«Олег… Денег хочет. Или мириться? Или эта мама уже настучала ему про мои утренние сборы?» С досадой сбрасываю звонок и принимаюсь рассматривать свои безупречные ногти, которые вчера поздно вечером с большим трудом выправила моя маникюрша. «Больше никогда», обещаю себе я, припоминая сцену, двадцать четыре часа назад разыгравшуюся в кабинете Васильева. От умственных упражнений меня отвлекает писк смс. Помедлив, открываю сотовый: «Внизу. АВ». Моё сердце замирает, а потом пускается вскачь. Откинувшись затылком на стену, стараюсь успокоить дыхание и прикрываю глаза.
«Как странно, проносится в моей голове, звонок того, с кем я прожила пять долгих лет, вызывает лишь раздражение в то время, как два простых слова, написанных человеком, с которым я вчера вошла в клинч, заставляют сердце бежать быстрее».
Тряхнув головой, поднимаюсь с пуфика. Пожелав себе удачи и прихватив серую сумку, нарочито медленно запираю дверь квартиры и вызываю лифт. Набрав воздух в лёгкие, толкаю тяжёлую дверь подъезда. Выйдя на крыльцо, я ожидаю увидеть озлобленного ожиданием начальника, но меня ожидает очередной сюрприз: на крыльце нетерпеливо крутится Вадик.
Привет! здороваюсь я.
Здравствуй-те, растерянно тянет Шевелёв.
Что? фыркаю я.
Не узнал вас… тебя. Вадик сглатывает. Его выпирающий из горловины белой рубашки кадык скачет вверх-вниз.
А почему?
Ну, из-за этого. Вадим неопределённо кружит пальцем вокруг своего лица, намекая на моё преображение.
Ах это, небрежно пожимаю плечами. Бывает… Слушай, а где наш главный?
Там, Шевелёв указывает рукой влево и, проследив за моим взглядом, решает пояснить: Александр Владимирович за домом припарковался. Здесь «газель» разгружалась, ну и Александр Владимирович решил, что она его запрёт. А меня за вами… за тобой послал.
Прищуриваюсь:
Вадим, а ты всегда зовёшь Васильева по имени-отчеству?
Ну да. А что? недоумевает Шевелёв.
Да так, ничего. Ладно, пошли.
Сбежав с крыльца, Вадик вежливо подаёт мне руку. У него удивительно мягкая, широкая и уютная ладонь, но я вспоминаю совсем другие пальцы. Длинные, сухие. И властные. Осторожно сжимая мою руку, Вадим старательно отводит глаза от моих ног. Спустившись, кивком благодарю его и освобождаю руку. Вадим украдкой вздыхает, потом, решительно тряхнув головой, обгоняет меня. Я следую шаг в шаг за ним. Через дорогу мы переходим вместе, а в зазорах между кустами акаций начинают поблёскивать серебристые очертания капота. Наконец моим глазам открывается вид на «БМВ» и на Александра Владимировича. Первое, что я отмечаю: мы снова похоже одеты. Я в мышино-серых тонах. Начальник же в элегантном светло-сером костюме, из-под которого симпатично проглядывает узкий чёрный галстук. Погружённый в свои мысли, Васильев поглядывает на наручные часы и неторопливо расхаживает рядом с «бэхой».
Разглядывая его невозмутимое, спокойное лицо, я силюсь понять, каким будет наш третий рабочий день и во что выльется эта поездка. Почувствовав моё внимание, Васильев оборачивается. Бросает короткий взгляд на Вадима, потом вычленяет меня. Секунда и его глаза начинают быстро перемещаться по моему лицу, груди, ногам, а в синих глазах появляется уже знакомое мне холодное любопытство. Признаться, не такой реакции я ждала. Мне хотелось «выглядеть». Мне хотелось смутить его. Мне…
«Мне просто хотелось нравиться».
Доброе утро, подчёркнуто-вежливо здороваюсь я. Простите, я опоздала.
Ничего… Доброе, помедлив, кивает Васильев.
Александр Владимирович, а я тоже Наташу не сразу узнал, весело вклинивается в наш диалог Вадик.
Я старалась, скромно подаю голос я.
Для поездки в Калугу? М-м, для завода как раз в самый раз, усмехнувшись, сообщает начальник.
