В помещении работает кондиционер, но мне невыносимо жарко. Нельзя так нервничать. Ты же мужчина! Ты должен быть спокойным и уравновешенным! Но нервничал, как мальчишка на своем первом свидании! Как долго я не видел своей девочки, как соскучился по ее глазкам, по этим тугим длинным косам…
Смотрел в окно. Представлял себе, как увижу ее — красивую, летящую ко мне навстречу.
Мимо кафе прошла девушка, она вышла сбоку от здания и с моей стороны виден был только ее коротко и неровно выстриженный затылок — вот что за мода такая? Зачем свое главное украшение так портят!
Она не прошла мимо, а остановилась у входа. Там на пороге стоял сотрудник кафе, который никого лишнего в здание не должен был пускать, только Алевтину Иванову. Он, видимо, спросив имя, обьясняет девушке, так было уговорено, что сегодня кафе заказано для приватной вечеринки. Но странным образом, все-таки впускает ее внутрь.
Она входит, останавливается на пороге и начинает обводить взглядом помещение. Я не понимаю, почему так трудно отвести от неё взгляд. Ведь я сейчас должен свою Альку в окошко выглядывать, а я на чужую пялюсь…
Осматриваю ее хрупкую фигурку, одетую в бесформенную юбку и белую хулиганистую майку, поднимаю взгляд на лицо…
И встречаюсь с ней глазами…
Она стоит, словно вросла в пол, словно увидела монстра. Встречаюсь со взглядом испуганно расширившихся знакомых глаз. Она… Аля?
* * *
На входе в кафе топчется мужчина в форменном фартучке и футболке с логотипом заведения. Он вдруг преграждает мне путь и спрашивает имя. Что за новые правила? Или это Светкин прикол — она ещё та шутница!
Ошарашенно называю — он пропускает меня внутрь. Вхожу. Странно, здесь в выходные обычно не протолкнешься. А сегодня совсем никого. Только застывший за стойкой бармен. Обвожу взглядом помещение в поисках блондинки в очках. И вдруг… Сначала мой взгляд проходит мимо — я мужчину, сидящего за столиком, уже видела краем глаза с улицы, но что-то заставляет меня вернуться. Я еще не взглянула на него, а сердце уже застучало, забилось отбойный молотком о грудную клетку. Я еще не рассмотрела его, а уже поняла…
Рома! Рома? Рома…
Именно в порядке этих знаков — безумная радость, только потом удивление, и в самом конце, уже встретившись глазами, понимание того, что произошло.
Неузнавание, потом непонимание в его глазах — конечно, я сильно изменилась! Развернуться и бежать! Как он здесь оказался? Как он оказался именно здесь и именно сейчас???
До меня начинает доходить… Медленно, как звук через вату…
Вместо того, чтобы бежать, спрятать свою изуродованную голову, я вскинув вверх подбородок, иду к нему. Держись, Алечка! Только бы не заплакать…
Подхожу, останавливаюсь через стол, окидываю взглядом (Боже, он стал еще красивее… Боже, дай мне сил…) и говорю:
— Ну, здравствуй… Светка!
* * *
Вижу, что готова удрать, что вот сейчас развернется и умчится отсюда, даже слегка косит глазами в сторону входа. Но потом вскидывает голову и, не опуская глаз, идет в мою сторону. Смелая моя девочка, что же ты с собой сделала? И зачем?
Хочу встать ей навстречу, но не могу. Вот просто не слушаются приказов мозга мои и до того не очень-то послушные ноги. Понимаю, встану — упаду перед ней на колени. А может, так и надо сделать? Может, тогда простит? Но какое-то чувство не позволяет сделать этого. Как же, женщины ведь любят сильных и гордых!
Останавливается через стол от меня. А мне хочется распахнуть объятья и поймать девочку в кольцо своих рук, ни о чем не говорить, просто целовать ее… Нужно сказать, но язык (ну, ладно, ноги — им положено!) отказывается слушаться своего хозяина.
Она смотрит прямо мне в глаза.
— Ну, здравствуй… Светка!
На несколько секунд мои веки опускаются, я вижу, я чувствую ее эмоции, они вот-вот плеснут через край и тогда, или закричит, или уйдет, а я даже за руку не смогу поймать. Просто, блядь, реально не успею.
— Здравствуй, Аля! Прошу тебя, выслушай. Не уходи сейчас.
— Как ты думаешь, если бы ты представился своим настоящим именем в «Одноклассниках», как бы я отреагировала?
— Послала бы меня?
— От счастья бы скакала по комнате! Но нет ты всю подноготную у меня выпытал. Даже смысла сейчас нет врать и притворяться безразличной.
— А может, это и к лучшему, — поясняю, видя, как зацепили ее эти слова. — Ну, что врать теперь не надо и притворяться?
— А может, обманывать все-таки нехорошо?
— Обманывать плохо, признаю. Виноват. Очень виноват. Прости меня. У меня есть объяснение. Сядь, пожалуйста!
— Да, зачем? Думаешь, я не вижу, не понимаю? Ты же шокирован моим внешним видом! Ты даже не узнал меня сначала! Смысл сейчас метать бисер перед свиньями? Ты меня не такую ждал, да? А может, пока не поздно к невесте своей вернешься? Она-то, как с обложки журнала выглядит…
Да, ее новый имидж выбил меня на несколько секунд из колеи, да был шокирован, да, не понравилось, но — это все неважно. Все равно, несмотря ни на что, мое тело тянулось к ней, — дотронуться, коснуться… Все равно, красивая!
— Не надо сейчас свои мысли мне приписывать. Шокирован, врать не буду! Но это — не важно… — не успел договорить, перебила.
— Важно. Для меня важно.
— Нет у меня никакой невесты. И не из-за тебя. Я с ней после аварии расстался. Не любил. И она не любила.
— Ой, а сейчас ты скажешь, что меня любишь.
— Люблю.
— И давно?
— Еще когда в окно смотрел, как ты на работу мимо моего дома ходила, уже тогда хотел тебя. Просто глаз не мог отвести — влюбился, как мальчишка. И сейчас… Да, блядь, мне не важно, какая там у тебя прическа. Мне не важно, во что ты одета. Я тебя любую люблю. Иди ко мне! Пожалуйста!
* * *
Правда? Неужели, правда? Но он так смотрит… Так ласково, так нежно. Так маняще… А сердце, как хвост дворовой собачонки, колотится в груди — не вдохнуть, не выдохнуть… И больше, чем дышать, мне сейчас нужно туда, к нему, в призывно распахнутые объятья. Ноги ватными стали, все-таки нужно присесть.
— Почему не сказал, что едешь на операцию?
— Ты помнишь, как мы расстались? Все произошло внезапно. Я после нашей с тобой ночи решил, что хочу быть… полноценным, чтобы ты не стыдилась меня, чтобы не потерять. Да, позвонил Владе. Она мне и раньше предлагала своего знакомого доктора в Германии. Я подумал, что там медицина на уровень выше… Я потом только понял, что мог бы и сам связаться с этим медицинским центром — деньги у меня были, немецкий, я худо-бедно, знаю. Но тогда звонок Владе воспринимался мною, как что-то вполне логичное. Я не думал, что она расценит это, как желание вернуть наши отношения. Я, похоже, плохо вас, женщин, знаю. И я звонил тебе много-много раз. Матвей разыскивал тебя и Серега — по своим каналам.
