Земцовым считаешь. Я думаю, что, действительно, на самом деле, ты очень на него похож, просто вылитый Егор…
Парень вдруг с места бросился бежать, не разбирая дороги в сторону кабака, находившегося в паре километров от нас. На что он надеялся, идиот?
Догнал. Сбил на землю. Навалился всем телом. Съездил пару раз для острастки по морде, чтобы желание бегать пропало, и поволок обратно к Слепому, стоявшему на том же месте.
— Ну что, будешь признаваться? Или ещё поиграем?
— Буду.
— Давай.
— Я не Егор.
— Кто ты?
— Меня зовут Денис. Я один из бойцов Земцова. Из спецотряда.
— Что за спецотряд?
— Команда «Пересвет». Тебе это о чем-нибудь говорит?
Мне, конечно, ни о чем не говорило, а Пророк, похоже, знал, о чем идет речь.
— Какова твоя специализация?
— Я — притворщик, естественно! Ты правильно догадался.
— Это как? — я не мог удержаться.
— Даже если бы кто-то из вас видел Егора, вряд ли вы бы смогли нас отличить. Только если близко знали бы его. Но я был уверен, что вы с ним толком незнакомы.
— А как? Как ты это делаешь? — У меня в голове подобное не укладывалось — врёт пацан, как можно кем-то притворяться без, ну, грима там, парика, о чем ещё помнилось из прошлой далёкой жизни?
Но Пророк не дал ему ответить:
— Потом. Потом расскажешь. Скажи лучше, тебя Земцов шпионить к нам отправил? Или ты случайно попался?
— Ты не поверишь, Пророк. Но я специально. Я не согласен с тем, чего от нас хочет Земцов. Не хочу ему подчиняться. Но таких, как я, с миром не отпускают. Понимаю, что не поверишь, но шанс-то мне можно дать? Вдруг я смогу пригодиться?
— Сможешь. Конечно, сможешь. Вот пойди и приведи сюда девушку, которую по приказу Земцова выкрали, тогда можешь считать, что я тебя в нашу группировку принял.
Парень помолчал немного, а потом сказал:
— Хорошо. Только мне нужны сообщники. Подстраховка, так сказать. Регина и вот он! — и указал на меня пальцем.
29. Регина
— Любительница кофе с молоком, иди сюда!
Как же он меня достал! Как же я устала от постоянных насмешек! А еще больше от наглого взгляда Давида и постоянного контроля. Словно и не он был тем мужиком, в чьих ласковых объятиях я проснулась утром. Словно и не он, думая, что я сплю, целовал так нежно, что замирало сердце, а потом, словно вскачь с горы неслось, неразумное, глупое, предательское…
— Чего тебе надо, вечно лезущий не в свое дело?
— Садись давай! — Давид указал мне на один из пеньков, который бойцы использовали в качестве стула. — Нам помощь твоя нужна. На машине твоей поедем в кабак земцовский, на разведку.
— Э-э, нет! Моя машина в этом не участвует — она мне целая нужна!
— И ты, и машина — обе участвуете! Будешь играть роль моей жены.
— Чего? Размечтался! Вот ещё!
Он нагло улыбался, довольный произведенным эффектом.
— Да не бойся — я смогу тебя защитить, если что!
— Если что, ты и себя-то защитить не сможешь — там у них целая армия!
— Но нас-то никто в лицо не знает! И этот… Егор-Денис с нами пойдет!
— В смысле? Почему…
Я во все глаза уставилась на веселого парня, который совсем недавно болтал со мной. Развязанный и с новой одеждой в руках он шел по направлению к моей машине. И это был… он и не он… похож и не похож… а больше даже похож на темненького мальчика в гимнастерке, который всю дорогу ехал с нами в моей машине, Богдан его звали, кажется! Я крепко зажмурилась, думая, что у меня галлюцинации, но, когда открыла глаза, поняла, что не у меня одной — Давид, открыв рот, разглядывал парня тоже. А тот, совершенно не смущаясь, остановился рядом.
— И что, в любого можешь? — Давид с изумленно выгнутой правой бровью обошел его вокруг.
— Нет, к сожалению, не в любого. Типаж должен быть один — цвет волос, например, менять не умею, и длину тоже. Опять же, если у человека нос сломан, или, — он посмотрел в сторону сидящего в машине Слепого. — Глаза нет… тут уж не повторишь! Ну, а с Богданом мы изначально похожи! Потом я вам покажу, какой я на самом деле!
Он вдруг весело подмигнул мне:
— Я думаю тебе, моя красавица, понравлюсь! Хотя, если вдруг и нет, стану таким, каким ты захочешь!
Он свернул за машину — похоже, переодеваться. А я в совершеннейшем ступоре смотрела вслед, пока Давид не спросил с издевкой:
— Так что, МОЯ красавица, прикинь, какой замечательный вариант для тебя — сегодня он — один, завтра — другой, разнообразие!
Мне встречалось многое в жизни — и необъяснимое, непонятное, мистическое тоже. Но это же… но невозможно же такое! Ну как? Ведь это — лицо, кожа, глаза, нос? Как это все может вдруг стать другим?
— Ладно, Гайка, выходи из транса! Пора выдвигаться. Сейчас в гостинице отдыхать будем.
… Через полчаса мы стучали в запертые на ночь двери этой самой гостиницы. Дважды по пути сюда нас останавливали. И каждый раз, видимо, приняв за простых путешественников, пропускали дальше. Не знаю, почему нам верили. Может быть, сыграла роль наглая мужская рука, крепко прижимающая меня за плечи к себе, пока Денис рулил?
