Дальше оставаться здесь смысла не имелось, поэтому шпион выбрался из толпы гонцов, попутно украв у нескольких самых крайних немного еды и денег. Не всё, лишь часть, дабы обворованные не поднимали слишком сильный скандал, когда будут предъявлять обвинения друг другу. Закончив с мелочами, Меж Ща Хед прислушался к своим инстинктам, определил нужное направление движения и терпеливо пополз через бушующую бурю прочь. Ибо лучшего способа замести следы в пустыне не существует.
До своего военного визиря Меж Ща Хед добрался спустя неделю. Увидеть его живым, как стало уже традицией, никто не ожидал, и визирь пожелал лично переговорить со столь искусным шпионом. К тому времени уже было известно, что на вражеского Великого Хана совершено дерзкое покушение и совершили его те, от кого никто не ожидал, – самые доверенные телохранители их военного визиря. Сии подлецы умертвили своего подопечного и отправили Великому Хану отравленное письмо. Письмо убило двоих двойников хана и не убило самого хана лишь потому, что прошло через несколько рук и яд к тому времени выдохся. Сейчас хан, по слухам, тяжело болен, охрана спрятала его в одном из городов и согнала к его постели всех самых известных колдуний, пообещав жестоко убить, если Великий Хан не выживет.
Меж Ща Хед заявил, что это его рук дело, и предъявил перстень визиря в качестве доказательства. Это был его личный триумф! Небольшой, разумеется, ибо большой настанет, когда он займёт кресло Магистра Ордена. Но тоже неплохо! Военный визирь понял, что перед ним уникальный профессионал, талант которому даровала сама Гремучая Праматерь, и сделал его своим личным шпионом. В тот же день он доложил обо всём Великому Хану Ниш Лю Сеху, и тот повелел начать наступление на город врага, пока их лидер не в силах управлять своими подданными. За неделю кровопролитной резни, стоившей Ниш Лю Сеху трети всех войск, город был взят, вражеский Великий Хан был найден в своей постели мёртвым с признаками разложения. Тело вытащили на всеобщее обозрение, и вскоре тумены поверженного приползли к победителю, на коленях умоляя Ниш Лю Сеха принять их клятву верности. Великий Хан согласился и стал ещё более велик.
Собственно, с тех пор Великих Ханов и осталось шестеро. Ниш Лю Сех суть сильнейший из них в этой части пустыни, а Великий Хан Кян Лю Виш самый сильный в противоположном краю Ратхаш. Судя по сообщениям из Ордена, позиции этого хана укрепились после того, как из Ругодара явилось очередное воинство Орков и перебило едва ли не все войска его самого опасного оппонента. Кян Лю Виш не преминул воспользоваться удобным случаем и добил конкурента, захватив его пески и подданных. Что не удивило Меж Ща Хеда, ибо он в детстве принадлежал как раз этому Великому Хану и хорошо помнил, как все в оазисе были уверены, что подлости, хитроумию и коварству Кян Лю Виша нет равных.
Но старый Великий Хан сейчас был далеко и шпиона интересовал постольку поскольку, зато новый хан наконец-то оказался неподалёку. Военный визирь перевёл Меж Ща Хеда в ставку Ниш Лю Сеха, и с того дня шпион получил возможность вести за ним наблюдение. К самому Великому Хану его, конечно же, не пускали, но со временем он решит и эту задачу. Пока же было достаточно и этого столь важного этапа. Потому что он уже позволяет получать информацию.
Например, сейчас Меж Ща Хед шпионит за Великим Ханом тем самым способом, что хорошо зарекомендовал себя в прошлом: он зарылся в песок под пустым ханским шатром, как только началась буря, и преспокойно ждёт появления Ниш Лю Сеха. Когда бури нет, к шатру не подобраться, зато во время яростного песчаного хаоса лучший шпион великой пустыни умеет делать это лучше всех! Рано или поздно буря закончится, и Великий Хан появится в шатре. Терпению Меж Ща Хеда нет предела, воды во фляге достаточно, а перед тем, как отправляться на шпионскую миссию, он очень плотно перекусил.
