Когда мы пришли за ними, Денис пытался сопротивляться. Оружия ему никто не выдавал — все-таки пока ещё не было решено, как с ним поступить. Но он уже успел где-то раздобыть его — скорее всего, Тимур поспособствовал.
Притворщик стрелял, не успевая толком прицелиться. Двое парней, которых Давид отобрал для захвата, не смогли найти укрытие — один был ранен, второй убит. Давид, хоть и, как утверждала Зоя, неопасно, но был задет — пуля чиркнула щеку. Дениса застрелил кто-то из молодых ребят, сам я не понял, кто именно, а расспросить пока было некогда. Я сожалел, что так получилось — мне хотелось послушать притворщика, расспросить, может быть, воздействовать на него, чтобы сказал правду. Но было поздно.
Таким, как сейчас, я никогда еще не видел Антона. Не только молодые бойцы, но даже я сам боялся сунуться к нему, возразить или что-то посоветовать. Он сам лично бил связанного Тимура. Он орал на весь завод:
— У меня под носом! — Жук метался по комнате, и никто, даже Ярослав, не решался подойти к нему. — В подвал его! Быстро! Ты все скажешь, сука! И даже больше! Даже то, чего сам о себе не знаешь!
Тимур практически не сопротивлялся — слишком велико было наше преимущество, а он хорошо знал, насколько слаженно умеют работать бойцы, одним из которых он до сих пор являлся сам. У него не было шансов.
Меня в настоящий момент волновал только один вопрос — сообщники. Я был уверен, что был кто-то ещё, кроме этих двоих. И, судя по настрою Жука, скоро мы будем знать все имена. Что-что, а «ломать» людей, Антон умел.
Тимур плакал и уже по пути к месту, где содержались провинившиеся в чем-либо, и где была комната для пыток, рассказывал, рассказывал… О том, как уже давно заметил такую особенность в себе самом — если очень хотел добиться чего-либо от другого человека, то запросто мог это сделать, послав мысленный приказ.
Мне не хотелось идти в подвал, но знать имена возможных предателей было необходимо — вероятнее всего все они получили один и тот же приказ — уничтожить Милану и подчинить меня. А значит, нужно как можно быстрее узнать у Тимура имена.
Я даже слышал его мысленные призывы. И первое его «Пожалуйста, помоги, прости меня!» даже произвело на меня впечателение — я с трудом подавил в себе порыв попросить Антона оставить Тимура в живых. Но потом вспомнил, что именно он сумел внушить Степке выстрелить в Милану! И, по всей видимости, сработал некий мысленный блокатор — остальные его просьбы, звучащие набатом в моей голове, больше не действовали на меня.
Но, несмотря на слезы, имена, а точнее, имя, Тимур назвал не сразу. А когда назвал, все мы вошли в ступор, да еще какой! Антон даже прекратил орать, а Ярослав не желал в это верить.
— Зачем? Зачем ты наговариваешь на человека? Димону предавать нас нет никакого смысла — у него есть здесь все: семья ни в чем не нуждается, сам он при деле, жена тоже, мальчишка тренируется под присмотром отца, комната отдельная, одежда там, еда — все же для него в лучшем виде! Зачем?
— Я толком не знаю. Но, вроде бы, у него сын тоже — особенный, со способностями. Правда, я сам не замечал, и как они у него проявляются, не знаю, — Тимур торопился рассказать, видимо, понимая, что правдой может выторговать себе еще несколько часов жизни. — Так вот Земцов предложил ему через Дениса для сына сверхъестественное, чуть ли не своим заместителем сделать, потому что парень способен на многое. И самого Димона обещал устроить. Самое интересное, что парень его, Артем, похоже, не в курсе даже отцовских планов. Я однажды у него спросил, когда он в Москву собирается, так он был в шоке от вопроса.
А я думал о том, что Десантник, действительно, был неплохим мужиком — тренировал бойцов замечательно, семью свою любил. И в моей голове просто не укладывалось, что именно этот человек стал предателем, шпионом враждебного клана!
