Попасть в ухтана, хорошо заметного в свете близкого пожара, для Меж Ща Хеда было несложно – расстояние невелико и цель стоит на месте. Стрела пробила ухтану грудь, и пока бегающие вокруг солдаты заметили это, шпион вонзил стрелу в ближайшего из них. Все завопили о вражеском нападении, торопливо бросаясь за щитами или прячась за хибарами и палатками. Меж Ща Хед сразил нескольких воинов, пустить стрелы в которых оказалось удобнее всего, бросил лук и спрыгнул с крыши. Оббежав хибару с другой стороны, он выскочил к выстраивающимся в отряды воинам и закричал, указывая на хибару позади себя:
– Лучники врагов на крышах! Они пускают в нас стрелы из темноты! Все на крыши!
Воины с саблями наголо бросились к строениям и принялись толпами взбираться на крыши. Какая-то лачуга не выдержала веса десятка Детей Пустыни и обвалилась. Крики и вопли падающих солдат добавили неразберихи, и Меж Ща Хед поспешил к шатру визиря. По пути он сорвал со столба факел, дабы всем было хорошо видно его снаряжение гонца. Приблизившись к оцеплению шатра, воины которого ощетинились луками и стрелам, шпион остановился на безопасном расстоянии, демонстрируя, что не подходит к шатру без разрешения, и выкрикнул:
– Враги в оазисе! Они подожгли склад и убили ухтана! Их лучники на крышах! Они пускают в нас стрелы! Визирь в опасности!
После чего немедленно побежал обратно, смешиваясь с толпой. Несколько телохранителей устремились внутрь шатра, и вскоре оттуда вывели визиря. Не то что убить, заметить его за толпой воинов было невозможно. Охрана облепила его со всех сторон, закрывая щитами отовсюду, даже сверху, и повела навстречу приближающемуся паланкину, окружённому ещё большей толпой телохранителей. Остальной охраны стало втрое больше, она быстро распределилась вокруг паланкина в шесть колец, и всё это построение поспешило прочь из оазиса, грозя зарубить всякого, кто посмеет приблизиться. Меж Ща Хед, естественно, приближаться не стал. Он остался наблюдать за шатром визиря, подле которого осталось лишь двенадцать воинов, и вскоре дождался ожидаемого.
К шатру явились слуги визиря и принялись спешно его разбирать. Пока они весьма быстро выполняли сии работы и укладывали тюки с частями шатра на лошадей, Меж Ща Хед прокрался к оным лошадям и забрался в один такой тюк. Сидеть, скрючившись в комок, ему было не привыкать, во время обучения в Ордене он проходил ещё и не такое, так что никто даже не понял, что внутри тюка находится не только ткань. Слуги визиря разобрали шатёр весьма быстро, и оставшаяся охрана сопроводила их к выходу. К этому времени в оазисе царила железная дисциплина, пожар был потушен, тумены выстроились среди палаток, ухтаны проверяли личный состав, а уже проверенные воины тщательно обыскивали всё вокруг.
Караван с разобранным шатром визиря покинул оазис, его сразу же окружил тумен охраны, и всё это двинулось куда-то в пустыню, усиленно погоняя лошадей. К счастью, лошади каравана были хорошо накормлены и несколько дней бездельничали, не имея работы. Поэтому конь, во вьючном мешке которого укрылся Меж Ща Хед, не устал и не выбился из общей скорости. Недаром лошади Пустыни выносливей всех лошадей Парна! Так сказано в пергаментах Ордена, а если там сказано что-либо, то так оно и есть. Орден все свои знания сверяет с Эльфами и Гномами, а оные в науке толк знают! Недаром секрет создания Убежищ посреди мёртвых песков Ратхаш не известен никому, кроме Ордена. Сейчас бы сделать пару-другую таких Убежищ самому! Можно было бы озолотиться на торговле пищей! К сожалению, в одиночку Убежище не построить.