Глава четвёртая
Дурные последствия
Пентаграмма Силы озарилась Оранжевым свечением, и простенькое заклятье излилось на неглубокий, но весьма обширный порез, косой линией перечеркнувший спину немолодого крестьянина. Под действием целительной магии рана начала затягиваться, и Элири усилила воздействие, повышая скорость регенерации тканей пациента. Лежащий перед ней на грубо сколоченном больничном ложе крестьянин уткнул голову в скомканную рубаху, ожидая болезненных ощущений. Боли он не ощутит, в этом сомнений не имелось, а вот переусердствовать со скоростью лечения нельзя. Иначе утомлённый невзгодами организм пациента совсем обессилит, и ему недостанет возможности уйти из больницы на своих ногах. Элири вгляделась в Око Целителя, сверяясь с волшебными потоками. Пожалуй, более ускорять исцеление не стоит. Но даже после такого сеанса лечения пожилому человеку будет требоваться отдых. Спустя тысячу ударов сердца от раны осталась лишь длинная полоска новенькой розовой кожи, и Элири прекратила заклятье.
– Всё, Милорд, – мягко произнесла она, обращаясь к пациенту. – Вашей раны более не существует. Ступайте в свою палату и отходите ко сну. Вам надлежит выспаться, ибо организм ваш немолод, и посему утомился в процессе лечения.
– Я здоров? – Лежащий на ложе крестьянин поднял голову, напряжённо прислушиваясь к ощущениям, и устремил на молодую чародейку весьма удивлённый взгляд: – Я не почувствовал боли… к*Зирдская стрела задела меня вскользь, рассекла спину и зацепила позвоночник… было больно вращать туловищем…
– Более вас ничто не отяготит, – вежливо улыбнулась Элири. – Порез на спине был неглубок, один из позвонков оказался задет незначительным образом. Я исправила все последствия, но в обязательном порядке назначаю вам десять часов сна! Иначе до своего дома вы не доберётесь, кружение головы опрокинет вас где-нибудь по пути.
– Мой дом сожгли змеиные языки, – с прискорбием вздохнул крестьянин. – Мы живем на окраине деревни, и я до сих пор благодарю Эрдиса Щедрейшего за то, что никто из моих домашних не погиб. Пламя охватило дом в считаные мгновения, и как дети сумели выбраться оттуда без ожогов, суть истинное чудо! Спасибо вам, могущественная Леди, пусть Великие Боги пошлют вам всяческого счастья!
Он с кряхтеньем поднялся с ложа и принялся натягивать рубаху:
– Давно я не ощущал столь незаметного исцеления! Вот что значит молодость, прилежность и старание! Наш-то старик целитель небось оскомину набил на лечении! Особо с нами не церемонится… Упаси его, Эрдис Щедрейший, от гибели от к*Зирдской сабли! Ежели он погибнет, три деревни и вовсе без лекаря останутся…
Крестьянин отбил ей поклон и удалился, покидая врачебную залу. Элири сплела заклятье Очищения и продезинфицировала больничное ложе перед приёмом следующего пациента. Очередь из таковых была весьма длинной, и в ожидании своего часа страждущие сидели на лавках подле входа в помещение. Исцелить всех за сегодня она не успеет, придётся уйти позже и с утра вернуться на работу пораньше. Она поступает так уже четвёртые сутки, но только сейчас стало видно, что поток пациентов начал иссякать.
– Дозволено ли нам войти, Миледи доктор? – в дверях залы стояла женщина в некогда добротных, а ныне сильно измятых крестьянских одеждах. На руках она держала ребёнка лет четырех с забинтованной ногою. – Я не из вашей очереди, но целитель из соседней залы велел мне явиться к вам! – Она торопливо добавила, опасаясь рассердить доктора: – Он сказал, что позже заберёт из вашей очереди одного пациента!
