Командовал авиацией на Северо-Западном некий Куцевалов, любимый пилот Жукова, с Халхин-Гола «дружат». Но, к счастью, выяснилось, что он убыл на Западный фронт неделю назад. Вместо него командует генерал-майор Кондратюк, замкомандующего ВВС фронта. Одновременно он формирует 2-ю Ударную группу, подтягивая сюда дополнительно шесть истребительных и четыре штурмовых полка. Задача нашего: создать устойчивый рубеж ПВО и сорвать немецкий воздушный мост к окруженной группировке под Демянском. В середине марта нас обещали вернуть на Ленфронт. Место нам «выбрали» – во! Ближайший аэродром немцев находился в 35 километрах от нас возле станции Муры. В десяти километрах дальше еще один «Ильина Нива» и основной был в Глебовщине, у самого Демянска. Он, кстати, сохранился до сих пор для легкомоторной авиации. Меня беспокоило такое близкое соседство, но что бы то ни было изменить в расстановке мы не могли: здесь нет других мест, где могли бы базироваться самолеты. Тем более что произошла передача значительных сил фронта Калининскому, который продолжает наступать на Витебск. А Северо-Западный застрял у Старой Руссы и Холма. Мы находимся на северном фланге фронта, и в 70 километрах от того места, где немцы пробьют «коридорчик». Пришлось вылететь туда на разведку, при этом стало просто очевидно, что располагать полк в Крестцах и окрестностях нельзя. Местность низменная, а немцы имеют неплохую горушку у Глебовщины, 268 метров, и там у них находится командный пункт, в том числе наличествует радар «Фрейя». С этим снимком я приземлился в Едрово, где нашел благодарного слушателя: г-м Кондратюка. Кстати, он первым в ВВС СССР описал организацию борьбы с «воздушными мостами», и этот опыт очень пригодился под Сталинградом. В итоге РЛС установили неподалеку от станции Валдай, а полк расположился на трех аэродромах вокруг Едрово: Алешинка, Макарово и Шлина. Хоть что-то!
Люфтваффе проводит здесь большую операцию, ибо их фюрер сказал: «ни шагу назад!», а в кольце под Демянском находилось значительное количество войск: части пяти пехотных дивизий и второй раз в окружение попала моторизованная дивизия «Мертвая голова». К сожалению, очень успешное наступление советских войск двух фронтов не решило две стратегические задачи: не были уничтожены ржевско-вяземская и демянская группировки противника. Из-под Пскова немцы завозили большое количество боеприпасов, топлива и продовольствия под Демянск, и нам предстояло разрушить этот хрупкий мостик. Главное, что удалось сделать в прошлом году: это разделить фронтовую и авиацию ПВО. Мы сами относимся к ПВО, и в разговоре с замкомандующего ВВС фронта удалось напомнить ему, что основной задачей для нас поставлено создание устойчивого рубежа ПВО участка фронта. Что пусть даже не пробует раздергивать нас на решение несвойственных задач. Тем более что за время профилактики все ЛаГГи из полка изъяты, мы – чисто истребительный полк. Да, ракетные орудия у нас есть, по шесть – восемь штук подвешено, но основное оружие – БС и БК, БК еще и с малым количеством боезапаса. В распоряжении Кондратюка в тот момент находилось шесть истребительных полков, к сожалению, три из них были предельно «сточены», а три имели до 75 процентов, и более «свежий» летный состав, до этого участия в боях не принимавший. В одном из полков было всего 6 летчиков первого состава. Но такая ситуация сохранялась не очень долго. Уже в начале февраля с комплектовки начали перелетать «свежие» полки. До 8 февраля мы успели только облетать район и провести штурмовку высоты 268 под Горшковицами, где вывели из строя антенну немецкой РЛС FuMG-39G, а она довольно крупная, и восстановить ее немцы не могли долго, хотя их с 1939 года было построено более 1000 штук, и эффективность их ВВС во многом обеспечивалась этими «монстриками». Но мы изрешетили ее стреловидными готовыми элементами, и восстанавливать там было нечего.
