Тхи-хан остался доволен проявленным раболепием и велел ухтану взять новобранца в свою тысячу. Ухтану сей приказ весьма понравился, ибо новобранца он почему-то сразу невзлюбил и потому принялся гнобить по любому поводу и без такового. Рассчитывать на карьерный рост в таких условиях было весьма наивно, и успокаивало лишь то, что у Меж Ща Хеда не стали ничего отбирать, ибо сие было запрещено армейскими законами, и выдали казённую саблю и косынку в цветах армии Великого Хана Ниш Лю Сеха. Доспехов из толстой ткани, набитых ватою, новобранцам было не положено, и вопрос выживания в бою стоял весьма остро.
Но Меж Ща Хед не был бы лучшим шпионом во всей пустыне, если бы его могла смутить такая мелочь. Несколько недель он с раболепной улыбкой сносил пинки и издевательства, сыплющиеся на него от ухтана, и в первом же бою сие препятствие на пути к вершине устранил. Тумен, в котором он служил, был брошен в атаку на тумен хана-конкурента, и двадцать четыре тысячи воинов сошлись в жаркой сабельной рубке посреди раскалённых песков. В преддверии тяжёлых битв никто из Великих Ханов не рисковал отборными туменами в мелких стычках, и в том сражении у усердно обучавшегося в Ордене Меж Ща Хеда опасных противников не случилось. Он храбро сражался, зарубил несколько врагов и, улучив момент, подобрал с тела одного из убитых метательный кинжал и ловко выполнил бросок. Кинжал ударил в клинок сабли одного из врагов под нужным углом и отлетел точно в ухтана, орущего приказы за спинами сражающихся воинов. Этот болван оказался столь плохим бойцом, что даже не заметил приближающийся метательный нож, и тот воткнулся ему прямо в горло. И никто ничего не понял.
Тхи-хан назначил нового ухтана, и тот оказался более разумен. Меж Ща Хед подарил ему половину своей дневной порции пищи и сообщил, что чувствует в себе тягу быть разведчиком. Ибо с детства выслеживал карманников и ходил с караванами, в коих ему дозволяли собирать испражнения и засушивать их, превращая в топливо для костров. Ухтан немедленно ухватился за его просьбу, ибо в разведчики никто особо не стремился, потому как гибли они тысячами. Новый начальник доложил об этом тхи-хану, и тот решил испытать Меж Ща Хеда. Ему было приказано выведать, где сейчас разместились ближайшие тумены хана-конкурента и сосчитать, сколько в них воинов.
Со столь примитивной для шпиона Ордена задачей Меж Ща Хед справился блестяще. Он вернулся через неделю, когда все уже были свято убеждены в его смерти, и предоставил тхи-хану подробные сведения. Тхи-хан доложил ыты-хану, тот предстал перед улус-ханом, и улус-хан, желавший выслужиться перед Великим Ханом, самовольно напал на указанные тумены конкурента. К счастью, за те несколько дней, что тянулась вся эта цепочка, диспозиция вражеских сил не изменилась, и войска улус-хана застали их врасплох точно там, где указал Меж Ща Хед. Враги были частично разбиты, частично обращены в бегство, и Великий Хан остался весьма доволен улус-ханом. Тот наградил ыты-хана, ыты-хан наградил тхи-хана, тхи-хан похвалил ухтана и забрал Меж Ща Хеда в собственное распоряжение, официально назначив шпионом.
С того момента Меж Ща Хед регулярно получал задания разной степени важности и сложности и всегда приносил нужные результаты. С практической точки зрения это было весьма полезно: он оттачивал полученные умения и изрядно изучил окружающую пустыню. Но к цели своей он ближе не стал. Его тхи-хан не имел отношения ни к работорговле, ни к политике, ни даже к важным войсковым подразделениям Великого Хана, являясь простым армейским военачальником, командовавшим далеко не самыми умелыми туменами. Необходимо было как-то выслуживаться перед более влиятельными ханскими чиновниками, но возможности таковой долго не появлялось.
