Настоятельница, как неразумному ребенку, терпеливо объяснила:
- Не переживай. Распорядитель отвезет тебя туда, куда нужно. Это его работа- распределять принцесс.
Два дня прошли в скукоте и безделье. Наверное, на болоте и то интереснее. Там хоть поквакать от тоски можно. А здесь? Разговаривать чуть ли не шепотом, ни петь, ни смеяться нельзя. Плакать можно.
Зато, когда на третий день пребывания в монастыре, настоятельница вынесла вердикт- здорова, Люся готова была от радости и квакать и ламбаду танцевать. Царевна - лягушка не разделяла радости своей соседки. И чего ей не сидится в таком хорошем монастыре? Тепло, сухо, чисто. И кормят. Чего еще надо?
Глава 16.
Распорядитель оказался маленьким и весьма пухленьким человечком с большой блестящей лысиной. Он сидел в одном из кабинетов монастыря за большим столом, перед ним в хаотичном порядке, а точнее, в беспорядке лежали толстые талмуды, что-то весьма напоминающее амбарные книги и прочие бумажные носители информации. Но все внимание мужчины было поглощено вовсе не этими фолиантами. На этом же столе стояла очень даже вместительная ваза, доверху наполненная шоколадными конфетами. И именно дегустацией этих кондитерских шедевров и занимался Распорядитель. На Люсю, которую монахиня подтолкнула к столу, Распорядитель едва взглянул. Люся, видя, что приглашения присесть ей придется ждать долго, уселась сама в одно из кресел, стоящих с другой стороны стола и нагло протянула руку к вазе с конфетами. Ну а что? Она столько дней питалась кашей, и жиденьким супчиком. А тут такая роскошь. Распорядитель замер и проводил взглядом путь конфеты из вазы к Люсе в рот и даже сглотнул, когда Люся зажмурилась от удовольствия. А потом спохватился и отодвинул вазу подальше от наглой посетительницы. Распорядитель даже покраснел от такого неуважения к своей персоне и нарочито строго спросил:
- Имя?
Люся обиженно вздохнула: мог бы и не жадничать.
- Люси.
Распорядитель вытащил из кучи бумаг один из талмудов и пробежал взглядом, исписанную убористым почерком, страницу:
- Что-то нет тут такого имени. А полное имя как?
- Людмила,- пробормотала Люся, предчувствуя неприятности.
- Что значит Людмила? Принцесса, царевна, красавица? - с раздражением спросил Распорядитель. На ум Люсе некстати пришел анекдот, в котором обезьяна вопрошала: "Что мне, разорваться что ли?".
- Красавица,- смущенно ответила Люся. Ну, а что еще она могла ответить? Она же не царевна, и уж тем более не принцесса! Даже если порыться в своей родословной, вряд ли в ней отыщутся царские корни.
Распорядитель снова обратил свой взор в толстенный талмуд и развел руками:
- Ничего не понимаю! Нет тут никакой красавицы Людмилы! Ты когда сюда попала?
- Три дня назад. Меня Мэгги привезла. С ветрянкой. Наверное, она и забрать должна. Вы все равно понятия не имеете, куда меня везти.
Распорядитель от такой наглости побагровел. И стукнул по столу кулаком:
- А ну-ка, цыц! Поговори тут у меня! Распорядитель всё знает, даже то, о чем ты еще и не догадываешься. Работа у меня такая!
Люся пожала плечами, привстала и стащила конфету из вазы. Распорядитель покосился в сторону девушки, но промолчал. А Люся жевала конфетку и думала о том, что сейчас её запросто зафутболят куда-нибудь в глухомань сказочную или вообще в тюрьму посадят до выяснения личности. Ох, Гриша будет ругаться.
Распорядитель откинул от себя талмуд:
- Ладно, поехали. Потом разберемся.
- Как это потом? Я сгину где-нибудь в глуши, а вы разбираться будете? Нет уж, без Мэгги я никуда не поеду!
- Да кто такая, эта Мэгги?
- Горничная короля.
Распорядитель задумался:
- Горничная короля? А какого короля?
Тут Люся и поняла, что ей точно хана. Как звали короля из сказки про Золушку, девушка не знала. И в каком он королевстве правит- тоже не знала.
Распорядитель же, понаблюдав минуту за девушкой, вынес вердикт:
- Все с тобой ясно! Посидишь пока в башне, а как память вернется, пошлешь мне весточку. Ну, или если хватится кто тебя...
Люсины вопли о том, что ей нельзя в башню, никто не стал слушать. Монахини, видимо, привычные к капризам своих пациенток, подхватили Люсю под руки и запихнули в карету. Напротив возмущенной девушки уселся Распорядитель. Как только карета тронулась, толстячок устало произнес:
- Не могла бы ты кричать и ругаться мысленно, про себя? У меня сегодня такой тяжелый день! Я так устал от ваших капризов!
- Я между прочим, инспектор по выявлению сказочных правонарушений!
- Ну и замечательно. Я пошлю запрос в соответствующие инстанции. А ты пока посидишь в башне, чтобы не потерялась.
- Да что я там делать буду, в башне вашей?
Распорядитель строго посмотрел на Люсю и, подняв вверх указательный палец важно произнес:
- Воспитывать в себе кротость и смирение! Вот главная добродетель всех девиц на выданье. А то, некоторые родители, потакают своим дочерям и получают потом ужасающий результат! Небось, слышала про царевну - Несмеяну? То-то же!
Люся фыркнула, но все-таки любопытство пересилило:
- А у неё что? Бородавки или вши?
- Истерика! Каждый день!
Путь до башни был не близок. К вечеру добрались. Место было, так себе. Во-первых, дорога, которая сначала была широкой и хорошо наезженной, к концу пути превратилась в тоненькую тропинку, которая поросла травой и её едва можно было различить. Со всех сторон от тропинки рос бурьян, дикий кустарник и было понятно, что место это не пользуется популярностью публики.
А за кустарником высилась башня. Самая настоящая, каменная, высокая. С окном на самом верху. Распорядитель пробрался сквозь бурьян и подошел к двери башни, которая была заперта на ключ. Люси уже обрадовалась- раз башня закрыта, то значит ей в ней не сидеть. Но Распорядитель порылся в кармане и достал ключ, пояснив:
- Универсальный. Ко всем башням подходит.
Дверь со скрежетом и скрипом отворилась. Дверной проем был затянут паутиной. Люся поежилась:
- Здесь что, давно никто не сидел? Привезли меня в глухомань какую-то! Все бурьяном поросло.
Распорядитель лишь назидательно повторил:
- Кротость и смирение!
Потом достал из кармана свисток и дунул в него со всей силы. Раздалась нежная соловьиная трель. А через пару мгновений, Люся услышала совсем другие, пугающие звуки. Сначала, девушка подумала, что летит истребитель. Потом и без того темнеющее небо, заволокла огромная тень. И окрестности огласил чей-то радостный вопль:
- Ну, наконец-то!