О самой немецкой операции я когда-то читал, но мало что из этого помнил. В памяти всплыли названия трех аэродромов: Псков-Западный и Южный, Остров, с которых работали немцы, и что они со всей Европы стащили туда трехмоторные «юнкерсы». На руку нам играло еще и то обстоятельство, что в этих местах в 41-м году действовало несколько наших полков на МиГах, не модернизированных, и немцы их не сильно боялись. Поэтому в ход пошла известка, и все самолеты полка были перекрашены. Активность авиации противника была низкой и практически не отличалась от ситуации на Ленфронте. Иногда прилетали разведчики, несколько раз в небе появлялись истребители, но не более чем парой. Пока наши наступали – никому и в голову не приходило «спасать мороженое мясо». Немцам требовалось остановить 4-ю и 3-ю Ударные армии, и вся имеющаяся авиация действовала там. Но они готовились: провели испытания Go-242 в лыжном варианте. Нашили палаток, подтащили и освоили производство маслогреек, по советскому образцу, запустив их производство в Пскове. Выяснилось, что ими был задействован еще один аэродром со смешным названием Коровье Село. Подтягивали «хейнкели», в том числе и все 12 Не-111Z, тяжелые транспортные планеры Ме-321. Накапливали снабжение для окруженных войск.
16 февраля мы засекли первую попытку доставить грузы в Демянск. Кстати, обнаружил группу не радиолокатор, а посты ВНОС. Немцы тройками, на малой высоте, пересекли линию фронта над Старой Руссой. Через 13 минут нас навели на первую тройку, и мы с Сашей открыли огонь по светящимся выхлопам первых машин. Затем пришлось резко уходить в сторону, так как неожиданно открыла огонь зенитная батарея, и нас чуть не сбили свои у Серков. Зенитчики отработали неплохо, в Демянск прорвалось только четыре машины. Мы их попытались уничтожить после посадки, но немцы нас обманули: огни они зажгли на Глебовщине, мы отработали там по зениткам, а самолеты сели на ледовый аэродром на Мосылинском озере. В Песках немцы расчищали еще одну площадку для транспортников. Но большие потери от зенитного огня и «воздействия ночников» вынудили немцев еще задержать начало поставок и подтянуть сюда два полка: III/JG 3 «Удет» майора Андреса и I/JG 51 «Мельдерс» гауптмана Хахфельда. Первая из них села в Сольцах, а вторая решила расположиться в Старой Руссе, но смогла продержаться там только сутки. С Сольцами было несколько сложнее, там был не один аэродром, как сейчас, а четыре, объединенные немцами одним названием, ибо не выговорить: Верхний Прихон, Сольцы, Доворец и Реблицы.
20 февраля группа «юнкерсов», численностью 40 машин, под охраной 24 «мессершмитов», была обнаружена нами на высоте 2000 метров у Волота. К этому времени наш «зам» стал командующим и имел в своем распоряжении достаточное количество самолетов. Вместе с нами поднялся 291-й ИАП, имевший на вооружении самолеты ЛаГГ-3 с 37-миллиметровой пушкой МПШ-37, одного снаряда которой хватало, чтобы развалить «юнкерс» в дым! Их специально подтянули сюда, а до этого усиленно тренировали под Москвой в том же самом 6-м корпусе ПВО. И ходить на перехват они умели не хуже нас. Высота 2000 для М-105ПА – оптимальная. Мы ушли вперед, выставив всего две эскадрильи: 36 машин. Первая в верхнем прикрытии, вторая ниже, но тоже идут с превышением друг над другом. У немцев на высоте 5–7 километров крутится четверка, остальные ниже в двух уровнях, с огромным бензобаком под брюхом, хороводят вокруг Ju-52 две десятки. Вначале они обнаружили только нас с Санькой, мы шли первыми и находились выше всех.
– Атака! – скомандовал я и, с разворотом, пошел вниз на верхнюю четверку.
