Здравствуйте. Это Павлова. Позовите, пожалуйста, Лену.
Сейчас. Стук трубки о столешницу, эхо шагов, голос: «Елена Николаевна, вам звонит Наталья Борисовна Павлова». Резкий ответ: «Что ей надо?» «Я не спросила…» Ворчливый тон: «В следующий раз спрашивай и просто так меня с ней не соединяй!» В мембране нарастающий чеканный стук каблуков, шелест и наконец раздражённое:
Слушаю.
Добрый вечер, я постукиваю пальцами по рулю.
Добрый, огрызается Ленка.
Лена, а вы будете в Конторе после семи?
Буду. Благодаря Шевелёву. Хотя я вообще-то рассчитывала сегодня уйти, как все нормальные люди.
Мне очень нужно с вами поговорить. Всего десять минут. Уделите мне время?
К вашему сведению, у меня рабочий день не резиновый! недовольно скрипит Ленка и с подозрением интересуется: А вы, кстати, сами где?
И я иду ва-банк. Я говорю:
На Новоясеневском проспекте.
Пауза.
То есть? сглатывает Ленка. Ладно, бормочет она, в таком случае, я вас дождусь.
Вот так. В сообразительности ей не откажешь, как и в хорошей памяти. «Ленок», видимо, отлично знает, где живёт её «Саша». Значит, не только жёлтые конверты ему передавала, но и тоже «в гостях» была? Сказать, что я сейчас злюсь это ничего не сказать. Трясущимся пальцем нажимаю «отбой» и смотрю на часы с фиалками. Какая ирония судьбы: первый подарок Саши отсчитывает время, оставшееся ему до того, как он вернётся в свою квартиру и обнаружит в почтовом ящике второй «подарок» мне ключи.
«Как ты мог? Зачем?» Обида подступает к горлу. Да, похоже, что в душе я всё-таки больше женщина, чем считала сама: ревнива, мелочна, не люблю ждать. Но это так, эмоции. А пока нужно сделать то, что поможет нам с Ленкой эффективно начать разговор и нормально его закончить. Воспоминания о жёлтом конверте наводят меня на ещё одну мысль. Сжав челюсти, я открываю «бардачок» своей машины и принимаюсь лихорадочно рыться в нём. Всё, что мне надо, это обычный лист формата А4, потому что копии документов в конверте были сделаны Ленкой на такой же бумаге. Я это видела Сашка мне показывал. И я точно помню, что в своё время припрятала несколько чистых листков внутри папки с руководством по эксплуатации и техобслуживанию «Купера». В итоге, нашла в хламе дисков и папку, и бумагу.
Ухмыльнувшись одними губами («Да, весёлого мало!») аккуратно сложила вдвое несколько плотных листков. Покосилась в зеркало на своё бледное лицо. Попыталась улыбнуться: «Да ладно, не плачь, Наташка. Ты же не виновата, что есть такая детская считалочка: «Ты идешь по ковру; мы идём, пока врём; он идет, пока врёт…»
Пристегнула ремень и выжала газ. Выехала на Новоясеневский. Обгоняя машины, я думала о том, что у меня есть ровно полчаса на дорогу в Контору. У меня было всего полчаса, чтобы вернуться к Саше. Вру: у меня было всего полчаса, чтобы узнать всю правду.
Стройный ряд красных кирпичных домов на улице Кржижановского. Трамвайные пути, занесённые серым от грязи снегом. Поворот к шлагбауму, дотошные охранники, проверка пропуска и крыльцо Конторы. Снова «вертушка» дверей. Стеклянный лифт. Второй этаж. Длинный коридор, поглощающий эхо моих шагов, и почти пустые кабинеты рабочий день закончился. И, наконец, белая пластиковая табличка с простой чёрной рубленой надписью: «Начальник отдела кадров Конторы, Коростелёва Е.Н.». Я стучу в дверь и получаю небрежный ответ:
Не заперто.
Переступаю порог, и в меня впиваются недобрые зелёные женские глаза. Впрочем, это всё, что пока указывает на стервозный характер хозяйки кабинета, потому что офис Ленки довольно мил: гладкие голубые стены, бежевая мебель уютного солнечного оттенка, на подоконнике папки с бумагами, под окном два разросшихся фикуса.