— Антон! — прерывая избиение Тимура закричал я, вдруг в один момент, осознав, что сейчас может происходить. — Нужно срочно искать Димона! Если все на самом деле так, как Тимур говорит, он сейчас пойдет убивать Милану!
Я должен был понять это раньше. Должен был. Но не смог.
Регина.
… — Нет, ну это ни в какие рамки не укладывается! Оставить практически без защиты, зная, что у нас здесь, под самым носом, действует целая куча предателей? Ну вы, мужики, даете! Особенно ты, Пророк! Да ты обязан был ни на шаг от нее не отходить! А если бы Регина не встретила меня? Если бы она не рискнула выйти из комнаты? — красавица в длинном зеленом платье отчитывала мужиков, сидящих за большим столом в комнате, служившей, видимо, залом для заседаний, и понуро опустивших головы так, словно они — мальчишки, разбившие в школе окно! И никто не смел возражать! — У нас скоро вообще всё ляжет на женские плечи! Лечим — мы, детей рожаем — мы, еду выращиваем — тоже мы, убираем — мы. Теперь еще и защищаем, сражаемся — мы. Вы нам зачем? Для любви что ли?
Я с ужасом, даже большим, чем перед комнатой Пророка с убийцей, стоящим в проеме, слушала ее слова. И, сидя на самом краешке стула, стоящем у стены, готова была ожидать сейчас чего угодно — Таисию изобьют, выгонят отсюда, оборвут на полуслове. Но все молчали. И даже Антон, которого я неосознанно боялась до жути, отреагировал только на последние слова Таисии — вскинул голову и с улыбкой ответил:
— Для любви, конечно, моя хорошая! Беги к сыну, я сейчас приду и выполню свой часть работы.
— Ах ты… — она задохнулась, мгновенно покраснела и выскочила за дверь, хлопнув ею так, что я, да и Милана, кажется, подпрыгнули на стуле. Она, получается, жена самого Жука? А я и не поняла!
Взгляды всех мужчин, находящихся в комнате, теперь обратились ко мне. И было как-то неуютно от понимания того, что единственный мой защитник сейчас здесь отсутствует.
— Как ты поняла, что Милане сейчас угрожает опасность?
— Давид, — его имя произносить при них мне было также стыдно, как, наверное, было стыдно Таисии услышать пошлую фразу своего мужа. — Он сказал, что, скорее всего, есть еще предатели, кроме Тимура и Дениса. А еще он сказал, что вы сначала схватите их, а потом добьетесь от них имен остальных заговорщиков. Мне было очень хорошо слышно, как вы их ловили! Я подумала, что все эти выстрелы, шум, крики, мог слышать и каждый из заговорщиков. Давид запретил мне выходить. Но я поняла, что сейчас у непойманных предателей есть только один-единственный шанс доделать то, что они хотели — убить Милану. Не знаю, решилась бы выйти или нет… но…
Я не знала, говорить или нет. Потому что не хотелось вызывать гнев Антона, направленный на Таисию, которую считала спасительницей и уважала за смелость и решительность. Но другого объяснения своему поступку я найти не могла.
— Говори-говори! — тон Антона был совсем не такой добрый, каким он разговаривал со своей женой. — Жена моя расхаживала по коридорам?
Я неуверенно кивнула. Она не просто расхаживала. Она ругалась, на чем свет стоит! Не дождавшись мужа с совещания домой, Таисия решила, что он нашел себе подружку и проводит с ней ночь где-то поблизости от комнаты Давида, ведь только здесь были свободные комнаты, в которых теоретически можно было уединиться. Ну и пришла разбираться. Делать это тихо, как я поняла, эта женщина не умела. Из-за двери мне было слышно, как она ворвалась в комнату, где спали незамужние женщины, и требовала назвать ей имя той, с которой сейчас развлекается ее муж! И угрожала им пистолетом!
