17
Темно. Что случилось? Это сон? Где я? Почему так болит голова? Пить хочется…
— Мама! Мам! — Мама сейчас придёт и включит свет, и попить, попить обязательно даст. Мне казалось, я кричу. Но вдруг услышала рядом знакомый женский голос.
— Алечка, что ты шепчешь, не понимаю!
— Кто здесь? Мама! Где мама?
Почувствовала чьи-то руки на своей ладони. Кто-то ласково гладил, успокаивая. Я начала паниковать. Стало страшно. Почему, почему я ничего не вижу? Где я? Что со мной?
— Аля, не волнуйся! Успокойся, девочка моя! Сейчас я, сейчас доктора позову!
Я попыталась поднять руку, чтобы снять с лица то, что не давало мне видеть. На одной руке тоже было что-то, мешающее, тяжелое, как пудовая гиря. Двигать ею было больно. Вторую медленно подняла. На голове и верхней части лица была повязка. Боже мой, что это? Что с моими глазами? Я что, ослепла? Мамочка!
Попыталась встать. Голова разрывалась от боли. Сейчас кто-нибудь прийдет. Она же пошла за доктором. Кто она? Я в больнице. Не помню.
Где-то рядом послышались голоса, ко мне приближались мужчина и женщина. Женщина та же… голос похож… на теть Галин? Она здесь со мной. А где же мама? Нет. Не-еет!
— Мама! Где мама? Тетя Галя, что с мамой?
Они склонились надо мной. Кто-то трогал меня за руку.
— Ну, вот видите, она вас уже узнала. Значит, все прекрасно. Просто прекрасно! Как ее Алевтина?
— Да, да, Алечка!
— Так, Аля, слушаем меня. Успокаиваемся. Я сейчас все объясню. Вас сбила машина..
— Где мама? Скажите, что с ней?
Доктор хотел что-то сказать, но тетя Галя перебила его.
— Аля, не волнуйся, с Верой все нормально. Ваня с Леной ее отвезли в Москву. Ее вчера ещё прооперировали. Уже пришла в себя.
Мама жива! Слава Богу! Теперь, что со мной?
— Я ничего не вижу! Что со мной?
— Позвольте, дамы, я объясню?
Доктор, судя по голосу, пожилой человек, перехватил инициативу.
— Повторяю. Вас сбила машина. У вас сломана рука, и черепно-мозговая травма, кроме того, рана на голове, на затылке. Потеря зрения при такой травме возможна, но не обязательна. Глаза вам забинтовали. Дело в том, что в них попали осколки лобового стекла, но повреждения не значительные. Завтра снимем повязку с лица. До завтра придется потерпеть. Все, я ухожу. Моя смена закончилась. До завтра.
— Доктор, а ей можно вставать?
— Черепно-мозговая, вам же сказано, — доктор говорил раздраженно, видно, не терпелось уйти. — Постельный режим.
— Теть Галь! Как давно я в больнице?
— Ой, Аля, сейчас все расскажу. Сегодня буду снова с тобой ночевать. Попить хочешь?
Тетя Галя, напоив меня, начала рассказывать то, что знала. Оказалось, что меня сбили возле нашего дома. Это произошло почти сутки назад. Мама увидела в окно. Ей стало плохо. Еле дошла до тёти Гали. Та ей и мне вызвала скорую. Маму пришлось, наколов лекарствами, везти сразу в Москву. Потому что из-за увиденного ее состояние, которое и так было плохим, стало критическим. Но успели, довезли. Хорошо, что и документы и анализы были готовы, и доктор наш еще раз звонил, чтобы маму приняли раньше назначенного срока.
Я слушала, переживала, но понимала, что, в принципе, все закончилось не так уж плохо. Дядя Ваня — родной мамин брат. Он всегда нам помогал, ничего страшного, если они с тетей Леной побудет там с мамой. Конечно, жаль, что я не могу быть рядом, но ведь все живы. И это уже хорошо.
Но какое-то смутное чувство не давало покоя. Как будто, случилось еще что-то плохое, ужасное. Что-то, что мой мозг отказывался вспоминать.
— Теть Галь, а с Лизой все в порядке?
— Не волнуйся, она у меня дома, Юра за ней смотрит. Ой, ты не представляешь, что с Верочкой было! Тебя ж первой скорая забирала — она уже почти без сознания ехала! Сама еле живая, а доктора заставляет тебя спасать! Хорошо хоть нам сразу сказали, что ты жить будешь!
— А Маринка?
— Ой, вчера, когда мы с тобой здесь уже были, Юра звонил. Сказал, что милиция там у вас в квартире облаву проводила. Витька наркотики продавал — поймали его. Маринку тоже увезли! Слава Богу, Верочка этого уже не видела…
Она продолжала рассказывать о событиях вчерашнего дня. А меня в одно мгновение накрыли воспоминания. Рома! Ромочка! Как же так? Он уезжает… Я ему не нужна.
… После разговора с Владой, ничего не соображая, я выскочила из его дома. В голове все перемешалось — жалость к себе, злость на Владу, обида…
Почти дойдя до своего дома, я резко остановилась. Зачем я ушла? Мне нужно с ним поговорить. Пусть он сам скажет, что я только игрушка, развлечение. Почему я поверила какой-то незнакомой женщине, а его даже не выслушала? Может, она наврала? А если и нет, пусть он скажет это мне в глаза. Чтобы уж наверняка, чтобы больше не надеяться, не верить…
Я резко развернулась возле самого подъезда, чтобы идти назад, не глядя по сторонам, по проезжей части ринулась к Роме…
А дальше ничего не помню. Хотя нет, больно… было больно…
Что с Ромой? Не успела… Ничего ему не объяснила. Как же больно… Я застонала не от боли физической, было больно сердцу…
* * *
С утра с Матвеем съездили в больницу, где лежала Алина мама. Но оказалось, что её ещё вчера выписали. Потом к ней домой. Там никого не было, квартира была замкнута. Отзвонился Сергей, сказал, что уладил дело с Алиными родственниками. Просил связаться с ней, чтобы она, как только сможет, приехала в центр, где теперь лечится сестра. Я ему напомнил, что Аля пропала. Он стал расспрашивать. И, судя по тому, что знал я, мы сошлись во мнении, что Аля уехала с мамой в Москву. Единственное, что я не мог понять, почему она не связалась со мной. Почему не забрала свои вещи из моей квартиры. Не смогла? Не захотела? Даже не позвонила. Не написала сообщения. Не укладывалось в голове, что она так могла со мной поступить…
Уже перед самым отъездом с братом заехали в ее квартиру снова. Но результат был тот же. Никого. Просто пропала. Исчезла.
Нужно было ехать. Самолет ждать не будет. А до Москвы несколько часов на машине. По дороге то и дело ловил на себе странные взгляды Матвея. Мама болтала без умолку, никак не могла успокоиться — как же сынок образумился, согласился на операцию! Старался не слушать, не вникать, пока она не спросила:
— Ромочка, я не поняла, а куда делась Аля? Она же должна была у нас жить. С ней что-то случилось? Ты прогнал ее что ли? Матвей, ты же говорил, что у нас все получилось?
— Так, я что-то не понял! Матвей, объясни мне, что у вас получилось?
Брат укоризненно посмотрел на мать, она зажала ладонью рот, но было поздно — я уже все понял.