Добрый вечер, спасибо, что дождались, вежливо начинаю я.
Не за что. Работа такая: сотрудников, на ночь глядя выслушивать. Ленка указывает глазами на стул напротив себя: Присаживайтесь. Ну, так, о чем мы будем разговаривать?
Распахнув пальто, устраиваюсь на стуле. Порывшись в сумке, достаю пару бумажных листов, сложенных вдвое. Бумаги отправляются к Ленке на стол, но под мою ладонь. Ленка брезгливо косится на бумагу:
Это что?
А это то, что поможет вам быть со мной откровенной такой же искренней, какой были вы, когда передавали мне жёлтый конверт для Васильева. Помните, что было в этом конверте?
Ленка неторопливо упирает локоть в столешницу. Пристроила в сжатый кулак подбородок, долго рассматривала моё лицо. Аккуратно убрала пальцы от накрашенных ярко-алым губ, проверила, не осталось ли на них следов помады. И подняла на меня прозрачные, как бутылочное стекло, глаза:
Я не поняла: это что, шантаж?
Нет.
Так-так. А Саша в курсе, что вы здесь?
Нет. А что, должен быть?
Вместо ответа Ленка встает, оправляет узкую чёрную юбку и обтягивающий её грудь свитер. Распахивает дверь кабинета и выглядывает в коридор. Убедившись, что посторонних нет, быстро запирает дверь. И бешеной фурией разворачивается ко мне:
Дура! Идиотка! И я тоже хороша я же это знала! Я так и думала, что с тобой нельзя связываться. А ведь я говорила ему, дураку такому, что тебя надо было сразу в три шеи гнать из Конторы, а не впутывать тебя в игры с Тарасовым. А в итоге, что получается? Ты морочишь голову ему, а сама ещё и потихоньку копаешь под нас с Сашкой? А ты знаешь, что такое испытательный срок? Он у тебя, между прочим, пока ещё не закончился. Что, решила на улицу вылететь, на «раз, два, три»? Я могу тебе это устроить. Я…
Лена, откидываюсь на стуле я, скажите, а Лизу вы так увольняли? На всякий случай, меня на «раз, два, три» не возьмёшь. Поэтому советую вам сбавить тон. Повторяю: всё, что мне надо это короткий, но обстоятельный разговор по душам. И после этого разговора я отдам вам ваши бумаги и ничего не скажу Тарасову. Я ведь пока на вашей стороне, раз до сих ничего не сказала Тарасову?
Ленка моргает и приходит в себя. Наконец обретает дар речи.
Так, стоп… Так что, это всё из-за Лизы? Ты приревновала, что ли? Обиделась на Сашку, и решила его проучить? Ой, я не могу… А я тоже хороша: Большой театр перед ней разыгрываю! А дело, оказывается, в этой никчёмной секретарше… И Ленка принимается хохотать да так, что из глаз у неё текут слёзы. Нет, это вообще нереально обижаться из-за какой-то девчонки… Так, Павлова Наталья Борисовна, знаете, что? А давайте-ка действительно поговорим по душам. Ленка обходит меня и усаживается за стол. Снова утыкается подбородком в ладонь. Кстати, если не секрет, то откуда вы про Лизу узнали? Вы её видели? Хотя, видимо, нет иначе бы не взъярились. Кстати, в Конторе о ней все давно забыли. Правда, кроме Шевелёва он с ней общался, когда к Сашке приезжал. Но вам бы Вадим ничего не сказал: он же у нас рыцарь печального образа. Вернее, одно женского образа, Ленка насмешливо разглядывает моё лицо. А, может быть, Алтухов проговорился? Но нет: хотя он сплетник и враль, ему его место дорого… А может, это был сам Тарасов Вячеслав Андреевич? Хотя нет: насчет Лизы он точно не в курсе, иначе он бы давно устроил Сашке весёлую жизнь, рассказывая по него сплетни. Так кто вам сказал про Лизу, а?
