Неужели спит еще? Прислушался… И не услышал ее дыхания, совсем. Замерла, не шевелится, не дышит… притворяется, конечно. Не спит и уже давно, просто я на своих ощущениях был сосредоточен и не понял этого. В мою игру пытается сыграть. Так сейчас проверим, насколько хватит твоей выдержки, малышка!
Не вытаскивая руки из ее штанишек, медленно перевернул ее за плечо на спину. Она осторожно выдохнула. Задрал на ней футболку и припал, наконец-то, к груди. Целовал, прикусывал, гладил языком маленькие твердые горошинки сосков. Поглядывал на ее лицо. Хм, спит?
Хорошо. Попробуем так. Медленно, по сантиметру вниз, стащил шортики. Снял и отбросил подальше от кровати. Все еще притворяется…
Хорошо, что у меня кровать большая и длинная — лег между ее раздвинутых ножек и стал целовать, рисовать языком узоры от колена, неумолимо приближаясь к развилке, к ставшим влажными и набухшими складочкам. Раздвинул их пальцами, разглядывая, восхищаясь ею, и стал ласкать языком. Вот она — передо мною, раскрытая, готовая принять меня, влажная и горячая, но ее глаза все еще закрыты. Сгорая от желания скорее добиться от нее реакции, еле сдерживаясь, чтобы не прекратить эту игру раньше времени, стал легонько покусывать, а потом сразу зализывать ее клитор. Пальцем вошел во влагалище. Быстрее, быстрее…
Пока она со стоном не вцепилась в волосы, то ли оттягивая мою голову от себя, то ли, наоборот, прижимая сильнее. Еще немного, пусть ей будет приятно, пусть навсегда запомнит, как ей со мной хорошо! Сладкая, вкусная, любимая моя девочка! Ее бедра подрагивают под моими руками, она не скрываясь уже хрипло дышит, еще шире раздвигая ножки, тут же пытаясь свести их, прижав коленями мою голову. Придерживаю ее, вижу, что она себя уже не контролирует. И это просто срывает крышу…
Достаю влажный от ее соков палец из влагалища, провожу им немного вниз, к другому отверстию, медленно массирую, чуть надавливая, пытаюсь расслабить тугие мышцы. Губами все еще ласкаю чувствительный бугорок. Она что-то шепчет. Прислушиваюсь: «Не-ет»?
— Алечка, расслабься, я не сделаю больно.
Она тут же доверчиво расслабляется. Впиваюсь в клитор и одновременно с этим все-таки медленно и аккуратно проталкиваю в нее палец, совсем немного, не на всю глубину, но тут же чувствую, как начинает пульсировать и сжиматься ее тело, как она выгибается и дергается под моим языком. Ее руки, оставив в покое мои волосы, комкают простыню. Я поднимаю голову и вижу широко открытые глаза, с расширившимися зрачками. Эти глаза смотрят прямо мне в душу, пока ее тело сотрясается в конвульсиях.
Сейчас. Сдвигаюсь вверх и ни о чем не думая, не боясь ей как-то навредить, врываюсь в нее. Стеночки ее влагалища еще сокращаются, сжимают мой член. Она тянет меня к себе за шею. Сама яростно целует, кусает губы, врывается в мой рот языком. Сама же стонет от своей смелости. Руки ее ложатся на мои ягодицы и сжимают их, впиваются ногтями, стремясь удержать внутри. После такой долгой подготовки, терпение мое заканчивается очень быстро. Кончаю в нее. В очередной раз даже не подумав о защите, о предохранении.
Хотя нет, зачем же врать. Я думал. Не во время секса, конечно. Думал об этом, еще когда в качестве Светки Соколовой общался с ней в соцсетях. И уже тогда принял решение. Она писала, что мечтала о ребенке. А лучше способа навсегда привязать ее к себе я просто и придумать не мог! А над этим нужно трудиться. Как дурак, придавил ее телом и улыбался своим мыслям.