Оскорблённо вскидываю голову и впиваюсь в синие глаза. К своему удивлению вижу в них не злую насмешку, а лукавую искорку необидного юмора. После чего Васильев мастерски возвращает себе безучастный вид:
Садитесь, Наташа.
Постукивая сантиметровыми каблучками балеток направляюсь вперёд, но Васильев открывает мне дверцу позади места водителя.
Но впереди будет удобней, робко замечает Вадим.
Зато сзади безопасней, отрезает Васильев.
«Ах вот, значит, как: мужчины на передовой, лицом к лицу к опасности, а женщины плетутся в хвосте, в тылу… Ладно, хорошо. Запомню». Силясь не выказывать раздражение, ползу туда, куда указал мне мой господин.
Устроились? спрашивает мой повелитель.
Да. Спасибо. Очень удобно, не без иронии отзываюсь я, разглядывая место, куда бы воткнуть свои ноги. За неимением лучшего, ставлю правую ступню на порог между передними креслами.
Можете не пристёгиваться. Чиркнув взглядом по моим голым коленкам, Александр Владимирович захлопывает дверцу. Кивком указывает Вадиму на переднее сидение, сам усаживается за руль и принимается щёлкать по кнопкам навигатора.
Вы поговорить хотели. О заводе в Калуге, небрежно напоминаю я.
Васильев поднимает голову и ловит мой взгляд в зеркале заднего вида:
Хотел. Но это мы обсудим, когда выедем на Калужское шоссе.
Хорошо… А хотите, я покажу вам короткий выезд на МКАД? Его не все знают, но я им пользуюсь, и…
Осекаюсь, поймав в зеркале два синих глаза. Сообразив, что я снова влезла не в своё дело, быстро киваю и отворачиваюсь к окну. Краем уха слышу вздох Шевелёва и шорох, предшествующий началу проигрыша мелодии. Через секунду в салон врывается «Секстет» из «Облачного атласа». Васильев регулирует громкость, и «БМВ», плавно тронувшись с места, уходит в разъём узких улиц между белыми двенадцатиэтажками. Мы проезжаем мой двор, утопающий в тополях, липах, акациях и высоких, увешенных ярко-жёлтыми шариками, цветов, названия которых я не знаю.
Через двести метров свернём на Калужское шоссе, откашлявшись, подаёт голос Вадик. Васильев молчит. Я безучастно киваю.
«Идиотка, бродит в моей голове, что ты хотела ему доказать? Что ты женщина? Что ты можешь «выглядеть»? «Для Калуги сойдёт…» Господи, да ты как та брошенная любовница, что выходит в соседний супермаркет ухоженная и накрашенная только потому, что там может встретить своего "бывшего"».
2
«У моего нового зама длинные ноги и красивая грудь. Ей собираются «вдуть» Алтухов, возможно, Тарасов и уж точно Шевелёв… Супер, Наталья Борисовна, à couper le souffle. Неплохо для третьего дня на работе. А вообще интересно, ради кого вы сегодня так вырядились?
Мысль о том, что Павлова решила «выглядеть» для меня, заставляет меня улыбнуться. Положив правую ладонь на кожаную оплётку руля и перенеся локоть левой на ободок дверцы, я прячу улыбку и провожу указательным пальцем по губам, разглядывая в зеркале «балерину». Не знаю, что там Павлова битых десять минут делала со своим лицом, но сегодня выглядит она потрясающе. Высокие скулы, полный рот. Но больше всего мне нравятся глаза Павловой. Обведённые чёрным, они кажутся глубокими и прозрачными, как вода в озере Байкал, недалеко от которого есть маленький город Слюдянка. Там я и родился единственный мальчик небогатой провинциальной семьи. Мой отец был инженером железных дорог, мама домохозяйкой с претензиями. Я был поздним ребёнком. Мама мечтала о девочке и, навёрстывая упущенное, пыталась отыграться на мне (шмотки, пианино, французский, последнее по самоучителям). Отец же был сторонником дисциплины, во всём ценил порядок и муштру и видел меня исключительно офицером. В итоге получился идиотский симбиоз: я, сноб, педант и мизогинист. А может, это было закономерно? Ведь прошлое странная штука: оно никогда не отпускает нас до конца.