Наконец, спустя восемь месяцев Великий Хан Ниш Лю Сех начал полномасштабную войну с соседним Великим Ханом, и редкий шанс представился. Тхи-хан получил приказ улус-хана взять все свои тумены и напасть на крупный оазис конкурентов. Перед боем он отправил к оазису шпионов, но из семи десятков разведчиков живым вернуться смог лишь Меж Ща Хед, ибо сразу отделился от всей этой толпы и начал действовать самостоятельно. Остальные разбились на двенадцать отрядов, приблизились к оазису и начали вести наблюдение. Но вражеские шпионы заметили их ещё раньше и объявили тревогу. За разведчиками бросилась погоня, которая выдавила их прямо на скрывавшийся в пустыне тумен, который враги держали замаскированным в песках специально для такого случая. И никто из этих олухов даже не подумал о подобной опасности и не разведал прилегающую к оазису местность прежде, чем соваться к самому оазису. В итоге всех их перебили.
Когда Меж Ща Хед об этом узнал, его раздвоенный язык невольно завибрировал от удивления безмозглостью погибших. Кто только пустил их в шпионы?! Впрочем, теперь уже неважно. Какие шпионы, такая и судьба. Сам он, естественно, весьма осторожно и умело обследовал окружающие пески и нашёл там аж четыре таких вот тумена, скрывающихся в засадах под песчаной толщей. А после этого благополучно проник в сам оазис под видом обычного воина. И никто ничего не заподозрил, ибо вокруг оазиса стояло лагерем аж двенадцать туменов, и всё их начальство квартировало в оазисе, наслаждаясь водой из родника. Меж Ща Хед преспокойно ходил мимо них, подобострастно отбивая поклоны каждому и переругиваясь с солдатами, каждый из которых считал его воином из другого тумена.
Закончив сбор сведений, он вернулся назад и застал тумены своего тхи-хана на марше, выдвигающимися к оазису. Самого Меж Ща Хеда, как положено, посчитали мёртвым, потому как шпионы врага ночью подбросили к позициям туменов тхи-хана мешки с отрубленными головами перебитых шпионов. Увидев Меж Ща Хеда живым, тхи-хан очень удивился. И очень огорчился, узнав, что в оазисе его ожидают двенадцать туменов и ещё четыре ударят в спину из засады. А не всего шесть, как предполагалось изначально. Ибо у самого тхи-хана туменов имелось восемь, а значит, шансов на победу не было никаких. Он даже остановил марш и отправился напрямую к ыты-хану, дабы умолять о подкреплении.
Но ыты-хан не желал терять собственных воинов и посчитал тхи-хана соперником, желающим занять его место. Поэтому ыты-хан обвинил тхи-хана в трусости и велел ему немедленно захватить оазис, иначе он доложит обо всём улус-хану и тот наверняка пожелает примерно наказать труса или даже казнить. Полумёртвый от страха тхи-хан паниковал, не зная, что делать, ибо перспективы его были незавидны: он либо погибает в бою с неравными силами врага, либо оказывается казнён за то, что не смог захватить оазис и потерял свои войска, либо будет наказан за трусость, а это, скорее всего, тоже казнь. В отчаянии он тайно вызвал к себе Меж Ща Хеда и посулил ему десять золотых монет, если тот сумеет незаметно вывести его из лагеря и устроить побег.
В ответ Меж Ща Хед предложил организовать тхи-хану победу в бою за оазис и пожелал получить в случае успеха двадцать золотых. Тхи-хан выслушал его план и немедленно согласился. Тогда лучший шпион пустыни обошёл ближайшие оазисы и на деньги тхи-хана скупил у колдуний все яды, которые только смог разыскать. Затем он ещё раз виртуозно пробрался во вражеский оазис и отравил выливающиеся из родникового источника воды прямо во время обеда. Яды растеклись по арыкам, и множество вражеских командиров и воинов отравилось. Умереть никто из них не умер, но все заполучили изрядную слабость желудка и разбежались по всему оазису справлять естественные надобности.