— Рома, почему ты смеешься?
— Разве я смеюсь? — приподнялся, заглянул в ее глаза. — Я улыбаюсь.
— И в чем разница?
— Ну, как между влюбился и люблю…
Она удивленно смотрела на меня.
— Ты какой-то странный! У тебя, что, похмельный синдром?
— Просто я люблю тебя, и мне очень хорошо — вот и улыбаюсь.
Она, наконец-то, сменила гнев на милость и тоже расплылась в улыбке. Потом, видимо, о чем-то вспомнив, нахмурилась:
— А сколько времени?
— Часов одиннадцать, наверное…
Она вскочила с кровати, схватила простыню, зачем-то ею прикрылась, как будто я чего-то еще не видел, стала собирать наши раскиданные вещи. Я, подложив под голову руки, внимательно смотрел за этим представлением.
— Алька, ты сошла с ума?
— Сейчас Серега придет, а мы тут…
— Подумаешь, Серега… А мы ему не откроем!
27
Все на свете проспала! А ведь хотела встать пораньше — завтрак любимому мужчине приготовить! Почувствовать себя образцовой женой!
Пока очередной блинчик подгорал на сковородке, я крутила подаренное Ромой колечко на пальце и улыбалась, как дурочка. Он ушел в магазин — сказал, что той разминки, что он сделал с утра в постели его телу недостаточно, поэтому либо возвращаемся туда снова и повторяем, либо я придумываю для него другое занятие. Был, конечно, соблазн! ТАК просыпаться мне нравится! Он такой нежный, ласковый! Но не согласилась, ведь я только замешала тесто. Да и Серегин приход меня немного смущал. Так и представляла себе — он уже под дверью стоит, а мы такие — разгоряченные, всклокоченные! Стыдно.
Пришлось отправить за продуктами. Он ушел — ненадолго, магазин неподалеку, а меня уже накрыло одиночество. Прямо хоть ни на минуту не отпускай! Опять же, вдруг он снова почти на сутки куда-нибудь пропадёт? Не лезла к нему с расспросами — сам все расскажет, наверное. Так не хотелось портить свое хрупкое сладкое счастье.
Надо маме позвонить — вчера не до этого было! Но смогла перекинуться с ней всего парой слов, одновременно, спасая свои кулинарные изделия. У мамы с Лизой все было хорошо, они успели навестить Марину без меня. Мама, конечно, сгорала от любопытства — закидала меня вопросами. Но ответить на них я не успела, потому что в дверь позвонили. Пришел Сергей.
С порога потянул носом и направился на кухню.
— Пахнет вкусно! Повезло же Ромке! Ему блинчики на обед пекут! А где это он? Опять что ли пропал?
Я не успела даже предложить ему, Серега схватил с тарелки горячий блин и затолкал его целиком в рот. Выглядело это комично. Хохоча, я стала наливать ему кофе.
— Ой, Сереж, у меня еще картошка с котлетами есть. Будешь?
— Конечно, Алечка! У меня, вообще-то, обед на работе и я голодный, как волк.
Я начала разогревать еду, а он продолжал поглощать мои блинчики, нахваливая и не боясь испортить аппетит. Я посмеивалась, а сама с ужасом смотрела на тарелку, где большая гора блинчиков стремительно исчезала.
— Ну, что наш Ромочка рассказывал? Или ему было не до болтовни?
Может Серега имел в виду что-то другое, но я почувствовала, что лицо заливает краской стыда — конечно, с утра мой Ромочка был очень-очень занят…
Но ответить не успела, в кухню неожиданно вошел сам предмет нашего разговора.
— Ромочке было не до разговоров… — Он поставил на пол пакет с продуктами и сунул мне в руки букет цветов. Притянул к себе, поцеловал в губы, совершенно не стесняясь Сергея. — А ты, я смотрю, времени даром не теряешь! Вообще-то, это для меня МОЯ женщина приготовила! Ты бы себе нашел и пусть бы кормила тебя, обжору!