Под утро, в самую темень, караван достиг военного лагеря, разбитого посреди пустыни. Никаких оазисов в этом районе песков не существовало, это Меж Ща Хед знал точно, значит, враги организовали здесь новый тайный штаб. Судя по обилию лошадей, тут случайных туменов не было. А судя по добротным халатам и доспехам воинов, несущих на себе эмблемы вражеского Великого Хана, тут не было даже случайных тхи-ханов. Нужно было быстро покинуть тюк незамеченным прежде, чем караван остановится и начнёт разгрузку. Меж Ща Хед извлёк из рукава шпионского халата тонкое острое лезвие и собрался разрезать вьючный мешок, дабы осторожно переползти из него прямо под лошадиное брюхо. Оттуда можно будет зарыться в песок, как только караван остановится.
Но всё оказалось проще. На лагерь налетел сильный суховей, несущий с собой песчаные потоки, и все закутались в косынки. Видимость упала до пары шагов, если не меньше, и Меж Ща Хед решил не резать тюк, дабы не вызывать подозрений, а просто вылезти из него. Но едва он высунул голову целиком, сразу понял, что суховей суть предвестник сильной песчаной бури, которая начнётся очень скоро. Остальные поняли это ещё раньше, потому что караван ускорил шаг, и лошади то и дело натыкались на разбитые всюду утлые палатки. Тогда Меж Ща Хед ловко выполз из тюка, переполз под конское брюхо и повис там, цепко удерживаясь за сбрую всеми двенадцатью пальцами.
Висеть там было очень некомфортно, потому что низкий конь волочёт тебя спиной по песку, который норовит забиться за шиворот, а песок, поднятый ветром, пытается залепить тебе глаза, нос, рот и уши. Но лучший шпион пустыни знал своё дело лучше всех. Его одежды были тщательно заправлены и подогнаны, маска из прозрачной ткани Гномов плотно придавлена к лицу косынкой, закрывающей всю остальную голову, а пальцы его за многие годы упражнений стали столь крепки, что можно провисеть там целый час запросто. Меж Ща Хеду же требовалось провисеть до следующей убогой палатки, на которую наткнётся лошадь.
Лошадь наткнулась на таковую спустя минуту, оттуда донеслась отборная ругань, и шпион разжал пальцы, падая подле палатки и ловко выкатываясь из-под коня. Буря приближалась, видимость пропала едва ли не полностью, и караван продолжил движение не сразу. За это время Меж Ща Хед на ощупь добрался до палатки, ловко зарезал бранящегося, надел его доспех, а тело бросил с подветренной стороны. Труп занесёт песком быстро, и после бури его найдут не сразу. Караван пополз дальше, и шпион, изображая охранника, пристроился рядом. Но в бурлящей клубящимся песком кромешной тьме его никто не заметил, и ещё полчаса Меж Ща Хед шел с саблей наголо больше потому, что так того требовало шпионское искусство.
Судя по палаткам, попадающимся на пути постоянно и в изобилии, лагерь всё ещё был вокруг, а значит, его размеры весьма велики. Караван явно встретил проводник уже здесь, в лагере, и теперь сей проводник вёл всех к цели, иначе никто бы не знал, куда идти. Наконец караван остановился, и Меж Ща Хед услышал глухой крик, пробивающийся одновременно через шум ветра и замотанное лицо:
– Устанавливайте шатёр здесь! И чтобы быстро! Визирь не желает ждать! Не успеете поставить за четверть часа, будете биты палками!
Меж Ща Хед понял, что военный визирь уже здесь, в этом лагере, и просидеть всю бурю в паланкине ему не хочется. Значит, слуги станут устанавливать шатёр прямо сейчас, посреди усиливающегося ветра, в темноте и в условиях почти что отсутствия видимости. Если они столь умелы, что справятся с этим приказом, то лучше варианта и не придумать. Шпион убрал саблю, прикрыл косынкой лицо, дабы не было видно прозрачную ткань Гномов, и с великим энтузиазмом помог слугам разгружать тюки. Слуги бегали в песчаной круговерти, точно ужаленные, в ужасе вкапывая каркас и сопротивляясь ветру, лица всех были укрыты от песка, и никто даже не подумал подозревать его, всем было не до того.
